На лекциях Льва Гумилева было не протолкнуться

1 октября 1912 года родился историк-этнолог Лев Гумилев, автор, чьи научные работы читают до сих пор, человек, прошедший лагеря и оставшийся в памяти создателем теории пассионарности.

Сын Анны Ахматовой и расстрелянного большевиками в 1921 году поэта Николая Гумилева привнес в историческую науку элементы импровизации, свободного творчества, вольного полета фантазии. Его теория этногенеза явилась «авторской версией» всемирной истории в духе творений Геродота, Фукидида и Тацита. В 60–70-е годы прошлого века оригинальные труды Льва Гумилева «Хунну», «Открытие Хазарии», «Этногенез и биосфера Земли» взорвали теорию исторического материализма.

Партийно-академическое начальство быстро наложило на них «вето». Оно отказало автору в официальном признании, не запретив при этом самостоятельно пропагандировать свои странные мысли. На лекции Гумилева народ ломился, как на концерты Владимира Высоцкого, однако широко издавать его труды начали только в годы горбачевской перестройки.

Сам Гумилев, впрочем, относился к перепадам в судьбе спокойно. До частичной реабилитации в 1957 году он четыре раза арестовывался как «враг народа», а в общей сложности провел в тюрьмах и лагерях четырнадцать лет.

В определении Львом Гумилевым Хазарского каганата как государства-химеры партийные кураторы проницательно заподозрили тройной (равно неприемлемый для советской историографии) смысл. Во-первых, по Гумилеву, хазарские иудеи оказывались автохтонным этносом на территории СССР, причем сформировавшим сильное централизованное государство гораздо раньше славянских племен.

Во-вторых, Гумилев доказывал, что противоестественное соединение тюркского (народного) базиса и иудейской (элитной) надстройки не могло быть успешным и долговечным, поэтому русский князь Святослав — «Иду на вы!» — одним ударом разрушил то, что было исторически обречено.

В-третьих, возникали неуместные аналогии между канувшим в Лету, некогда собиравшим дань с Руси государством и родившимся на развалинах Российской империи интернациональным СССР.

В теории этногенеза разглядели намек на то, что едва ли когда-нибудь человечество объединится под знаменем коммунизма. Каждый этнос, по мнению Гумилева, подобно человеку переживал детство, юность, зрелость, старость и, увы, неотвратимую кончину. Гумилев определил срок жизни этноса в полторы тысячи лет, а неизбежность перехода из стадии подъема (пассионарности) в стадию упадка (обскурации) обосновал влиянием космических процессов.

Не встретила понимания и евразийская теория Гумилева. Трехсотлетнее татаро-монгольское иго он рассматривал как некий симбиоз Руси и Орды, совместно защищавших свою независимость от стремящегося их подчинить Запада.

Не все идеи Льва Гумилева оказались бесспорными. Китайская цивилизация, к примеру, определенно не вместилась в рамки этногенеза. Она существует пять тысяч лет, но мало кто может сегодня соперничать с ней в плане пассионарности. Многие открытия в мире совершались силой воображения. Пример Льва Гумилева доказывает, что это в полной мере относится и к исторической науке.

ГЛАВНЫЕ ТРУДЫ

■ Хунну: Срединная Азия в Древние времена. — АН СССР. 1960

■ Хазарская Атлантида // Азия и Африка сегодня. — 1962

■ Этногенез и биосфера Земли. — М.-Л., 1979

■ География этноса в исторический период. — Л.: Наука, 1990

■ Заметки последнего евразийца. Предисловие к книге Н. Трубецкого «Язык. История. Культура» — 1991

■ От Руси к России. — М., 1992

Читайте также: Однополчане называли его просто Вася