Игорь Ивандиков – старший фотокорреспондент «Вечерней Москвы». В газете работает с 1991 года. Поклонник рок-н-ролла и Кирила Бонфильоли. / Фото: Олег Бурнаев, «Вечерняя Москва»

И без головы я его узнал: это был мой фантом и кошмар, это была моя месть за впустую потраченные часы на рыбалках в Турции, Греции и на деривационном канале в Тушине.

Это была моя первая рыба, которую я выловил за последние пять лет. Без головы, без чешуи, выпотрошенная и зажаренная, она лежала передо мной на небольшой тарелке. Я съел ее без остатка, хотя рыбу не люблю.

В выходные я объявил семье, что мы отправляемся на рыбалку. Жена и сын купились на шашлыки, мы сели в машину и отправились в ближайшее Подмосковье. По дороге делили будущий улов: «За три билета мы имеем право выловить по 4 кг, например, форели бесплатно. Итого 12 килограммов!».

«Куда мы денем столько рыбы?» — спросила жена.

«Продадим», — решил я. «Рыбному хозяйству и продадим», — придумал мой сильно умный после ЕГЭ сын Федор.

В конторе рыбного хозяйства я купил билеты и попросил удочки напрокат. «Вам удочки или донки?» — поинтересовался хозяин, потом посмотрел на нас и, не задавая лишних вопросов, выдал обычные удочки, коробку с червями и банку консервированной кукурузы. «Это наживка», — на всякий случай уточнил он.

Пришли на место, Федор стал разжигать мангал, мы с Катей насадили червей и забросили удочки.

Это миф, что на платных водоемах клюет так, что только успевай вытаскивать. Двадцать минут я хищно следил за поплавком. Клева не было.

Подтащил кресло, уселся поудобнее и не переставал следить за поплавком еще сорок минут. Моя жена к тому времени забыла про рыбалку и готовила шашлык. Внезапно она закричала, что ее поплавок «утонул и не возвращается», схватила удилище и вытащила на берег карася величиной с ладонь.

Теперь я обязан был что-то поймать. Но в следующие четыре часа происходило все что угодно, кроме клева. Сначала к нашему месту подплыла змея, вылезла на лист кувшинки, внимательно нас осмотрела, нырнула и пропала. От соседей-рыбаков пришел бульдог Арчи. Пометил нашу иву, съел шашлык, фыркнул и гордо убежал. В воде распустились лилии.

Катя облачилась в купальный костюм, демонстративно отвернулась от поплавка и стала принимать солнечные ванны.

Соседи-рыбаки оживились, тут же явился рыбный инспектор в форме. Два раза он проинспектировал водоем рядом с Катей.

На том берегу реки началась громкая свадьба. Через полчаса все рыбаки на нашем берегу знали, как зовут жениха и невесту, ведущего церемонии и куда складывать подарки.

Когда там начали кричать «горько!», наш берег еще молчал, но когда там начались танцы и заиграли первые аккорды песни Глории Гейнор, рыбак Сергей с нашего берега не выдержал и запел: «Ай лав ю, бейби» («я люблю тебя, детка»). Я уже почти смирился с очередной неудачной рыбалкой, а лилии успели закрыться, когда поплавок два раза несильно дернулся. «Ветер», — отговаривал я себя, откладывая мобильный. Поплавок ушел под воду. «Зацепился», — не верил я, вставая из кресла.

Поплавок лег на воду. «Клюнул!» — заорал я, вытягивая удочку и наконец ощутив то, чего ждал пять лет: вибрирующую невидимую тяжесть на том конце лески. Через секунду я вытащил на берег самую большую в мире рыбу.

Я определил, что это карп. Рыбак Сергей сказал, что это карась. Катя сказала, что ее карась больше. Но нет. Это был карп. Самый большой в мире.

ОБ АВТОРЕ

Игорь Ивандиков - старший фотокорреспондент «Вечерней Москвы». В газете работает с 1991 года. Поклонник рок-н-ролла и Кирила Бонфильоли

рыбалка