Что же нам не жилось, что же нам не спалось

Мы обогнули по снежной дуге город, основанный Невельским. Пропеллеры «Адмирала В. С. Завой ко» № 01–3141, нашего судна на воздушной подушке, блеснули на солнце. И мы вырвались на ледяной простор Татарского пролива.

Зачем современные люди из двушек, выстраданных в ипотечных муках, и даже из тепличных коттеджей бегут в безмолвие тундры, где минус сорок? Выбьет каюр на ходу — на землю упадет льдинка… Зачем карабкаются на острые скалы? Ныряют на лодчонках в бушующие пороги? На этот вопрос еще никто не ответил однозначно. Версии разные. Снимают выгорание — по статистике, 10 процентов жителей российских мегаполисов страдают от депрессии. Это более 15 миллионов человек. В мире к 2025 году их будет около 300 миллионов. Еще и пандемия добавит**. Убегают от быта, долгов, запутанных любовей, возвращаются к истокам… Хотят проверить свой характер и познать историю дедов. Собираясь в дорогу, мы не чувствовали себя Ваньками, не помнящими родства.

В лимане и на побережье каждый километр — история. Которая все равно коснется лично тебя. А поэт ответил проще: «Вот под крыльями кончится лед — и найдут они счастье птичье…» Ну и в чем же оно, счастье птичье? Один из членов нашей команды, Новруз Мамедов, человек, мягко говоря, не обремененный романтикой, с длинным названием должности — Председатель Союза в защиту Дальневосточного предпринимательства в торговле и промышленности, — сказал: «Если вы меня не возьмете с собой, то больше я вам не друг!» Мы остались друзьями. На мысе Лазарева была хорошая гостиница — спасибо администрации Николаевска и местным нефтяникам. И утром, глядя на литератора — был и такой в команде, — Председатель союза задумчиво скажет: «Я, конечно, знал, что люди храпят… Но чтобы так?!» Разумеется, сам себя слышать он не мог. С каждым новым знакомым, даже со случайным рыбаком у лунки, Мамедов, как и всякий Председатель, обстоятельно беседовал.

О толщине льда в лимане, о ценах на корюшку, о дорогах-зимниках и новых рудниках Охотского побережья. У предпринимателей свои резоны. Но вы бы видели глаза Председателя, когда на махалку ему попались сразу две или три корюшки! Она, корюшка-зубатка, как раз подошла с Сахалина. Куда мы так стремились. Владимир Поликанов, еще один член команды, международный эксперт и вообще — человек замечательный, взял на себя роль фотографа экспедиции. И у вас есть шанс увидеть счастливое лицо Новруза.

Мы вырывались, словно из плена, из пандемии, накрывшей мир невиданной пургой. На Нижнем Амуре тоже бывают метели. Особенно они злобятся в марте. Помню с детства. Снег залепляет глаза, сечет лицо, ветер валит с ног… Но у тебя есть палатка, твои верные собачки и огонек в походной печурке. У тебя, в конце концов, есть верные друзья, которых, если что, поведет в метель Сергей Еремин — охотник, рыбак и спасатель. Пандемия — совсем другая метель. Друзей в этой пурге у тебя, если разобраться, не так уж и много. Врачи в «красной зоне», бабушкин парацетамол, аппарат вентиляции легких и, как ни странно, Президент, закатавший рукав своей рубашки…

Не спешите обвинять автора в показной лояльности. Сядьте и хорошо подумайте. Философия шестидесятников, убегавших за туманом и за запахом тайги, сгинула в болоте девяностых. Пришла другая философия и другие люди. Снег без грязи — как долгая жизнь без вранья… Неужели такая жизнь осталась в песне, которую помним только мы, кто родился в прошлом веке? Бежали мы не от высокой температуры и не от сухого кашля. Хотя на морозе, сказал начальник нашей экспедиции Еремин, вирус гибнет! Побольше бы экспедиций. Хотя Еремин и не вирусолог. Он опытный механик.

А может, бежалось нам от небывалой, сродни ковиду, агрессии мастеров пера новых СМИ? Или Фейсбук пока еще не СМИ? Да что Фейсбук! Прекрасное на самом деле изобретение века. Однако же микроскопом тоже забивали гвозди. Зашкаливала ненасытность «френдов», жаждущих «лайков». Мне всегда казалось, что они размножаются почкованием. Так Мичурин грушу прививал к яблоне. Снижает, кстати, долговечность деревьев. Если не ставишь заветный «плюсик», тебя просто отправят в игнор. Так придумано. Лайки на снегу и «лайки» в Фейсбуке — это, поверьте, разные собаки. Новых типажей с каждым днем становилось все больше. Одни считали, что им задолжали. Родители, друзья, мэр, президент, страна и работа, с которой их «попросили». За безделье. За пьянство, непрофессионализм, вранье. Не важно. Им, несмотря на их «таланты», недодали.

Они продолжали возмущаться в «постах». Заламывали руки. Давали понять: мы все вместе — прайд! Только не львов, а других, неизвестных науке, особей, рожденных почкованием. Как-то пристроившись в жизни, они продолжали кружить стаей экзотической живности вокруг прошлых своих контор. Разумеется, в социальных сетях. И ждали. Ошибок, бед , когда выгонят еще кого-нибудь… Или сам уволится. Последнему они не верили. Одни материли своих бывших, другие, наоборот, признавались в любви к нынешним женам. И на том, и на другом пожинали лайки. Размещали фотки горбатых улиц, на которых жили, кривых вывесок, родившихся милых младенцев — уже внуков.

Ставили фотографии десятилетней давности с Комендантами, Министрами, Президентами, Димой Биланом и Аллой Борисовной. Мол, были и мы рысаками. На фоне Пушкина снимается семейство. Третьи днем толпились у сытых кормушек, а ночью выбрасывали в сетевое ненасытное пространство свои незамысловатые рифмы про премьера и мэра, которые заставляют их носить маски. Про собачек, которые не лижут башмаков хозяевам… Или тут я ошибся? Они не лижут рыжих унтов-монголов, в которые облачились все члены экспедиции? Хорошие, кстати, оказались унты, теплые. Особенно если когда с портяночкой… Вот собрать бы всех ИБД (имитаторов бурной деятельности) вместе, думал я, и взять в экспедицию. На Северный полюс.

Дойду ли с такими френдами и авторками? Они же меня с криками: «А ты не толерантен, Автандил!» — за одно признание в уважении к президенту в костер столкнут. Если смогут развести. Такой костер разводится с одной спички.Таковы таежные стандарты, не мной придуманные.

Читайте также: Сменив уют на труд и риск