Пока горит шашлык

Правильный ответ на вопрос, заданный в прошлый раз, таков: бриллиант был спрятан в стакане с виски. Самыми догадливыми и внимательными стали читатели, приславшие правильные ответы.

Это Александр Терновский, Елена Рубцова, Александр Сирко, Татьяна Дыкина, Татьяна Платова, Николай Кузнецов, Любовь Заверткина, Леонид Четвергов, Ксения Рафикова, Александр Яблоков и Сергей Лодычкин. Сегодня мы публикуем третий детективный рассказ Сергея Борисова. Вопрос для читателей — в конце текста. Ответы присылайте на адрес nedelya@vm.ru      

Ручьи, проталинки, птицы орут… Ни к чему были эти весенние радости Григорию Растрепину, главе управления МВД города Кремнегорска. Так хотелось отдохнуть в выходные, и раз тебе — труп. И надо ехать.

Топ-топ по раскисшей земле с островками серого снега. А кому-то проталинки… И еще птицы разорались, продолжения рода требуют, или типа, или вида. Оглашенные! Растрепин поскользнулся, выругался непечатно с досады и взглянул на своих спутников. Вот что у них на лицах, такая же кислая мина или как? Петр Ручейник, местный кремнегорский сыскарь, был спокоен, сосредоточен и серьезен, как на похоронах. Хотя в данном случае такое сравнение было явно неуместно, поскольку еще предстояло выяснить, кто отправил к праотцам сына местного воротилы Саида Худайбердыева, известного в криминальных кругах как Падишах.

Что до Виктора Заботина, то и он был спокоен, но как-то совсем по-другому. Скорее, безмятежен, уверен. С одной стороны, понятно, что следователю по особо важным делам к мертвецам не привыкать. Но с другой — выходной все же, долгожданный, это раз, и не простой их ждет труп, ох, не простой — это два.

Растрепин выдернул ногу из подвернувшегося под нее бочажка. В ботинке забулькало. Он опять выругался, но уже совсем тихо. Да и чего уж, коли так все сложилось? Складываться началось несколько месяцев назад, когда их с Заботиным направили в Кремнегорск, дабы вернуть мир и закон в этот взбаламученный уголовными разборками и пропитанный коррупцией город.

Ему досталась колея административная: увольнять зарвавшихся, проводить аттестацию, принимать на работу только молодых и рьяных. Что касается Заботина, то ему предстояло работать «на земле»: показать, как это делать быстро и эффективно, доказать, что можно обходиться без взяток, что вести расследование надлежит без оглядки на личности кремнегорских «сильных мира сего». И ему многое удалось. Да уж, навел Виктор Федорович шороху среди тех, для кого закон не писан. Был не писан… Ни одно дело, за которое бы ни брался «важняк», не осталось нераскрытым.

Были среди них и резонансные, например убийство в бане афериста Мордасова и попытка местного «авторитета» Черемного сбыть краденый бриллиант «Глаз кугуара».

Дело, которым им предстояло заняться сейчас, тоже будет резонансным, это как пить дать. Потому что сын Падишаха — Максуд, это вам не фунт изюма, совсем не фунт. И если выяснится, что это кто-то из конкурентов с парнем разобрался, то такой отстрел в Кремнегорске начнется, что и подумать страшно. В том числе поэтому они все здесь и сейчас — и он, глава управления, и Заботин, ну и Петя Ручейник до кучи.

Они вышли на поляну.

В центре ее был костер, слева — серая от времени развалюха с дырами окон, с осыпавшейся крышей, а справа, на взгорке, недостроенное шале под красной черепицей — будущий охотничий домик Падишаха. Вот сразу и первый вопрос: с чего бы студентам устраивать пикник по соседству с какими-то руинами, где мусор под ногами, куски шифера, трухлявые оконные рамы, — а не отойти подальше в лес? Ну, с этим они разберутся… Они подошли к костру. Около него лежал молодой парень, во лбу его была дырка.

Постояли, покривили губы, потом направились к группе молодежи, кучковавшейся метрах в двадцати в сторонке. Ребята были в растерянности, глаза девчонок покраснели от слез.

Одного из парней Заботин поманил к себе. Тот подошел и назвался — Олег Кривицкий. Представился и следователь, после чего выдал сразу и без обиняков:

— У него были враги? «У него» — это у Максуда Худайбердыева, хотя и так ясно, о ком речь.

Кривицкий поднес к губам сигарету. Его пальцы дрожали. Губы тоже.

— Сколько угодно!

Следователь вопрошающе приподнял бровь. Учитывая обстоятельства, это было довольно смелое заявление.

— Максуд ни к чему не относился серьезно, — продолжал парень. — Он развлекался, и ему это было в кайф.

— Пакостничал? — уточнил Заботин.

— Это как посмотреть. Но ему все всё прощали, потому что он был… обаятельный. И еще он казался таким наивным. А еще он всегда искренне раскаивался.

— Шутник, значит, — кивнул следователь.  — Остряк. Вот его и затупили… Есть пострадавшие от его шуток? Кривицкий невольно оглянулся на своих друзей-товарищей:

— Почти все. И я тоже.

— Рассказывайте, — твердо проговорил следователь. — И не мнитесь, мы ведь все равно узнаем.

— Да что рассказывать… Максуд договорился с одним хлыщом, что тот представится заезжим продюсером. Тот якобы случайно встретился с моей девушкой и наплел ей про то, что ей надо сниматься в кино. И она не выдержала, купилась. В общем, мне потом прислали несколько фотографий. Постельных. Такой же конверт получила она. На следующий день она уехала из города. И я не знаю, где она сейчас.

— Как вы догадались, что тут замешан Максуд?

— Он сам об этом рассказал. И напомнил наш с ним разговор, я еще тогда сказал, что любые чувства должны проверяться. Вот он и устроил проверку. Короче, хотел как лучше.

— Вы ему поверили?

— Я поверил, что он это не со зла.

— Расскажите, что здесь произошло.

Парень стал рассказывать, делая паузы и запинаясь. Когда он закончил, Заботин спросил:

— Когда вы оставили Худайбердыева у костра, он не выказывал признаков беспокойства, нервозности?

— Нет. Мы поговорили о побеге из колонии Лехи-короткого, вы же знаете, он где-то здесь обретается, прячется по трущобам. Я еще спросил Максуда, не боится ли его отец мести, ведь говорят, это он его сдал ментам. Простите… Но Максуд сказал, что отец ничего не боится. Потом я спустился к реке, к остальным, а Максуд остался присматривать за шашлыками. Вот и все.

Следующим перед Замятиным и Растрепиным, державшимся за спиной следователя и не вмешивавшимся в разговор, предстал субтильный юноша в очках, с длинными волосами и растянутыми кольцами« турбинами » мочками ушей.

Он назвался Николаем Ожешко. С ним Заботин повел себя бесцеремонно и напористо, что заставило Петю Ручейника что-то заподозрить и напрячься . А вот Растрепин сообразил, что это всего лишь прием, ну, чтобы без церемоний — и сразу за кадык.

Следователь поинтересовался, не является ли Николай Ожешко еще одной жертвой злой фантазии Максуда Худайбердыева. И сразу выяснилось, что не далее как месяц назад данный худосочный юноша познакомился с очаровательной девушкой, влюбился без памяти, а она на поверку оказалась проституткой, выполнявшей необычный заказ: ей было предложено соблазнить паренька, на которого ей укажут, уложить его в койку, а потом выдать правду о себе. Как позже объяснил Худайбердыев, он хотел развеять розовые грезы приятеля, доказать, что разница в женщинах — это лишь разница в цене.

— Жестоко, — оценил Заботин.

— Максуд был прав, — уныло проговорил юноша. — В этом мире все продается.

Следующим собеседником Заботина стала первокурсница Валерия Новикова. О покойном она отзывалась восторженно, наверное, потому, что не успела пострадать от его шуточек, при этом многословием явно не страдала.

Того же нельзя было сказать о ее сестре Варваре, вот та любила потараторить:

— Мы были на берегу, смотрели, как плывут льдины. Потом из леса вышел Олег. Сказал, что мясо скоро будет готово, Максуд позовет нас. И попросил выключить магнитофон: он не любит тяжелый рок, говорит, от него барабанные перепонки лопаются, и вообще... надо слушать весну.

Тут-то мы и услышали хлопок, но не обратили на него внимания, а это был выстрел. Максуд все не звал и не звал нас, вот мы и пошли… А он лежит… Выслушав девушку, Заботин постоял немного в задумчивости, размышляя над тем, куда мог деться пистолет, из которого застрелили Худайбердыева. Не найдя ответа, он направился к костру. Растрепин и Ручейник последовали за ним.

Остановившись у костровища, Заботин поворошил угли носком ботинка и увидел то, что ожидал увидеть. Теперь он точно знал, кто убийца.

Так что же увидел Заботин?