Юрий Козлов: Печатное слово вечно

«Вечерняя Москва» продолжает рубрику «К барьеру». Наши герои анализируют перемены в политике, обществе, культуре и науке. На этот раз в День филолога, профессиональный праздник людей, посвятивших свою жизнь филологии, в дискуссии приняли участие блогер Максим «Главред» Ильяхов и писатель Юрий Козлов. Ильяхов создал новые каноны письма, в которых нет места эмоциям и «творческому поиску». Именно поэтому его инфостиль, как считают многие, подходит для новых форматов медиа. Юрий Козлов уверен в том, что без лонгридов и классического литературного текста не будет свободы мысли. Писателя поддерживают и другие эксперты и общественники, которые считают, что упрощение коммуникации, принятое в соцсетях, ведет к упрощению мышления. Аргументов с обеих сторон — достаточно.

Писатель Юрий Козлов всю жизнь занимается поисками смыслов: в словах, делах и человеческой жизни. Он уверен, что слова формируют личность, именно поэтому он достаточно осторожно относится к цифровым технологиям в целом и соцсетям в частности. Своими мыслями о том, как социальные сети могут влиять на сознание, Юрий Вильямович поделился с нами.

— Юрий Вильямович, говорят, что люди стали меньше читать. Это правда?

— Люди реально стали меньше читать. Сегодня среднестатистический житель России читает книги примерно двадцать минут в неделю. В соцсетях он проводит времени значительно больше. Отчасти это объясняется тем, что интеллектуальная жизнь в стране сильно упростилась. Из образования ушла системность. Сегодня высшие учебные заведения готовят не столько специалистов, сколько квалифицированных потребителей. Они потребляют то, что им предлагают. Чтение, духовное развитие не входят в понятие «товар». Компьютер предполагает иной способ усвоения информации. Книга учит думать, формирует личность. А соцсети заточены на мгновенную ситуационную реакцию.

Они сами формируют себе повестку. Пользователь вынужден принимать их условия. И это, к сожалению, не способствует самостоятельному мышлению.

— Действительно ли видеоверсия интервью сможет заменить текст?

— Видеосюжеты и клипы не способны заменить серьезный текст. Они ориентированы на первичные человеческие инстинкты, делаются по законам рекламных роликов, обращены к «облегченному», скользящему сознанию.

— Журналисты сегодня лидеры мнений или сегодня эта функция окончательно перешла к блогерам?

— Сегодня грань между журналистами и блогерами во многом условна. Блогер «изливает» в сеть свои эмоции. Журналист — информацию. Применительно к художественным жанрам блогер, скорее, поэт, импрессионист, а журналист — аналитик, специалист по обсуждаемой теме. При этом в газете может существовать такой формат, как авторская колонка журналиста. Но она является штучным продуктом. Интерес к ней обеспечивает личность автора, его стиль, острота и изящество изложения материала.

Авторская колонка — это десерт, фирменное блюдо газеты. Блог же можно сравнить с фастфудом. Хотя, конечно, сегодня качественные тексты легко перетекают из блогов в газеты и обратно. Блог и авторская колонка — вещи одновидовые, но колонка — устоявшийся во времени жанр, тогда как тексты в блогосфере свободны от формальных ограничений.

— А вы сами подписаны на каких-либо блогеров?

— Мне симпатичны авторы синтетического жанра, у которых аналитика, пафос, гражданская позиция органично соединяются с глубокими мыслями и оригинальным пониманием предмета. Например, мне нравятся блоги философов Бориса Межуева, Федора Гиренка. Хорошо пишут оппозиционные публицисты — Максим Шевченко, Лев Шлосберг. Много интересных авторов на портале «Публицист». Из патриотов-государственников нравится Александр Проханов. Он, несмотря на преклонный возраст, отлично работает в новой реальности.

— Представители молодого поколения медийщиков уверены, что журналистика в ее традиционном понимании умерла. Согласны ли вы с этим?

— Журналистика не умрет до тех пор, пока существует печатное слово — газеты, журналы и так далее. Слово привыкло жить на бумаге. На экране оно часто теряет образ, блекнет, иногда сознательно уродуется под некие новые, изобретенные сетевыми авторами стили. Печатное слово существует несколько тысяч лет, если вспомнить египетские папирусы, а электронные носители, сменяя друг друга, от силы полвека.

— Вся ли литература ушла в соцсети или что-то еще осталось офлайн?

— Есть такое направление — сетевое творчество. Автор выставляет свои произведения частями — за деньги, которые должны переводить читатели. Оно уместно, как момент истины для возможной монетизации текстов, но малопродуктивно в смысле привлечения внимания ощества к произведению. В сети все происходит и меняется быстро. Настоящая литература живет иными — длинными — сроками. Ей некуда спешить. Литературу ничто и никогда не заменит. Сетевое творчество — всего лишь одна из форм ее существования. Хорошо, когда к читателям через сеть приходит гений. Плохо — когда тысячи графоманов.

— Журналисты бьют тревогу: нейросети уже научились писать короткие информационные сообщения. Неужели в скором времени они смогут заменить авторов?

— Роботы уже сегодня активно работают в сетях.

Знающие люди утверждают, что биржевые торги уже давно ведут и контролируют роботы. Они отвечают на письма и запросы, дают рекомендации, выдают нужную информацию. С одной стороны, это упрощает жизнь. С другой — усложняет, насыщает непривычными цифровыми атрибутами. Людям старших поколений не так-то легко найти верные тропинки в цифровом лесу, добиться внятного ответа на заданные вопросы. Удивительно и другое — повсеместное внедрение роботов не приводит к сокращению численности чиновников и бюрократических процедур. При этом робот пока не способен мыслить самостоятельно, рождать идеи и смыслы. Робот программируется на рассмотрение тех или иных проблем в заданном программистом ключе.

Вопрос надо ставить иначе: заменит ли журналиста программист? Ответ: легко! Заказывает музыку тот, кому принадлежит средство массовой информации. А ему все равно кто — журналист или программист выполняет его команды.

— Нобелевский лауреат Кадзуо Исигуро сказал, что, когда роботы начнут писать с эмоциями, которым люди будут сопереживать, тогда и потребности в настоящих писателях отпадут. Это правда?

— Исигуро не прав. То, что он говорит, — отрицание божественной природы человека. Она проявляется в том числе и в том, что эмоции непредсказуемы и спонтанны.

— Изменят ли новые технологии семейные отношения между людьми?

— Они уже их серьезно изменили, особенно в плане взаимопонимания поколений. Мы видим, что это приводит к отчуждению детей от родителей и вообще атомизирует общество, лишает его фундаментальных, выстраданных веками духовных и поведенческих ценностей.

— Сегодня молодые люди уверены, что дело, которое помогло человеку, должно хорошо оплачиваться. Это так?

— Я считаю, что всякий труд должен оплачиваться. Помогать другим людям за деньги абсолютно не стыдно. Но одновременно с большой симпатией отношусь к волонтерам, защитникам природы и животных, одним словом, ко всем, кто хочет сделать нашу жизнь справедливее и лучше.

Юрий Козлов / Фото: Александр Кожохин / Вечерняя Москва

ДОСЬЕ

Юрий Вильямович Козлов — писатель, редактор, автор более 30 книг, работающий в жанре интеллектуального романа. Родился в 1953 году в городе Великие Луки. После окончания учебы в Московском полиграфическом институте работал в журнале «Пионер».

После возвращения из армии работал в журналах «Юность» и «Огонек». В 1981 году Юрий Козлов был принят в Союз писателей СССР. Его произведения регулярно публикуются в журналах «Юность», «Пионер» и других. В 1990-е годы работал начальником отдела в пресс-службе Государственной думы. С 2005 по 2011 год Козлов был начальником Управления пресс-службы Совета Федерации. С 2001 года является главным редактором журнала «Роман-газета».

МЫСЛИ О ГЛАВНОМ

— Никакая идея в мире не может ни окончательно победить, ни окончательно умереть. Все уходящие говорят, что вернутся. И когда-нибудь вернутся. («Одиночество вещей»)

— Отец однажды сказал Илларионову-младшему, что в основе переживаемого человеком ужаса прежде всего лежит ощущение очевидного разрыва привычных логических связей. Оказавшись по ту сторону привычных логических связей, человек превращается в ничто. «Нет вернее способа подчинить человека, — продолжил отец, — чем переломить его логику, как сухую трость, и дать взамен новую. Он вцепится в нее, как слепой в посох. В сущности, — подвел черту Илларионов-старший, — Христос, Будда и Магомет действовали именно так. («Колодец пороков»)

— Бог устроил людей таким образом, что они всегда знают, когда творят зло. Но никогда не хотят себе в этом признаться, изобретая идеологии, выдумывая принципы, орудуя скальпелем по живому, сливая кровь по желобу «живого творчества масс». («Проситель»)

— Умолчание — не самый верный способ сокрытия истины. Куда более верный — погружение истины в океан слов. («Колодец пророков»)

— Смерть короля Артура, — сказал он. — Толстая книга, а так странно называется… Смерть можно описать одной строчкой — король Артур умер… — Все на свете можно описать одной строчкой... («Изобретение велосипеда»)

— Всю жизнь он стремился, чтобы все в жизни было коротко и по существу. Но получалось длинно и против существа. («Одиночество вещей»)

— Пусть в меня бросит камень тот, ...кто считает, что клип не есть человеческая жизнь, а человеческая жизнь не есть клип, точнее, некая конфигурация дополняющих, развивающих, противоречащих, уничтожающих друг друга клипов. («Проситель»)

цитаты из книг Юрия Козлова

Эксперты о влиянии соцсетей на жизнь

Дмитрий Быков, писатель:

— Я очень не люблю публичный дневник. Человек пишет о себе в расчете на то, что это прочтут окружающие. Есть несколько типажей в сети. Есть романтическая девочка, есть мальчик — брутальный мачо, который комментирует военные события с войны с политической точки зрения и так далее. Любой, у кого есть сетевой дневник, — это человек с явной психической патологией.

Сергей Михеев, политолог:

— Постмодернизм, который отрицает любые морально-нравственные установки, борется и разрушает традиционное общество. В традиционном обществе все эти вопросы решаются понятно, и прямо, и просто — рубильниками, палками, авторитетом старейшин и так далее. Постмодернизм разрушает традиционное общество. Это общемировой, глобальный процесс. И главный тренд постмодернизма — это как раз отсутствие вообще каких-либо морально-нравственных критериев.

И интернет, между прочим, — это передовой, авангардный, технологический носитель постмодернизма. Это именно та площадка, та платформа, которая и разрушает эти вещи — авторитеты, мнения, морально-нравственные устои. Потому что там, оказалось, можно делать все, быть совершенно безнаказанным и не нести за это никакой ответственности, и более того — культивировать порок.

Виктор Пелевин, писатель:

— К булькающей в мейнстриме информации следует подходить только в костюме полной биологической защиты и внимательно смотреть — что, откуда и как. А лучше не подходить вообще, довольствуясь наблюдением за подошедшими, — например, в соцсетях. Этого обычно достаточно.

Михаил Лабковский, психолог:

—Общение в соцсетях снимает напряжение, но усиливает желание. И если это желание долго не удовлетворять, чувство одиночества только нарастает. Переговоры по телефону, переписка в Facebook и «ВК», WhatsApp или Skype хороши в том случае, если рано или поздно заканчиваются словами «увидимся завтра».

Марина Юденич, писатель:

— Обитатели сети разделены на два жестких лагеря. Сейчас полутонов почти нет. Раньше они были. Либералы были более радикальные, ближе к власти, центристы, соответственно. Патриоты были квасными, мальчики с кашей в бороде, а были такие достаточно умеренно консервативные и так далее. Сейчас мир черно-белый. Сетевой. Я подчеркиваю, потому что, знаете, я в период всех Болотных, Сахаровых вывела формулу для себя, и еще ни разу эта формула меня не подвела: открываешь Facebook — есть революция, закрываешь — нет революции.

Макс Молотов, блогер:

— Мы делимся тем, чем мы полны, — простая истина, раскрывающая содержание умов миллионов пользователей социальных сетей.

Сергей Шнуров, музыкант:

— «Фейсбук» — истеричная среда. Люди там находятся в какой-то бесконечной истерике. Не важно по какому поводу, главное — истерить. Я истерику люблю на сцене, а не в жизни.

Олег Рой, писатель:

— Пока одни меняют красивые статусы в социальных сетях, другие добиваются реального статуса в жизни.

ТОЛЬКО ЦИФРЫ

30 произведений Юрия Козлова изданы с 1979 года. Более чем на 11 языков переведены его книги, в их числе китайский, японский, немецкий, испанский, чешский, болгарский, польский, эстонский, украинский, казахский и азербайджанский. 9 литературных премий получил писатель за весь период своего творчества. Среди них — Всероссийская литературная премия «Традиция» (1995), премия Московского правительства (1996), Малая литературная премия России «За честность и объективность в творчестве» (1998), Всероссийская литературная премия имени Н. С. Лескова «Очарованный странник» (2019) и другие. 1000 экземпляров — тираж последней книги Козлова «Новый вор».

Читайте также: Максим Ильяхов: Ясно. Понятно. Сокращаем