Хранитель времени: Алексей Пауков был бессменным художником «Вечерки» эпохи оттепели

Продолжаем двигаться навстречу вековому юбилею главной газеты столицы. Сегодня мы расскажем об иллюстраторе «Вечерней Москвы» Алексее Паукове. Больше всего он любил рисовать родной город — Москву. Среди сотен его работ — виды дворов, улиц, бульваров, проспектов, парков и аллей. Кажется, художник в течение жизни успел запечатлеть весь центр столицы и ее окраины. Алексей Иванович любил и понимал столицу. И она платила ему взаимностью.

У художника всегда две судьбы: одна простая, событийная. Ее можно рассказать. Другую — только разглядывать. На столе у дочери Алексея Ивановича Паукова Людмилы лежит пухлая стопка номеров «Вечерки» 50-х и 60-х годов. И в каждом — рисунок ее отца. Оторваться невозможно: бесконечный увлекательный комикс о Москве и москвичах. Вот бабушка провожает внучку на урок музыки, комсомольцы убирают газон на субботнике перед Главным зданием МГУ, человек с трубкой в зубах и собакой на поводке приехал на Курский вокзал… Людмила Алексеевна свидетельствует: отец не придумывал своих персонажей, это живые горожане, встреченные на улицах, запечатленные в памяти, а то и зарисованные с натуры на скорую руку. Невольно ловишь себя на мысли: может, он и мою родню где-нибудь так «сфотографировал»?

Ученик Филонова

Алексей Пауков родился на Солянке, которая в ту пору была районом совсем не роскошным. Неподалеку располагалось знаменитое криминальное гетто — Хитров рынок, — окруженное ночлежками и пивными. К моменту рождения мальчика городские власти приняли решение стереть с лица Москвы этот рассадник преступности, а сомнительные заведения либо снести, либо перестроить под жилые дома с коммуналками. В одном из таких домов и рос юный Алексей Пауков.

— Его мама была уборщицей, папа — поваром. Однако родители рано развелись, и моя бабушка растила сына одна, — рассказывает дочь художника Людмила Алексеевна. — Глубже проследить генеалогию мы уже не можем, однако отец очень гордился своим пролетарским происхождением.

В 1930 году Алексей поступил в начальную школу. Молодое Советское государство уделяло много внимания просвещению: вышло постановление «О всеобщем обязательном начальном обучении», велись горячие дискуссии о содержании школьной программы, об учебниках, о новаторских педагогических методах. В такой энергичной обстановке способности мальчика заметили и стали активно развивать. Он участвовал во всех конкурсах по рисованию. И в одном триумфально победил, изобразив Валерия Чкалова.

— Получилось очень похоже, хотя папе было всего 12 лет, — отмечает Людмила Алексеевна.

Талантливого парнишку направили в школу юных дарований при Ленинградской академии художеств.

— Алексей Иванович был, так сказать, «с завихрениями», — улыбается Людмила. — Как истинный пролетарий, он был полон энтузиазма «новый мир построить», в искусстве в том числе. В Ленинграде ему снова повезло: учась в академии, он стал посещать уроки тогда уже опального авангардиста Павла Николаевича Филонова, который «заразил» юного ученика идеями аналитического искусства. Юноша вместе с товарищами даже написал письмо Сталину — с изложением своих «пассионарных» идей. Но, может быть, и к счастью, оно так и не было отправлено.

Алексей Пауков, фото 1960-х годов / Фото: Антон Гердо / Вечерняя Москва

Фронт как академия художеств

В 1940 году мать забрала Алексея в Москву. После экзаменов в 10-м классе — со школьной скамьи — юношу призвали в армию. Продолжать художественное образование ему пришлось уже на войне. В 1942 году, окончив Владимирское пехотное училище в звании лейтенанта, Пауков пошел на фронт. Командовал минометным взводом, перенес два ранения. После первого вернулся в строй и стал топографом полка. И начался самый счастливый период — насколько это было возможно — в военной биографии художника: он смог вернуться к любимому занятию.

В мемуарах Пауков писал: «В начале августа 1944 года меня, лейтенанта, топографа 51-го стрелкового полка, вызвали к командиру 93-й Миргородской ордена Суворова и Красного Знамени стрелковой дивизии. Генерал сидел за деревянным столом на левом крутом берегу Днестра. В руках у него был документ, в левом углу которого он написал: «Зачислить лейтенанта Паукова Алексея Ивановича в комиссию по истории соединения в качестве художника…»

Фронтовых зарисовок художник сделал великое множество. 51-й стрелковый полк проделал колоссальный боевой путь. «Начался он у города Белый Калининской области. Орловско-Курская дуга. Ахтырка и Зеньков, Тростьянец и Константиновка, сотни деревень, сел и городов. Форсируя Днепр, Южный Буг и Днестр, саперы… проявили чудеса героизма. Незабываемые дни, пережитые на небольшом плацдарме за Днепром, под деревней Пекари. Потом разгром врага под Яссами и победоносное наступление по Румынии, Болгарии. Бои под Белградом, кровопролитные схватки под Будапештом. И, наконец, желанный День Победы в австрийском городе Мариацелль», — вспоминал на страницах газеты «Вечерняя Москва» в заметке, посвященной празднику Победы, однополчанин Паукова А. Макаров.

— Сложился замечательный творческий союз: писатель Александр Иванович Поляков из Свердловска, писавший под псевдонимом Исетский, и мой отец, — рассказывает Людмила Алексеевна. — Исетский готовил статьи, а папа рисовал — это публиковалось в газете «Звезда Советов». Последние месяцы войны отец вообще вспоминал с удовольствием. Когда пришли в Австрию, удивлялся тирольцам: кругом бои, а они ничего не знают, живут в каком-то своем сказочном мире… Исетский вообще был очень веселый человек: читал партизанам стихи Есенина, выдавая их за свои. И однажды придумал отца женить. В Венгрии были очень красивые замки, конюшни с каретами и с лошадями. И в одном из замков проживало почтенное семейство с дочерью на выданье. Александр Иванович с ними познакомился и решил, что это отличная партия для отца. Но, слава богу, что-то у них не сложилось.

Дочь Паукова, Людмила Алексеевна, разбирает архив отца. Воспоминания о папе всегда вызывают у нее радость. Значительную часть архива художника составляет подборка номеров газеты «Вечерняя Москва», с которой он сотрудничал долгие годы. Слева на фото — автопортрет художника, написанный им в конце шестидесятых годов / Фото: Антон Гердо / Вечерняя Москва

Смешно о страшном

Когда Алексей Пауков вспоминал войну, он почти никогда не говорил о тяжелых фронтовых буднях, о гибели однополчан, о кровавой переправе через Днепр: это был кошмар, который хотелось поскорее забыть... Чаще Людмила слышала от отца смешные истории. Он рассказал, как получил орден Красной Звезды, еще будучи командиром минометного взвода. Немцы наступили, их отбили, а Пауков так и не дал ни одной команды своим бойцам — «проспал». Формально получилось, что взвод участвовал в контратаке, хотя на самом деле бои прошли стороной.

— В другой раз, — вспоминает Людмила, — его подразделение вышло к какой-то деревне, но совершенно не к той, к которой планировалось.Деревня оказалась занята немцами. Увидев советских солдат, те с перепугу убежали, оставив полевую кухню. Наши бойцы хорошо подкрепились, найдя вкусный горячий обед.

А в Конотопе с Алексеем Ивановичем приключился прямо мистический случай. Он шел по улице, и вдруг ему навстречу — два вражеских автоматчика. Юноша стремительно вскарабкался вверх по крепостной стене рядом. А в 1975 году художник снова посетил Конотоп, увидел стену и поразился: как он мог по ней залезть, она совершенно отвесная! Инстинкт самосохранения сработал отменно.

Папка с набросками по цене лошади

Одно приключение Пауков сам описывал в мемуарах: «Мой багаж — вещевой мешок, полевой планшет и папка с рисунками размером в пол-листа. Случилось так, что я потерял ее по дороге на вокзал, где в Югославии эшелонировалась дивизия. Я был в отчаянии!

Ночью мы писали объявления о потерянной папке с рисунками. Утром в комендатуре поставили штампы с надписью: «Смерть фашизму — свобода народу». Днем городское радио передавало текст нашего объявления. Три дня я ходил справляться о потерянной папке, а на четвертый день мне показали крестьянина, сидящего в коридоре и ожидающего меня.

В объявлении было указано «Нашедшему вернуть в ком. № 12 за вознаграждение». Вознаграждением была изможденная лошаденка с каретой с фонарями (наш трофей). Крестьянин потребовал доверенность на это вознаграждение, заверенную все той же печатью коменданта «Смерть фашизму — свобода народу!» На том и разошлись: мужичонок с каретой и лошадью, а я — с ценной папкой со своими фронтовыми рисунками».

О красоте и смерти

И все-таки одно трагическое впечатление войны мучило художника до конца жизни.

— Папа часто вспоминал пленного юношу-итальянца. Тот был необыкновенно красив и очень напуган, — рассказывает Людмила. — Очевидно, в мясорубку войны угодил совершенно случайно.

Контраст между южной жизнерадостной красотой и смертным ужасом на лице поразил художника. Он зарисовал портрет несчастного мальчика, попробовал говорить с ним, поскольку в школе учил немецкий язык, а итальянец понимал по-немецки. Пленника вскоре расстреляли...

После войны Алексей Пауков вернулся в Москву. Женился на первой своей любви, Ольге Валентиновне Сливицкой, с которой познакомился еще в школе. Работал краснодеревщиком, иллюстрировал «Пионерскую правду», год прослужил художником в пионерлагере «Артек». А в 1949 году начался новый, ответственный этап: родилась дочь. Пришла пора остепениться.

Акварель Алексея Паукова / Фото: Антон Гердо / Вечерняя Москва

Всю жизнь рисую, иначе не могу!

Будучи человеком компанейским, Пауков легко заводил знакомства, и скоро у него образовалось множество связей в редакциях газет и журналов. Работу в «Вечерке» он любил, с удовольствием выезжал «на натуру» — в нескольких штрихах переносил происходящее в блокнот. Людмила вспоминает: отец рисовал постоянно. Говорил дочери: «Если можешь не рисовать, не надо становиться художником. Я вот всю жизнь рисую — иначе не могу…» Его многочисленные записные книжки сплошь испещрены человеческими фигурками. Обожал ловить людей в метро. Много рисовал знаменитостей на встречах с артистами в ЦДРИ — Ираклия Андронникова, Святослава Рихтера, Елену Камбурову.

Дорогая моя столица

Пауков очень любил и понимал Москву. Необыкновенно точно, буквально в нескольких штрихах, умел уловить и передать на бумаге атмосферу города, обаяние улиц, бульваров и парков, утопающих в зелени или покрытых снегом. Людмила Алексеевна рассказывает:

— Он садился на трамвай — «Аннушку», третий или 39-й — у Чистых прудов и ехал до улицы Новокузнецкой, где у него была мастерская. Очень гордился, что переехал с Солянки, которая «под горой», на Чистые пруды, которые «на горе», в более престижный район.

— Я тогда училась в школе, помню, застолья у нас были чуть ли не каждый день, — вспоминает дочь художника период его сотрудничества с «Вечерней Москвой». — Мы жили через дом от театра «Современник» (бывшего кинотеатра «Колизей»), а на другой стороне была редакция «Вечерки». После работы сотрудники перемещались к нам в гостиную, чтобы продолжать рабочий день уже в неформальной обстановке. Отец был очень популярным человеком.

Как избавиться от пистолета

Иногда художник попадал в забавные переделки. Однажды пошел за хлебом — и исчез. А на следующий день позвонил: я в Туле. Оказывается, он уехал туда со своим школьным приятелем, который там жил и работал на оружейном заводе. Вернулся Алексей Иванович со странным подарком — пистолетом. Жена пришла в ужас: «Избавься от него скорее! Донесут!»

— У нас в коммуналке (как и в любой другой) была такая баба Зоя, — рассказывает Людмила, — которая всегда подслушивала под дверями и докладывала куда следует. И началась очень смешная эпопея. Сначала отец хотел выбросить злополучный презент с моста, но там прогуливалась милиция. Потом решил закопать на газончике, разбитом посреди нашего двора-колодца. Но мама не позволила: «Столько окон, кто-нибудь обязательно увидит». В итоге пистолет отдали отцу того самого тульского приятеля, генералу Советской армии.

Работа Алексея Паукова / Фото: Антон Гердо / Вечерняя Москва

Хороший отец

Но, несмотря на склонность к приключениям, «выключенным отцом», как сейчас говорят, Алексей Иванович не был. Людмила Алексеевна вспоминает, что папа охотно участвовал в школьной жизни дочери, всегда ее поддерживая. И однажды даже спас от отчисления — кстати, благодаря «Вечерней Москве».

— Все жили рядом, в коммуналках, и все поголовно читали «Вечерку». Если даже сам человек не выписывал, он неизбежно натыкался на газету, оставленную где-нибудь соседями. И, конечно, папу все знали, потому что его картинки публиковались регулярно. А я пошла в отца — очень любила погулять. У меня накопилась «критическая масса» прогулянных занятий. Папа пошел в школу выяснять отношения — и, конечно, учителя сдались, поскольку отлично были знакомы с его творчеством, — рассказывает Людмила.

Продолжение династии

Перед выпускным вечером Алексей Иванович пришел на родительское собрание и допытывался у учителей: «Кто моя дочь, физик или лирик?» Учительница литературы ответила: «Конечно, физик!» Учительница физики возразила: «Ну что вы, никаких сомнений, что Люда лирик!» Дочь послушалась словесницу: окончила Энергетический институт, стала инженером-электриком.

Подкосили здоровье отца, считает Людмила Алексеевна, последствия войны. Боли в ногах из-за бесконечных пеших переходов мучили его долгие годы. Регулярные фронтовые 100 грамм, которые на всю жизнь остались, сыграли роковую роль... Алексей Пауков перенес три инсульта. Умер в неполные 66 лет. Его внук, сын Людмилы Михаил, тоже стал талантливым художником. Но не графиком, не живописцем, а дизайнером украшений. Сотрудничает с крупными международными ювелирными домами.

ДОСЬЕ

Алексей Пауков (1923–1989), с 1951 года член МОСХ — Московского союза художников, секция художников-графиков. С 1971-го — член Союза художников СССР. В 1941–1945 годах воевал на фронтах Великой Отечественной войны. С конца 1950-х по начало 1980-х сотрудничал с редакцией газеты «Вечерняя Москва».