Гузель Яхина рассказала о сериале по ее роману «Зулейха открывает глаза»

А начался наш разговор с номинантом на премию «Большая книга» Гузелью Яхиной с вопроса о сериале, который снимается по ее дебютному роману «Зулейха открывает глаза».

— Гузель, удачная экранизация литературных произведений случается нечасто: чего вы ждете от многосерийной «Зулейхи»?

— Роман рождался как сценарий, у него сценарная структура, кинематографическое решение сцен. Очень радостно, что вот так сложились звезды и книга будет экранизирована. «Зулейха» писалась как полный метр — и для восьмисерийного фильма в истории недостаточно драматургического «мяса». Поэтому в сценарии сериала развиты и второстепенные персонажи, даны предыстории героев — Настасьи, Игнатова и прочих… Я сама училась в киношколе, в качестве учебных заданий делала адаптации литературных произведений. И у меня нет иллюзий или завышенных ожиданий: фильм или спектакль не могут быть точной иллюстрацией романа.

Литература и кино — разные виды искусства. А уж тем более — телесериал... В романе я многое решала через образы, не через диалоги. На телевидении все наоборот: все мысли и идеи должны быть проговорены внятно и четко, и мне интересно, как это сделает в экранизации режиссер Егор Анашкин. Важно, чтобы сериал сохранил уважение к большой истории — к трагедии раскулачивания, а не превратился бы в мелодраму на фоне бараков с табличкой «ГУЛАГ». Еще один момент: в романе заложен мифологический пласт — отсылки к коранической легенде о Юсуфе и Зулейхе, к восточной легенде о шах-птице. Как это будут воплощено на экране — увидим. Пока я не видела отснятый материал, но те фотографии и любительские видео со съемок, которые за последние полгода появились в интернете, мне очень нравятся. Как и блестящий актерский состав: Чулпан Хаматова — Зулейха, Юлия Пересильд в роли Настасьи, Сергей Маковецкий в роли доктора Лейбе, Александр Баширов играет Горелова, Александр Сирин — Константина Арнольдовича, Дмитрий Куличков — художника Иконникова, Роза Хайруллина — столетнюю Упыриху.

— Тема романа многогранна: какими архивами вы пользовались?

— Исторический пласт книги, все факты и детали — правда. Рукопись романа любезно вычитали эксперты: руководитель программ общества «Мемориал» Ирина Щербакова и профессор истории РАН Виктор Николаевич Земсков. Искали ошибки, неточности, недостоверные мелочи — по большому счету таковых не нашлось. На этом историческом фоне разворачиваются придуманные истории героев. Я пользовалась только открытыми источниками, в первую очередь — мемуарами на сайте общества «Мемориал». В воспоминаниях раскулаченных и прошедших через ГУЛАГ я находила общие темы, ситуации — и аккуратно включала эти реальные биографические детали в ткань вымышленного романного действия. Вот, например, такой момент: часто арестовывали ночью, когда люди со сна растеряны и не могут сопротивляться, и потому в романе Зулейху забирают ночью. Или: на поселении в голодные дни, когда не было никакой еды, люди заваривали в кипятке соль и называли это «солянкой». Именно ею «питаются» поселенцы в романе... Второй источник информации — исторические работы по теме спецпереселенцев, диссертации и научные статьи, в основном книги Виктора Николаевича Земскова. В архивах я не работала.

— По мотивам романа «Зулейха открывает глаза» поставлен моноспектакль: редкий случай для романа-дебюта.

— Первый опыт театральной постановки был в МХТ им. Чехова, в рамках летней лаборатории. Далее была постановка в Уфе — уже настоящий большой спектакль, на три часа сценического действия, со многими актерами, очень серьезной работой художника-постановщика и впечатляющими визуальными эффектами. Режиссер Айрат Абушахманов в феврале показал этот спектакль в Москве — и получил за него «Золотую маску». Совсем недавно поставил «Зулейху» и новосибирский театр «Старый дом».

Моноспектакль появился в Екатеринбурге, на сцене Центра современной драматургии. Актриса Татьяна Савина сама составила монолог Зулейхи на основе романного текста — получилось камерное действие, оно играется для зала на 26 человек.

— Вы сценарист, к тому же долго занимались рекламой: насколько оба ремесла помешали, а насколько — помогли прозе?

— Я с юности мечтала быть сценаристом и режиссером, а получила диплом учителя немецкого языка, хотя в школе никогда не работала. Прозаик и сценарист во мне не спорят, скорее наоборот: сценарное образование помогает писать прозу. Когда пишу — отталкиваюсь от конкретного образа, от визуального решения сцены, а не от диалога или некой общей идеи.

— Прототипом главной героини стала ваша бабушка?

— Нет, что вы! Моя бабушка — это скорее Юзуф, а не Зулейха. Бабушка отправилась в сибирскую ссылку вместе с родителями, когда ей было всего семь лет. Она выросла в Сибири, там выковался ее железный характер. И ее уж точно нельзя было назвать забитой восточной женщиной! Образ ее — скорее просто толчок, пружина для написания романа. Мне было важно разобраться в собственных отношениях с ней, поэтому и начала писать книгу.

В романе же хотелось рассказать не историю взросления в Сибири, а историю женщины, которая получает второй жизненный шанс, — женщины, которая проживает вторую жизнь, полностью отличную от первой. Рассказать о метаморфозе личности: от забитой рабыни с ночным горшком в руке до сильной женщины с ружьем в руке.

— В прошлом году у вас вышла книга «Дети мои», в которой показан мир немецкого Поволжья. Там снова исторический материал. Приходилось ли ради «правды жизни» поступаться художественностью?

— Я никогда сознательно не нарушаю историческую правду, наоборот, уделяю много времени и сил, чтобы правду эту соблюсти. Когда пишешь историческую вещь, то находишься в довольно жестких рамках: те или иные события случились в определенные дни, они запустили те или иные процессы, на которые нельзя закрыть глаза… Приходится очень долго складывать узор истории, чтобы не пойти против правды, не исказить факты, но чтобы в книге при этом сохранилась драматургия. Более того, здорово, если большая история поддерживает, подталкивает историю маленького человека, если две истории — большая и малая — сплетаются. Да, во втором романе «Дети мои» все факты и цифры тоже соответствуют правде.

В романе есть сказочный пласт, много отсылок к германской мифологии, а главному герою вообще кажется, что сюжеты немецких сказок сбываются в реалиях ранних советских лет. Но если посмотреть внимательным взглядом — это совершенно реалистическая вещь, в которой рассказано о жизни Немреспублики на Волге.

— Следующая книга тоже будет основана на документальном материале?

— Моя третья книга — также вымышленная история, аккуратно наложенная на исторический контекст. Это будет сюжет о ранних советских годах.

— Кто сформировал вас как прозаика?

— Прежде всего — книги Людмилы Улицкой. Это то, что меня очень поддерживало много лет — я всегда ждала ее новинок, сразу же бежала в книжный покупать. А если говорить о кино, то это Александр Сокуров: мне очень интересно все, что он делает, в том числе как общественный деятель. Его фильм «Фауст» стоит на некоей внутренней полке «самое важное» рядом с «Андреем Рублевым» Тарковского. Из классиков — Булгаков, Достоевский, Набоков, Хемингуэй.

— Когда планируется выход сериала «Зулейха открывает глаза»?

— Скорее всего, осенью 2019 года. Очень надеюсь все это увидеть!

СПРАВКА

Роман Гузели Яхиной «Зулейха открывает глаза» был опубликован в 2015 году. Его действие начинается в 1930-м в далекой татарской деревне. У крестьянки Зулейхи убивают мужа, а ее вместе с сотнями других переселенцев отправляют по каторжному маршруту в Сибирь. Во второй части романа рассказывается история выживания ссыльных, брошенных в тайге на берегу Ангары без еды, крова и теплой одежды.

Читайте также: Уникальные столичные выставки, которые закроются в конце мая