Далеко мы с тобой друг от друга, разлучили нас от мирной жизни

Заветные треугольники фронтовых писем хранятся во многих семьях как реликвии. Сегодня мы вспоминаем, о чем мечтали солдаты в окопах первых месяцев войны. И в последние мирные дни июня 1941-го.

Когда-то эти свернутые листки бумаги были той единственной ниточкой, что связывала солдат, сражавшихся на фронте, и их близких, подчас тонкой и неверной. Но пока треугольники приходили, даже в самые страшные первые дни люди верили: все будет хорошо.

- Замполитрука Владимир Абызов (1919 — июнь 1941)

11 июня 1941 года. Брестская крепость Под выходной день, в субботу вечером, смотрели кинокартину, а в 12 часов ночи пошли в баню в город. В выходной день после завтрака мы ходили на речку, которая была не близко от наших лагерей, в километрах 5–6. На речке мы очень хорошо провели время, играли в волейбол, был патефон. А вечером смотрели кинокартину «Будни». Мама, на днях ты должна поехать в дом отдыха... Надо... попросить, чтобы посмотрели за Славочкой. И не дать ему возможности развинтиться...

- Лейтенант Риза Шарафутдинов (1916 — 6 июля 1941)

24 июня 1941 года. Жлобин Дорогие мои Нюся, Эрик, все родные! Пишу вам с фронта. Дорогая моя Нюсенька и мой дорогой малюсенький Эрик и все родные! Вот мы и заняли огневую позицию вблизи хутора Червоный Гай. Посылаю тебе аттестат на 250 рублей. Писать нет времени. Живем фронтовой жизнью. Извини, буду жив — буду писать. Прости, моя дорогая Нюсенька и сыночек. Береги сына. Желаю вам счастливо жить.

- Младший сержант Ефим Терехин (? — сентябрь 1941)

27 июня 1941 года. Полтава Вот уже месяц как на фронте, был под пулями и снарядами, смерть была рядом. Да и не один раз. Много раз были в окружении, но все прорывались, дрались отчаянно, несмотря на рядом рвавшиеся снаряды и пули фашистских автоматчиков. Борьба идет не на жизнь, а на смерть... Не могу сосредоточить мысли — чего бы тебе написать хорошего, теплого, родного. Далеко мы с тобой друг от друга, разлучили нас от спокойной, мирной жизни изверги рода человеческого. И я должен защищать вас — жену, детей, мать, братьев, всю страну, Родину, свой русский народ. Защищал и буду защищать. Пусть хотя и погибнет нас немало, так пусть живется счастливо нашим детям и нашим родным... Не забывайте о тех, кто на фронте бьется за счастье человечества. Береги и воспитывай детей. Если погибну, то напоминай им потом, что я боролся за то, чтобы им лучше жилось в будущем. Успокой мамашу. Передай всем привет... Ну, пока, моя дорогая, незабвенная.

-  Старший сержант Борис Раушенбах (1910 — 19 августа 1941)

29 июня 1941 года. Бердичев Хочется скорее в бой, показать, на что способен советский народ, пусть помнят фашисты, мало им не будет. Сейчас все горят желанием бить без пощады их так, чтобы разгромить эту клику Гитлера... Вы поймите, как велико возмущение всех такими подлыми методами, которые делают немцы-фашисты. Обо мне не беспокойтесь, за меня краснеть не придется, я честно буду драться за Родину... Если надо будет, и жизни не пожалею, но дешево ее не отдам. В бою еще не был, но уже на фронте, скоро и я буду воевать, видел уже воздушный бой, и бомбы рвались недалеко, даже привык к этой обстановке. Слез и уныния не надо, мама, все будет хорошо. Миша, наверное, тоже скоро приедет сюда. Как Игорь? Наверное, уже призвали. Вова и Юра тоже, наверное, призовутся. Ну, ничего, вот разгромим этих гадов и опять соберемся вместе все... Еще раз прошу — не беспокойтесь. Целую всех крепко-крепко.

-  Курсант Валентин Андреев (1922 — июль 1941)

30 июня 1941 года. Могилев Привет вам, дорогие папа, мама, сестра, тетя, племянники от вашего сына и свояка фронтовика Валентина. Пишу спеша, под свистом немецких пуль и разрывы снарядов и бомб, под гулом, шумом и стоном раненых товарищей.

Во-первых, я вам сообщаю, что в бой вступил 22-го числа в 8 часов утра, а бой начался в 4 часа, и, таким образом, успели принять всю тяжесть начального удара немецких фашистов. Несмотря на это, мы отходили в полном порядке до 24 июня... 25-го числа нам, с моим орудием и отделением, пришлось отражать натиск танков, где мы их уничтожили около 10 штук, но 11-й не успели, и по нашему орудию открыли артиллерийскую стрельбу, и наше орудие было разбито, и 3 моих товарища были ранены. Мне лично пришлось их вынести на безопасное место от танков, которые притесняли своим пулеметным, орудийным огнем... Перевязал раны и с большим трудом смог отправить в тыл, а сейчас где они, сам не знаю. Сейчас я совершенно оторван от всех близких, знакомых, и после того как разбили мое орудие, мне пришлось включиться в стрелковую роту, которая была в обороне по борьбе с воздушным десантом, и действуем сейчас в районе города Могилева...

-  Капитан Иван Боков (? — 16 июля 1941)

30 июня 1941года. Житомирская область Посылку и письмо получил, которым рад до слез. Благодарю и еще раз благодарю. Зинусик, ты пишешь, чтобы я сообщил о себе. Сообщу ниже Зинуська, доченька, вам говорят, что я смело дерусь. Да, трусом я не был и не буду, а вам надо помнить одно: лучше быть вдовой и не иметь отца-героя, нежели быть женой и дочерью труса и изменника. Был в бою четыре раза, четыре раза окружали и четыре раза геройски выходили из боя... Не поддавайся общей панике. Немцы имеют временный успех, и то незначительный, а сломить героизм наших людей и победить им никогда и ни за что не удастся... Ты себе не можешь представить, что делают эти красноармейцы-герои, когда им крикнешь: «За Родину!..»

- Старший лейтенант Екатерина Зеленко (1916 — сентябрь 1941)

Лето 1941 года, Ромны, Сумская область Эх, Соня, как все изменилось! Какие планы были! Как хорошо было жить! А теперь война... А я собиралась в летних лагерях варить очень много, особенно земляники... Пишу письмо под крылом самолета. Вот-вот полечу на задание. Не беспокойся за меня. Кто из наших идет на фронт? Привет от Павлика. Ваша Катя.