Когда знакомлюсь и общаюсь с этими ребятами, каждый раз невольно пытаюсь поставить себя на их место: а что, если бы это случилось со мной? Справилась бы с бедой, нашла ли в себе силы? Или сломалась и только изводила бы себя и близких бессмысленным вопросом «За что?» И если честно, почти всегда — не знаю…

А еще всякий раз ставлю себя на место матерей. Особенно если обрушивается горе на совсем молоденьких, не живших еще и не любивших, на пороге, на взлете — и как жить дальше? Тут — тоже варианты. Иные и сами ломаются, опуская руки, и опускаются сами, не умея бороться, способные лишь рыдать над «загубленной жизнью». Им не по силам это испытание и этот крест оказались, но мне ли судить? Но знаю женщин самоотверженных, которые вынесли удар этот, боль эту нестерпимую; женщин мудрых и стойких, которые смогли и сами не упасть духом, и не позволить это ребенку своему — не важно, 10 ему лет или 20, все равно ведь для каждой матери он ребенок! Кто смог волю к жизни пробудить и поддерживать, изо дня в день, из года в год, всю жизнь, сколько отмерено.

…У Леши Жаворонкова после травмы — тяжелейшая тетраплегия, «шейник». Это самый тяжкий вариант: беда, если отказали ноги, но если еще и руки не работают… В 2012-м это страшное случилось. И долгих девять месяцев провели они в больнице, сын и мать. Которая была рядом все это время, каждую минуту… А врачи чуть ли не ежедневно ей говорили: «Готовьтесь к худшему». Давали жизни — неделю, порой — несколько часов. Затем говорили, что, может, выживет, только останется «овощем»… И как она все это вынесла? Потом — страшные пролежни, и снова больницы, и снова — каждую минуту — рядом с сыном, не отпуская ни на миг. И только одна мысль билась, один немой крик души: «Ты не уйдешь, мальчик, не пущу тебя, не отдам!» …И когда они впервые оказались в реабилитационном центре — даже понять, осознать поначалу было трудно: как же оставить его здесь, среди чужих? После тех месяцев, когда, кажется, каждой клеточкой души и тела приросла и стала с ним одним целым.

И стала действительно «его руками», ведь своих теперь у него нет… И вот так взять и оторвать от себя и оставить одного?! И знала ведь уже, к сожалению, какие бывают неумелые и нерадивые врачи и медсестры, толком не понимающие, что это такое — травма шейного отдела позвоночника, тетраплегия…

…В тот день, когда общались с Лешей, родители ушли на концерт — папа, как он сказал, большой фанат Сары Брайтман, а певица как раз выступала в «Крокус Сити Холле»... И как же пропустить такое событие? В первый момент растерялась: ушли? Оставили одного? Но опомнилась: и правильно сделали, и молодцы — что на концерт! И себя не хоронят заживо, и сына не привязывают «к своей юбке», иной раз и ему одному надо тоже побыть… Леша абсолютно не «зажат», говорит спокойно и рассудительно, о жизни, о своей травме, о людях. И конечно, об уроках и мастер-классах в центре «Преодоление» — не так давно здесь он научился рисовать по воде, есть такая экзотическая турецкая техника, Эбру называется… — Они в воду добавляют какие-то водоросли и соли специальные, — говорит Леша.

— И можно рисовать какие-то свои фантазии, цветы, бабочки, солнце. Красиво получается…

— И у тебя?

— Ну, у меня пока в основном абстрактные фантазии — я же зубами кисточку держу.

А потом — главный фокус: прикладываешь к поверхности лист чистой бумаги — и рисунок остается на ней, а вода — снова чистая, можно по новой рисовать-фантазировать… С планшетом Леша управляется точно так же: держа в зубах стилус. Общается с друзьями «ВКонтакте», следит за событиями в мире, в спорте.

Вспоминаю, что есть художники, которые рисуют потрясающие картины так же, как Леша, — держа кисти в зубах, доводилось видеть… Но он говорит, что рисование — если всерьез и профессионально — это все-таки не то, не для него.

Увлечение — не более. А что же оно для тебя, Леша? — Пока думаю, чем мог бы заняться, что смог бы делать… Хочется верить: найдет. Ведь сегодня в городе работает множество социальных программ, которые помогают таким ребятам, как Леша; есть совет по делам молодых инвалидов «18+» при Департаменте социальной защиты населения города, все больше возможностей получить образование и нормальную, интересную работу… Было бы желание! Вот что говорит мама Алексея, Ирина Леонидовна:

— Леша теперь меня больше поддерживает, чем я его. Даже больше, чем муж, хотя и он, конечно, тоже, и старший мой сын, Лешин брат... Что бы я без своих любимых мужчин делала? Но Леша… Вот знает, что я одно время сильно фитнесом увлекалась, поэтому и говорит: «Займись собой, мама, не надо все время со мной сидеть! Сходи в гости, с друзьями пообщайся… Друзья... Они были и есть у семьи Жаворонковых — дай бог им всем здоровья, не бросали в самые тяжкие дни, помогали всем, чем только могли… До сих пор она не может забыть тот полиэтиленовый пакет, наполненный деньгами — самая большая купюра там была 500 рублей. По кругу с шапкой, сами не шибко богатые люди собирали, когда узнали про их беду… …И в самом деле: что бы мы делали в этой жизни без настоящих друзей?