Владимир Машков: Мой учитель Олег Табаков достоин того, чтобы о нем написали сотни книг

Сам актер в течение многих лет не общается с журналистами. Но он сделал исключение для «Вечерней Москвы», потому что мы сразу сказали: «Интервью будет только об Олеге Павловиче».

- Если о моем Учителе, я согласен… Он заслужил, чтобы о нем написали тоны книг.

Новость о смерти Табакова застала Владимира Машкова на съемочной площадке. Он сразу сорвался с места и помчался в больницу:

- Умер самый дорогой, самый родной для меня человек, - сказал Владимир Машков.

- Владимир Львович, помните ли, когда впервые увидели на экране будущего учителя?

- В фильме «Король-олень», на который меня повела моя мама, когда мне было восемь лет. Это было в летнем, старинном, деревянном кинотеатре Новокузнецка, куда мы ходили три дня подряд смотреть этот фильм. Не могу сказать, что я сошел с ума от этого фильма. Это все моя мама... Она была режиссером кукольного театра, и ее настолько восхитили образы из сказки «Король Олень», что она пересматривала эту картину снова и снова.

Вторая картина, которую я посмотрел с Олегом Табаковым, уже в более сознательном возрасте, - «Гори, гори, моя звезда» Александра Митты. Олег Табаков считал, что это его лучшая роль в кино. Не мне судить. Я люблю все роли Олега Павловича. Некую связь с ним я чувствовал с детства.

Я пытался избежать актерской судьбы, и даже поступил в университет на биолога, но когда все-таки стал студентом театрального вуза, то мечтал учиться только у Табакова. Судьба вела к нему не совсем простой дорогой, но другой мечты, кроме как учиться у Табакова, у меня не было. Да что там говорить - все артисты моего поколения стремились быть его учениками.

- Объясните, пожалуйста, почему вы хотели попасть на актерский курс к Олегу Табакову? Не секрет, что десятилетиями будущие артисты поступают во все мастерские, ко всем педагогам?

- К профессии можно относиться как к профессии, а можно как к призванию. Табаков овладел всеми путями: он был призван, и при этом был высочайшим профессионалом. Тот, кто пытался к нему поступить, должен был знать об этом. Я тоже хотел сочетать профессионализм и божественное предназначение. Я считаю Олега Павловича Леонардо да Винчи актерского театрального искусства. Он – создатель, конструктор, изобретатель, эволюционист.

- Вы говорите очень по-научному, тогда как зрители любят Табакова просто так…

- Олег Павлович любил науку и часто оперировал медицинскими терминами. Он был сыном врачей – хороших врачей. Он читал труды академиков и нам об этом рассказывал. Просвещал. Нетеатральное слово «селекция» было главным на нашем курсе. Олег Павлович выбирал себе учеников методом селекции. Это тяжелейшее решение – отказывать молодым людям в актерском обучении. Вдвойне тяжело, когда учитель говорит студентам, проучившимся у него уже пару лет: «Это не твой путь». Думаю, что Олег Павлович, набирая себе учеников и производя отсев, практически всегда был прав.

Худрук МХТ имени Чехова Олег Табаков в спектакле «Юбилей ювелира», поставленного к 80-летию мастера / Фото: Михаил Гутерман, специально для «Вечерней Москвы»

- Табаков заставлял вас читать научную и художественную литературу?

- Олег Павлович – один из самых начитанных людей, которых я знаю. Он читал разные книги и нас заставлял читать. Говорил, что мы не сможем стать артистами без знания литературы.

- Все говорят об уникальности Олега Табакова. В чем его главный феномен, помимо таланта? Чем Табаков отличается от всех других людей?

- Он – самый свободный человек, которого я знаю. Актерская профессия сделала Олега Павловича свободным. Понимаете, великие мастера всегда свободны. Наверное, именно поэтому Табаков ничего не боялся. Думаю, что он не боялся даже смерти. Он часто рассказывал нам о том, что в молодом возрасте пережил инфаркт, и после этого иначе жил.

- Владимир Львович, а вы научились у своего учителя свободе?

- Пытаюсь. Все движения моей души по сей день пытаются уловить ход мыслей моего учителя. Иногда мы по-разному смотрели на вещи, на явления искусства, но и это многообразие, в чем-то несогласие зародил во мне Олег Павлович. Достичь уровня своего учителя мне вряд ли по силам. Он – из другого времени.

- Не было ли у вас желания написать книгу о своем учителе?

- Я – артист, а не писатель, а это разная природа творчества. Писатель, художник, музыкант может быть понят потом, а артист живет «здесь и сейчас», с теми, кто вокруг него. Если артист думает, что его поймут потом, то «потом», увы, не будет. От этого сиюминутного отношения к миру происходят многие странности актерского характера. Артист в принципе не должен думать о завтрашнем дне. Только «здесь и сейчас».

- Что вы почувствовали, когда первый раз встретились глазами с Олегом Павловичем?

- Вы задаете вопрос так, будто напротив вас сидит женщина, а не мужчина. Олег Павлович набирал лучшие курсы – сначала в ГИТИСе, потом в Школе-студии МХАТ, и я пришел к нему как абитуриент. Мое личное желание попасть к нему было нечеловеческим, но я, как и все остальные, понимал: есть единственный путь, чтобы Олег Павлович обратил на тебя внимание - показать себя на сцене.

Единственное спасение для всех поступающих в мои молодые годы было в естественности. Олег Павлович искал людей с артистическим складом характера и на генетическом уровне чувствовал их. Иногда мне казалось, что он видит нас насквозь, а его глаза как рентген.

Хорошо помню, когда впервые я увидел Олега Павловича, и было это на третьем туре вступительных экзаменов. Я читал прозу Леонида Андреева, необычную для абитуриентов басню Льва Толстого «Верблюд»… И вдруг вижу – в глазах Олега Павловича интерес. Табаков был непредсказуемостью похож на опытного игрока в покер… Понять его было невозможно, тем более, если он не хотел быть понятым. Табаков до такой степени был «властелином себя», что ситуацию, которая другого, скорее всего, погубила бы, он виртуозно переворачивал в свою пользу. Он любил жизнь и в нее «запускал всю свою руку».

Худрук МХТ имени Чехова Олег Табаков в спектакле «Юбилей ювелира», поставленного к 80-летию мастера / Фото: Михаил Гутерман, специально для «Вечерней Москвы»

- Помню, когда Олег Павлович ушел из больницы, чтобы проводить в последний путь Юрия Петровича Любимова...

- Это был не поступок, а жизнь Олега Павловича. Он просто не мог поступить иначе, как бы себя ни чувствовал.

- Учась в Школе-студии МХАТ на одни пятерки (Владимир Машков окончил легендарную школу с красным дипломом - прим. "ВМ"), вы хотели доказать своему учителю, что он не зря выбрал именно вас? Как долго вам пришлось заслуживать доверие Олега Павловича?

- Во-первых, все, что Табаков пытался сделать с нами, - это его был эксперимент. Один день он говорил так, а на другой – иначе. Одну сцену он просил сыграть яростно, а потом ту же - более сдержанно. Он пробовал нас, искал в нас возможности, не загоняя при этом в жесткие рамки. Мы постоянно чувствовали, что каждый день должны искать новые пути, причем самые интересные, неожиданные. Не идти проторенными, штампованными дорожками, и искать свои, возможно, несвойственные характеру ходы.

Мое окончательное становление человека произошло тогда, когда Табаков доверил мне роль Абраама Шварца в пьесе Александра Галича «Матросская тишина». Это было на третьем курсе. До меня эту роль всего один раз в жизни сыграл на сцене театра «Современник» великий русский артист Евгений Александрович Евстигнеев, и сразу же после этого спектакль запретили. Олег Павлович положил пьесу Галича, что называется, в свой стол, и она лежала там двадцать лет. Роль Шварца стала переломным моментом в моем сознании. Олег Павлович, репетируя со мной эту роль, изменил не только мое сознание, а мою физиологию. Только представьте – по заданию Олега Павловича для роли Шварца я купил ботинки 48 размера, изменив таким образом свою ногу. Серьезно.

- На дипломный спектакль «Матросская тишина» ходила вся Москва… Наверняка учитель похвалил вас за эту работу?

- Олег Павлович был скуп на похвалы. Разбирая наши отрывки, он блистательно показывал всех нас, причем и роли, и нас, настоящих. Я смотрел и понимал, что в исполнении Табакова делал я, и где мои ошибки. Он всегда разбирал наши роли остроумно, точно, иногда очень обидно, безжалостно, но это были те качели, на которых он нас раскачивал. Эти качели необходимы для того, чтобы мы умели "менять гравитацию". Табаков был как Королев в театре, запускающий молодых артистов в космос. Он был наш Байконур. Все ученики Табакова были способны покорить космос… Другое дело, что кто-то долетел, а кто-то, в силу определенных причин, не смог.

- Владимир Львович, все-таки в чем феномен педагогики Олега Табакова? Почему самые лучшие, востребованные, и, простите, самые высокооплачиваемые артисты России – ученики Табакова?

- Олег Павлович – точный последователь системы Станиславского, в которой красной нитью проходит мысль «через сознательную психотехнику артиста к подсознательному творчеству самой природы». То есть, он проповедовал, что нужно жить и играть, зная, что это – столб, дерево и люди, которые по-разному все воспринимают, и с ними надо делиться, брать у них, потом снова отдавать, помогать, воодушевлять, вдохновлять и постоянно находиться в этом водовороте событий, встреч, мыслей, чувств. Для Табакова театр был смыслом его жизни.

- Будучи студентом Табакова, вы же не только сидели с утра до ночи в аудиториях и зубрили Станиславского, а много ездили по стране?

- Олег Павлович показывал нам не только нашу страну… Он – первый в Советском Союзе, кто стал вывозить студентов за границу. Мы, обучаясь в Школе-студии, поехали в Венгрию, в Англию…Потом два месяца мы учились в США. С гастролями и концертами проехали по всей нашей стране, включая Дальний Восток, Сибирь, Урал. Даже в Японии были. А еще были в Африке, в Египте, и играли спектакль рядом с пирамидами.

Табаков находил деньги, чтобы вывезти нас за границу и в другие города России. При этом учитель нас постоянно подкармливал, привозил подарки, заботился о нас, решал наши проблемы, и мы были частью его жизни. Мы были детенышами Табакова. И то, что в определенное время я работал в других странах, - заслуга Олега Павловича. Это он говорил мне: «Володя, если зовут, езжай, играй, рассказывай о наших героях». Он был моей путеводной звездой. К сожалению, моих родителей давно нет рядом, и Табаков стал для меня родителем. Мне страшно представить, что было бы со мной, если бы у меня не было моего учителя.

- Однажды Олег Павлович сказал в интервью, что «от своих учеников он не ждет благодарности, что он просто любит их», и что вы его самый любимый.

- У него и так все было. Разве Солнцу что-то надо, кроме того, чтобы светить? А Табаков – Солнце театрального мира, и это Солнце щедро делилось с нами, со зрителями, своими атомами.

- Не секрет, что даже конкуренты считали Табакова абсолютно бесстрашным человеком, который всегда смело шел вперед, не боясь споткнуться и потерять то, что у него есть. Вы учились у него этой смелости, отваге, доблести?

- Он был идеальный артист – свободный, открытый, доверчивый и смелый. Хотя Олег Павлович любит о себе говорить: «Я – кризисный менеджер».

- Нет ли у вас намерения заняться педагогикой, и, как ваш учитель, делиться с талантливой молодежью мастерством, опытом, щедростью души?

- Быть Учителем – величайший дар и величайшая ответственность. Я был учеником великого Учителя, и понимаю, что для этого нужно призвание. Пока меня не призвали учить других, по крайней мере, я этого не слышу в себе. Если призовут, тогда и поговорим на эту тему. А так я еще набираюсь опыта, еще – в пути.

Табаков так рано начал педагогическую деятельность, что это стало частью его актерской жизни, частью его актерского эксперимента, в том числе и над самим собой. На наших организмах он проверял и свою актерскую деятельность. Когда действующий серьезный актер обучает молодежь, это дает большие результаты. Было бы здорово, чтобы каждый выдающийся артист отдавал часть своего призвания, таланта начинающим. Но для этого призвание необходимо.

Пожалуй, только однажды Олег Павлович сказал мне: «Молодец!». После премьеры спектакля «Бумбараш», который я поставил в театре «Табакерка». Спектакль «Бумбараш», с хулиганством молодых артистов, убедил Олега Павловича в том, что его дело живет. Еще раз напомню, что Табаков очень скуп на комплименты. Во всем щедр, а на комплименты – скуп. Он брал пример с Константина Станиславского, у которого все работы – не отчет о его великолепных свершениях, а отчет о его ошибках. Все восемь томов Константина Сергеевича – собрание его ошибок, предупреждающих других об опасностях. Если сравнивать артистов с пилотами, то мало уметь управлять самолетом, нужно знать – как спастись в экстренной ситуации.

- Все ваши спектакли были триумфальными. Тогда как в кино случались и ошибки. Почему в последние годы вы больше снимаетесь в кино, а не играете в театре?

- Если отвечать на этот вопрос серьезно, придется в очередной раз цитировать Станиславского…Но мой простой и честный ответ: «Никогда в жизни я не играл то, что мне не нравилось. Ни разу. Каждая роль – от сердца». Этому опять-таки научил меня мой Учитель – играть только то, что нравится. Олег Павлович нередко советовал мне: «Вовка, главное – не обманывай самого себя».

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Олег Табаков. Тот, кто ничего не боялся