Ностальгия или смешные воспоминания берут нас в плен, когда жизнь вдруг дарит встречу с вещью из детства или юности. А автор этого материала хранит одну из таких вещей до сих пор.

Когда мы были молодыми и чушь прекрасную несли, а было это полжизни назад, еще при развитом социализме, — так вот, в те достопамятные времена мало кто из нас верил в себя. Точнее, так: мы верили в свои силы и способности, но абсолютно не надеялись, что нам воздастся по заслугам.

Это при том, что никто (или почти никто) не оставался без прожиточного минимума, не голодал и не ночевал по вокзалам, не занашивал до дыр штиблеты и при высокой температуре не получал отказа от участкового терапевта. Предметы первой необходимости у нас были, но душа просила второй, второй необходимости!

Что же отделяло нас от станции «жить можно» до станции «жить хорошо»? Перво-наперво отсутствие собственной квартиры. Не проходной комнаты в родительской или тещиной двушке, а личного жилого пространства, где можно делать что угодно.

Вдобавок к квартире неплохо бы иметь дачу, пусть и на шести сотках в 100 километрах от Москвы. А чтобы удобнее туда добираться, желательно завести какой-никакой автомобиль.

И хорошо бы дослужиться до номенклатурной должности, чтобы совать всем под нос магическую «корочку».

Тогда ты с семьей сможешь лечиться в особой поликлинике, где не надо будет высиживать очереди. А если тебя направят в командировку в братскую социалистическую страну, то вернешься во всем заграничном и привезешь домой подарки.

Примерно так грезили мы о благостях, понимая их абсолютную недостижимость. Как говорится, жизни не хватит. Но ведь должно же найтись то, что покажет миру твой успех в рамках отпущенных средств!

Такая штука в природе существовала. Это были часы. Не советские, вестимо, не «Слава» — «Луч» — «Полет», которые входили в набор предметов первой необходимости. Речь о часах заграничных. То есть японских — других в отечестве не водилось, о швейцарских мы только слышали. «Котлы» — так уважительно величали мы наручный знак отличия, который при большом усердии все-таки можно было заполучить. Еще при этой жизни.

Конечно, вожделенные часы 1980-х — сам аскетизм, сама скромность в сравнении с нынешними элитными, чья цена количеством нулей уходит в бесконечность. Сегодня баловень судьбы склоняется над ларцом черного дерева, где вращается, подзаводясь, красавец в титановом или золотом корпусе, с турбийоном, украшенным гравировкой и драгоценными камнями. Вот он застегивает на руке ремешок крокодиловой кожи, и мы осознаем, что часы показывают не столько время, сколько хозяина. Надлежащий хронометр на руке — это ваше послание тем, кто понимает суть. Кто видит под стеклом циферблата не время, а значок избранного клуба победителей. А уж если ты принят в этот клуб, риски вылететь оттуда минимальны. От того, что противные папарацци выследят и покажут гражданскому обществу твои часы, отпущенное тебе время в компании сильных мира сего не сократится.

А вот в помянутые мною давние времена было иначе. Тогда ходил слух, что только что избранный первым секретарем ЦК Компартии Грузии Э. А. Шеварднадзе первым делом попросил своих присных поднять левую руку. И тем, чьи запястья украшали японские «Сейки», велел очистить место. Такие занимательные формы принимала борьба с явлением, позднее названным коррупцией.

Но довольно аллегорий, обратимся к личному опыту автора. Японские часы можно было купить в «комке», то бишь в комиссионном магазине, куда их сдавали дипломаты и разные прочие торгпреды.

Скопив за полгода 170 рублей, я отправился за часами, взяв с собой приятеля, который уверял, что в этом деле понимает. Комок размещался в конце Ленинского проспекта. Был февраль, жуткий мороз, даже в магазине изо рта шел пар, сквозь который поблескивали на прилавке две «Сейки» и два «Ориента».

Самая дорогая «Сейка» за 200 рублей была очень хороша, но я не дотягивал целых 30 единиц; ее сестрица за 160 была попроще, зато укладывалась в бюджет и даже оставалась десятка, чтобы отметить знатную покупку. Еще за 160 и за 140 рублей шли «Ориенты»; первые были неплохи, а вот вторые совсем не приглянулись — форма овальная, не мужская, циферблат блеклого серо-зеленого цвета и царапина на боку. Не то.

«Вопрос надо обдумать, предварительно согревшись», — сказал приятель и завел меня в соседнее заведение общепита, где за полчаса мы просвистели 18 рублей, и часы за 160 стали недоступны. «Бери «Ориент» за 140, мировые котлы, — надавил приятель. — И еще двенадцать рублей останется».

Я надел часы и окинул запястье помутившимся взором. Овал — а что, даже оригинально. Серо-зеленый циферблат — под коричневый пиджак будет неплохо. А царапина почти не заметна.

Да и что раздумывать-то, когда выбор прост — или берешь эти часы, или уходишь пустой. В последнем случае высока вероятность, что приятель по дороге разведет еще рублей на тридцать — тогда начинай копить сначала. И я сказал: «Выписывайте».

Эти механические часы я носил лет десять. Иной раз демонстративно жестикулировал левой рукой и подворачивал манжеты, выставив «Ориент» на обозрение, но завистливых ахов что-то не припомню.

А хуже всего было то, что котлы не нравились мне самому. Я жил с ними как с законной, но нелюбимой женой.

Каждое утро, застегивая браслет, злился на форму, цвет и царапину и вспоминал те бездарно профуканные 18 рублей, они были мне костью в горле, бельмом в глазу, гвоздем в пятой точке.

Сменить часы на вполне симпатичную «Славу» не позволяла гордыня, копить же на новые япошки было глупо: а эти-то куда девать?

Тогда не было такого, чтобы «переодевать» котлы, подбирая кожаный ремешок под обувь, или совмещать цвет корпуса с металлической оправой очков и замком портфеля. Тот, кто желал считаться преуспевающим денди, вполне обходился одними-единственными часами. Но японскими.

«Ориент», купленный в «комке» на Ленинском, страшно сказать, 40 лет назад, до сих пор хранится в коробке для фетишей — вместе с флаконом одеколона «Кельнская вода», парой широких венгерских галстуков, фотоаппаратом «Полароид», зажигалкой «Ронсон», очками-авиаторами и прочими раритетами.

Быть может, когда-то эти часы добавляли мне крутизны, душевное им спасибо, царапину прощаю. И, представьте, до сих пор они показывают время.

То еще времечко.

ДАВАЙТЕ ПРИПОМНИМ СТАРУЮ ДОБРУЮ СОВЕТСКУЮ КЛАССИКУ

Наручные японские часы Orient 3 Stars Automatic,1980-е годы / Фото: Из личного архива Михаила Щербаченко

Евгений Алексеев, маркетолог, историк часовых марок:

— Как раз в то самое время, когда автор описанной истории покупал себе механические японские часы «второй необходимости», в мире начинался кварцевый бум. И на самом его острие находились все те же японцы со своими «Сейками» и «Ориентами», «Касио» и «Ситизенами». В часовом мире это был прорыв — в точности, удобстве и относительной дешевизне по сравнению с механикой. Кстати, достоинства часов на батарейке не оспариваются и по сей день.

При этом механические часы Япония по-прежнему производила, и очень качественные (та же ориентовская модель «Три звезды» показывает точное время до сих пор, даже без надлежащего обслуживания). Но система ценностей у потребителей сместилась в сторону кварцевых и электронных «ходиков». В СССР вдогонку уходящему поезду даже создали отечественного конкурента азиатам — часы «Электроника».

Вообще мы как-то подзабыли, что три-четыре десятилетия назад советская часовая промышленность была явлением уникальным. Тринадцать заводов обеспечивали огромную страну и экспортировали свою продукцию в десятки государств. К примеру, даже продвинутые Гонконг и Сингапур к концу 80-х закупали до 4 миллионов советских часов ежегодно — это ли не признание?

Однострелочные часы «Луч» (сегодня подобную модель производит только немецкий MeisterSinger), «Полярные» с 24-часовой разметкой циферблата, знаменитые квадратные «Слава-Телевизор», редкий хронограф «Океан» соединяли в себе простые и очень надежные механизмы с самобытным дизайном. Конечно, они не были такими точными, доведенными до совершенства механизмами, как их сегодняшние последователи, но ведь то же самое можно сказать и о зарубежных часах — прогресс технологий, сборочного оборудования, обработки материалов неуклонно развивался. Плюс компьютерное моделирование, автоматизация производства и прочие новации.

Надо заметить, что не все модели производимых в СССР часов поступали в свободную продажу. Тот же хронограф «Океан» вручался лишь командирскому составу ВМФ. Знаменитые «Стрела» и «Штурманские» — первые в мире часы, побывавшие в космосе, — тоже доставались избранным.

Тем не менее выбор на прилавке был велик. Но! Советскому человеку для поддержания престижа нужно было что? Вот именно: дефицит! Как произносил Аркадий Райкин, «дефьсит». А в эту категорию ценностей входили отнюдь не отечественные, а исключительно импортные часы. Которые многие сограждане сегодня хранят как раритет.

А вот иностранцы — и я с такими людьми лично знаком — берегут как раз часы «Made in USSR». А приезжая к нам туристами, по старой доброй памяти покупают советскую классику. И право же, она того стоит!