Петр Толстой: Мы можем и подождать, у нас впереди – вечность

– Вы избирались депутатом от Москвы, от районов, расположенных на юго-востоке города. В чем сложность этого округа? С какими предложениями, инициативами выступают москвичи?

– Исторически эти районы относятся к промышленной Москве в некотором роде. Естественно, когда многие предприятия закрылись, то был момент некоторой неустроенности жизни, но сейчас он преодолен. Снова заработали дворцы культуры, которые годами ремонтировались. Реконструируются два кинотеатра. Вообще же в сфере организации досуга ведется большая работа столичными властями: сейчас реконструировано несколько больших парков, ведутся работы по благоустройству набережной Москвы-реки, появились современные детские площадки, спортивные объекты. Это важно и улучшает качество жизни.  

Также эти районы являются участниками столичной программы реновации, поэтому надеюсь, что большую часть тех кварталов, которые сейчас находятся в плохом состоянии, удастся привести в порядок, застроив новыми, современными домами. Но главное – чтобы права москвичей не были нарушены, поэтому в Госдуме создана рабочая группа, которая тесно взаимодействует с городскими властями и жителями.

Что касается проблем, которые существуют в округе, то сюда можно отнести соседство жилых кварталов с Московским нефтеперерабатывающим заводом. В этой сфере удалось наладить контроль и информирование граждан – они в полной мере знают обо всем, что происходит. Кроме того, на самом предприятии ведутся работы, которые позволяют свести к минимуму вредные выбросы.

– Как будет решаться вопрос таких крупных объектов, как торговый комплекс «Москва» в Люблине и рынок «Садовод»?

– В идеале в столице будущего ни рынка «Садовод», ни торгового комплекса «Москва» на территории города быть не должно. Но сегодня это большие коммерческие хабы, которые создают жителям окрестных домов огромное количество проблем. Это связано и со сдачей жилья, и со сложной межэтнической ситуацией. Но с помощью правоохранительных органов мы пытаемся решить эти проблемы. Кстати, история законопроекта о запрете размещения хостелов в жилых домах начинается именно отсюда. Ко мне обращались москвичи, которых не устраивает соседство с, по сути, ночлежками, где на несколько дней останавливаются приезжие. Все это – дополнительная нагрузка на инфраструктуру дома. Мы будем добиваться того, чтобы запретить такого рода деятельность.

– Вы возглавляете российскую делегацию в ПАСЕ, в работе которой наша делегация не участвует.

– Сейчас это в большей степени забота наших европейских коллег, потому что без участия России они свою работу выстроить не могут. И в этом смысле Парламентская ассамблея совета Европы находится в кризисе, и пути его преодоления пока не найдены. Сейчас в эту организацию вошли государства бывшего Советского Союза, страны Восточной Европы, и нет таких проблем в мире, которые можно было бы решить без России. К ним относятся борьба с терроризмом, изменение климата, международная, военная, кибербезопасность, ситуация в соседних с нашей страной государствах, правила судоходства, воздушных перевозок. Перечислять можно долго.

– Российской стороне предлагаются какие-либо варианты решения существующих проблем и на каких условиях?

– Нам видится единственный вариант: решение о том, чтобы Парламентская ассамблея не могла лишать права голоса ни одну национальную делегацию. Когда такое решение будет принято, российская сторона рассмотрит возможность своего возвращения в эту организацию. Такое предложение будет обсуждаться в начале следующего года. Но пока подвижек в эту сторону нет, и я допускаю, что Россия выйдет из Совета Европы.

На сегодняшний день нет предпосылок к тому, чтобы снять напряженность в отношениях между Россией и ее западными партнерами. Между крупными геополитическими игроками всегда будет противостояние.

Но не мы являемся источником кризиса и не нам его разрешать. То же самое касается и санкций. Рано или поздно нашим партнерам придется принимать соответствующие решения. Мы можем и подождать, у нас впереди – вечность.

– Вы продолжаете вести информационно-аналитические программы на Первом канале, и в этом телесезоне предстали в проекте "Толстой. Воскресенье". Кто придумал этот формат программы и ее название? Это отсыл к произведению вашего предка Льва Толстого "Воскресение"?

– Мы с коллегами долго обсуждали разные модальности итоговой информационной программы и пришли к такому решению: часть эфира веду я, в другой части – актуальные темы обсуждаются с экспертами, и на этой основе зритель может сам составить аналитику. Моя задача – представить максимум информации из первых рук. Зритель – человек думающий, это моя позиция. Конечно, в этой передаче я делаю свои выводы относительно тех или иных событий, высказываю свое мнение, но это мой взгляд, который я никому не навязываю.

Что касается названия, то тут ничего особенного нет: моя фамилия Толстой и программа выходит по воскресеньям.

– На днях появилась информация о том, что Первому каналу потребуются регулярные субсидии из федерального бюджета. Отмечается, что ежегодные выплаты в размере 6,5 млрд рублей в 2018–2021 годы и 5 млрд рублей в 2022–2025 годы потребуются для стабилизации финансового положения канала.

 – Любой телеканал, который ставит своей целью покрытие 11 часовых поясов, будет иметь издержки, связанные с ретрансляцией сигнала.

Если государство считает, что нужно общее информационное пространство, общая идея для большой страны, то государство должно в это вкладываться. Первый канал и ВГРТК – это большие, системные интеграторы страны. Поэтому не вкладывать деньги в эти каналы государство просто не может, тем более что альтернативы все равно нет. 

– Есть ли такие эксперты, которых никогда не пригласят в вашу программу?

– Таких нет. Но приглашая экспертов, мы исходим из того, какую сферу представляет тот или иной человек, какой у него легализованный общественный статус. Это и депутаты Госдумы, и представители общественных организаций, и многие другие. Для того чтобы человека пригласили на телеканал, мало быть просто блогером из Марьина.

– Под блогером из Марьина вы имеете в виду конкретного человека?

– В Марьине живут примерно 250 тысяч человек, и любой из них может быть блогером.

– Есть мнение, что телевидение постепенно начинает сдавать свои позиции и уступает YouTube. Как вы думаете, каким будет телевидение через 10 лет?

– Не думаю, что стоит ожидать каких-то сильных изменений. Помните, как герой фильма "Москва слезам не верит" говорил о том, что через 20 лет ничего не будет, а останется одно телевидение.

Но ТВ, интернет, "Телеграм"-каналы  – это способы доставки информации и идей. Поэтому принципиальной разницы между тем, как меня увидят зрители, посредством какой платформы – для меня, как для автора программы, нет.

Однако телевидение смотрят больше, чем YouTube. У ТВ-каналов аудитория больше в разы.

Интернет, если хотите, – некоторая подотрасль телевидения, и пусть она существует и дальше.

– Вы сами смотрите какие-либо YouTube-каналы?

– Конечно. Это моя работа – я должен знать, что происходит в интернете, в "Телеграме", в газетах. Это часть моей компетенции, я обязан это делать. И, разумеется, что-то смотрю под настроение.

Современные медиа дают людям полноту выбора, и я считаю, что человеку нельзя что-либо навязать.

– Вы упомянули мессенджер "Телеграм", который в этом году пытались либо заблокировать, либо получить над ним контроль. Откуда идет политика "запретительства"?

– Есть волне объяснимая озабоченность со стороны спецслужб, связанных с безопасностью, потому что невозможно держать без доступа и без контроля коммуникационные площадки, которые могут быть использованы во вред обществу, гражданам.

Что касается способа взаимодействия интернет-компаний с властями, органами безопасности, то тут этот путь им необходимо пройти, необходимо выработать такой способ взаимодействия, который устраивал бы всех, чтобы спецслужбы имели возможность выполнять свою работу.

– Но самые кровавые теракты в нашей стране прошли в доинтернетную эпоху.

– Мы учимся, к сожалению, на том, на чем учиться нельзя. Надо делать выводы из того, что происходит, а не поднимать волну паники насчет того, что все запретят.

В 90-е годы террористы организовывались без интернета, но им эту возможность перекрыли. Они начали пользоваться интернетом, но и эти каналы для них будут закрыты. Мы будем преследовать террористов до того момента, пока у них не будет никакой возможности работать, взаимодействовать с единомышленниками, привлекать новых сторонников и организовывать теракты или нападения на мирных людей. Последовательно, шаг за шагом, пока последнему голову не отстрелят. И в основе этого – желание обезопасить людей.

Я считаю, что терроризм можно победить. И наша страна доказала это всему миру, когда начала уничтожать головорезов в оранжевых робах в Сирии. Их больше нет.

– В прошлом году отмечалось столетие Октябрьской революции. Вы потомок древнего дворянского рода. Долгое время представители вашего сословия официально считались врагами, исключения только подтверждали правило. Как, по-вашему, сегодня удалось преодолеть этот раскол в обществе? Примирились ли потомки вчерашних классовых врагов?

– Для нашей страны, для людей, для истории было бы лучше, если бы не было революции, коммунистов. Но все сложилось иначе. Люди, которые тогда вели борьбу, ее проиграли. И теперь, спустя сто лет, разделения на "красных" и "белых" в обществе нет.

Я считаю, что понятие "классовая вражда" – людоедское, оно было искусственно навязано вульгарными марксистами. На самом деле классовая вражда связана с вечными человеческими качествами, такими как тщеславие, зависть и другими.

В ценностном смысле о расколе говорить нельзя, поскольку есть ряд общих ценностей – государство, семья, церковь.

– Возвращаясь к теме раскола. Не так давно случился скандал с саратовской чиновницей, которая утверждала, что можно прожить на 3500 рублей в месяц, следом за ней госслужащая из Свердловской области заявила, что молодежи государство ничего не должно.

– Что касается утверждения чиновницы из Свердловской области, то она выразила мысль либералов о том, что людям не дают рыбу, зато дают удочку: при этом ни государство людям, ни люди государству ничего не должны.

С "макарошками" другая проблема. Человек находится в каком-то космосе и не понимает, как живут люди и какие у них есть трудности, и поэтому он лишается работы.

– А что нам должно государство и мы ему?

– Оно должно обеспечивать нам безопасность, здравоохранение, образование. Также существует социальная ответственность. И соответственная помощь оказывается разным незащищенным слоям населения.

Мы же, в свою очередь, как граждане и налогоплательщики должны строить, улучшать, защищать нашу страну, делать так, чтобы сохранить ее целостность для последующих поколений.

– Над какими законопроектами вы сейчас работаете?

– Есть пакет законопроектов, связанных с информационной безопасностью, есть те, которые направлены на противопожарную безопасность. Также в работе находится пакет законопроектов в сфере культуры.

 – На какие именно аспекты будут направлены нормативные акты, регламентирующие культурную сферу?

– В стране существует национальный проект в области культуры, и на это выделяются соответствующие бюджетные средства. И если государство выделяет на это деньги, то должно быть и четкое понимание, куда и на что они будут направлены. Я считаю неправильным, когда финансируются фильмы типа "Левиафана". Фактически, если режиссер хочет творить за государственный счет, то его деятельность должна быть каким-то образом сообразована с интересами страны, должна вызывать любовь к ней, а не ненависть. Я, как налогоплательщик, не готов вкладывать свои средства в подобные произведения.

– Вы чувствуете личную ответственность за те или иные принимаемые законопроекты?

– Конечно. Как любой человек, принимающий участие в голосовании.

– А закон о декриминализации домашнего насилия? Его приняли, а потом случилась история с Маргаритой Грачевой, которой муж отрубил кисти рук. Она ранее из-за домашнего насилия обращалась в полицию, но меры не были приняты, т.к. теперь за это предусмотрена административная ответственность.

– Закон о декриминализации домашнего насилия про то, что невозможно уголовное преследование внутри семьи. Государство с любыми своими механизмами не должно вмешиваться в жизнь отдельно взятой семьи, это касается и детей, и мужчин, и женщин. Ранее же была абсурдная ситуация, когда сосед, ударивший ребенка, получал административное взыскание, а родной папа за то же действие – уголовное. И приведение этой нормы к единому знаменателю – правильное решение.

Что касается вашего примера, то такой плачевный итог связан, скорее всего, с халатным отношением соответствующих правоохранительных органов к своей работе.