Совпадая по одним пунктам, они могут расходиться по другим. Раскола тоже нет — наоборот, есть множество возможностей для совместной деятельности и разумного компромисса. Хотя налицо попытка разделить митингующих. Все рассказы о людях в норковых шубах — это, мягко говоря, рекламное преувеличение.

Люди на Болотной площади по имущественному положению мало отличаются от тех, кто был на Поклонной горе. По счастью, наше общество не так уж радикально расслоено на классы, чтобы это сказывалось на политических и общественных пристрастиях людей. Я не вижу особых причин, чтобы назвать нынешнее противостояние классовым, чего, несомненно, хотелось бы многим мастерам самообмана. До бархатных революций, думаю, не дойдет.

Считаю, что премьер-министр и его штаб блестяще отыграли все, что было направлено против него. Ни для кого не секрет, что цветной бунт у нас готовился достаточно давно и такие знаковые фигуры, как Навальный, раскручивались тоже давно и настойчиво.

Причем предпринимались серьезные меры для его «переформатирования». Напомню, что тот же Навальный начинал свою карьеру в партии «Яблоко», откуда был изгнан за националистические убеждения. А партией жуликов и воров он первоначально называл партию «Яблоко». Вышла парадоксальная ситуация: Путин нашел ресурсы именно в действиях своих противников.

Если бы в вечернем эфире Соловьева 4 декабря, когда еще ничего не было известно о ходе выборов, не было массовой истерии на тему их сфальсифицированности, если бы не было призывов Навального идти на Центризбирком на митинге 5 декабря, сразу после выборов, когда еще совершенно не ясны были их итоги; если бы, наконец, не было митингов на Болотной площади и площади Академика Сахарова — думаю, у штаба Путина было бы меньше возможностей для раскрутки своего лидера.

Стало очевидно: народ если и хочет перемен, то с уклоном влево. Поэтому левые силы тоже укрепились: получается, благодаря протестам, в том числе и против Путина. Правым же у нас в последнее время вообще катастрофически не везет — слишком убедительны результаты их деятельности. Я имею в виду и гайдаровскую шоковую терапию, и чубайсовскую приватизацию и его же организацию залоговых аукционов. Чубайс, собственно, никогда и не скрывал: приватизация и залоговые аукционы проводятся не для того, чтобы повысить эффективность распроданных активов, а для того, чтобы сформировать в России группы людей, которым есть что терять от левого поворота.

И те, кто получил огромные активы в ходе залоговых аукционов, годом позже оплатили выборную кампанию Ельцына. Люди слишком хорошо знают, чего можно ожидать от правых рецептов — недаром более 9/10 россиян считают Чубайса одним из самых непопулярных государственных деятелей.

А по большому счету, сами правые рецепты давно устарели. Каюсь, я сам достаточно долго придерживался правых взглядов и считал вмешательство государства в экономику страны в лучшем случае бесполезным, а иной раз даже вредным. Но со временем я нашел в этой теории несколько принципиальных нестыковок и сейчас считаю классические правые экономические теории неуклюжими попытками оправдать существующие недостатки.