Вчера еще была — своя, теплая, пахнущая котлетами по будням и пирогами по выходным, счастливо наполненная гамом детей, — обычная, складная семья. Вале казалось, что так хорошо, как они жили с мужем, никто не жил. И дети подрастали — Даша с Сашей, погодки. Счастье.

А потом вдруг все кончилось. Прямо за обедом. Она хорошо помнила, как повернулась к Вите с полной тарелкой борща и вдруг увидела в его глазах что-то такое, что вышибло эту тарелку из ее рук и обрушило ее на пол, разметав капусту по полу. Спроси у нее — что увидела, не ответила бы.

Но увидела то, что можно прочесть в глазах того, с кем ты прожил вместе долго и кого любил. И поэтому она просто спросила: что? А он просто ответил: надоело. А еще она моложе.

Не было ни крика, ни стона. Витя поговорил с детьми, собрал вещи и ушел.

Как пережила? Что толку говорить о том, что рассказать нельзя все равно. Иногда ночью выла от боли. Иногда не могла даже выть. Заставляла себя не вспоминать, но не могла — давилась сердцем.

К основной работе взяла две подработки. Чтобы уплотнить день под завязку. Не думать. Не чувствовать. Витя с детьми общался, носил подарки, помогал деньгами как мог. Сначала они принимали его плохо, потом — почти простили. Тем более что мрачная мама дома была их буднями, а веселый папа по выходным — праздником.

Прошло еще несколько лет, и случилось то, чего и представить никто не мог. Поздним вечером Валя ждала автобуса. Из метели поднырнул под козырек остановки человек, закашлял. Нашарив в кармане коробочку леденцов, она протянула ее незнакомцу. Он взял, благодарно кивнул. Потом они разговорились. Проехали вместе пару остановок. Обменялись телефонами… Поздняя любовь накрыла Валю с головой. Она не видела ни его морщин, ни седины, любовалась искорками в его глазах. А он — целовал с придыханием лунные лучики в ее когда-то черных волосах и прикрытые глаза. И говорил, что пахнет она спелой вишней и на вкус такая же — ни оторваться, ни напиться нельзя, голова лишь кругом.

Через три месяца знакомства Валя привела его в дом. Она и подумать не могла, что что-то пойдет не так. Но Даша с Сашей встретили «дядю Диму» не просто в штыки — хуже того. И после тягостного чаепития и ухода «кавалера» накинулись на мать.

И стыдно-то как — «такой старухе» с мужиком таскаться, и совесть потеряла — про нас забыла, и еще много разного. Попеняли и уходом отца из семьи — мол, во как: того не сберегла, а с этим козлом…

Валентина за счастье билась. Хотела съехать к Диме, оставив детей. Он, давно разведенный, не был против, но куда съезжать-то — в однушку, где он ютился с матерью? Хотя что метры — ну как детей-то бросить? Влез в эту историю и бывший Валин муж. Отчитал:

— Женское предназначение — детей растить. А уж в твои-то пятьдесят два… Веди себя подобающе. Дети от тебя отвернутся, что будешь делать? Давай, приходи в себя. Дашка плачет, Сашка страдает. Ну какой им чужой мужик в доме?

Тогда Валя переселила Диму к себе. Но дети за три месяца превратили их жизнь в ад. В ход шло все — и ледяное молчание, и ругань, и мелкие пакости в виде соли в чай или воды в ботинки. А потом дошло до рукоприкладства, правда, уже не детского: услышав, как шестнадцатилетний Сашка ерничает по поводу их «брачных ночей», Дмитрий наотмашь ударил его по лицу, разбил губу. Сашка побежал в отделение, зафиксировал побои, оставил заявление…

…Даже переживая развод, Валя не плакала так, как в тот день, когда собирала Димины вещи. Она гнала его домой, зарываясь лицом в его свитера и рубашки, вдыхая любимый запах, пытаясь его запомнить. Дима тоже плакал и умолял, но она была непреклонна: женщина должна выбрать детей. Он ушел, они встречались еще какое-то время, но в отношениях пролегла трещина. А потом он неожиданно умер — от внезапного инфаркта, который так часто убивает сильных, в самом расцвете сил мужиков.

Валя перестала улыбаться. Она по-прежнему работала, стирала, убиралась. Потом — точно во сне — выдала замуж Дашу. Потом женился Саша. И однажды ее нашли в опустевшей квартире — в кресле с пузырьком снотворного в руках. Ее слегка приоткрытые глаза смотрели в вечность — холодно и безнадежно.

…Сейчас, когда самой Даше уже за пятьдесят, она часто плачет, вспоминая маму. И говорит, что, только разведясь, поняла, что они с братом загубили мать. А Саша говорить об этом не любит. Но часто приезжает на Ваганьково и задумчиво курит у скромной могилы на Писательской аллее.

Любовь прекрасна в любом возрасте

Анетта Орлова, психолог, кандидат социологических наук:

— Дети боялись , что мама попала под влияние нового человека. Когда самые близкие люди вдруг начинают действовать по неожиданному сценарию, это пугает. Мама в их понимании уже старая и должна все время отдавать им. А тут у нее поздняя любовь и свои планы. Взрослые сын и дочь стали проявлять свой «детский эгоизм». И все закончилось рагически, а счастье было возможно. Если человек на склоне лет хочет строить новую жизнь, надо, чтобы его дети были спокойны, что их материальным интересам ничего не угрожает.

Ваши истории о семейной жизни присылайте на e-mail: family.history@vm.ru или по адресу: 127015, Москва, Бумажный пр-д, 14, стр. 2, редакция газеты «Вечерняя Москва» Лучшие письма мы опубликуем. Все истории комментирует психолог.

Отношения