Король атаки, он до сих пор является непревзойденным мастером штурма. Хотя его пребывание на Олимпе было рекордно коротким, Таль, несомненно, остался одной из ярчайших звезд в истории шахмат. Его игру отличал дерзкий агрессивный стиль с ошеломляющими комбинациями и жертвами, безудержный оптимизм и остроумие. «Шахматный Паганини» - так прозвали его соперники и журналисты за сочетание исключительной интуиции и умения просчитывать многоходовые варианты. Деревянные фигуры оживали, когда ими руководил Таль. Что-то демоническое проскальзывало в его облике. И не найдя правильного решения за доской, одни соперники обвиняли его в гипнозе, другие - себя в каком-то затмении, третьи - просто не понимали, как проиграли «такую» партию?! Между тем, тайна побед Таля была в ином: ему не было равных в игре, полной риска и фантазии, смелости и интуиции. Бесчисленные жертвы и комбинации создали ему славу шахматного чародея.

Михаиль Нехемьевич Таль родился 29 ноября 1936 года в Риге. С шахматами он познакомился около десяти лет и уже через три года стал постоянным участником сборной команды Латвийской ССР. С семнадцати лет у Таля пошли крупные победы: сначала чемпион республики (1953), затем победа в матче с Владимиром Сайгиным за звание мастера спорта СССР (1954) и, наконец, 1-е место в полуфинале 23-го чемпионата СССР. В 1956 году он заявил о себе уже как о полноценном кандидате за звание сильнейшего в мире, заняв сначала 5-6 места в полуфинале всесоюзного первенства, а затем выиграв чемпионский титул СССР. Тогда же он получил и звание гроссмейстера, его имя стало греметь, а от болельщиков, восхищавшихся его рискованными жертвами фигур и невероятной фантазией, теперь не было отбою. Далее в его спортивной карьере следовали победы одна за другой: первенство мира серди студентов (1957), Чемпионат Европы (1957) и вновь чемпионат СССР (1958) и, наконец, судьбоносный международный турнир в Портороже, где «шахматному волшебнику» было просто необходимо занять место не ниже второго, чтобы застолбить за собой место кандидата на матч за чемпионский мировой титул с Михаилом Ботвинником. Таль занял первое место в турнире, набрав 13 с половиной очков из 20. Последующие турнирные победы (26-й чемпионат СССР – 2-3 место и 1-е место в Цюрихе) окончательно подтвердили его право на аудиенцию с Ботвинником, а блестящая игра Таля на турнире претендентов (1959) официально закрепила за ним звание кандидата. «Солнцем полна голова», - воскликнул будущий чемпион в переполненном московском зале сразу после победы на турнире претендентов. Его ответ на вопрос, как он начнет борьбу за корону, прозвучал, точно знаменитое «иду на вы»: «В первой партии матча с Ботвинником мой первый ход будет е2 - е4!».

Итак, в мир строго позиционных шахмат середины 50-х годов ворвался молодой человек, фактически мальчик с манерой игры, приводившей в удивление всех. Манерой, которая изумляла одних и шокировала других. Вот что писала одна из голландских газет, во многом отображая общую реакцию всего шахматного мира: «Для шахматиста мирового класса Таль играет удивительно бесшабашно, чтобы не сказать отчаянно и безответственно. Пока успех сопутствует ему, потому что самые опытные и испытанные защитники не выдерживают этого террора на шахматной доске. Он стремится в первую очередь к атаке, и в его партиях нередки жертвы одной или даже нескольких фигур. Об этой отчаянной манере игры мнения резко расходятся. Одни видят в нем не более чем авантюриста, которому просто улыбается фортуна, другие - гения, который открывает неизвестные области шахмат».

Матч Ботвинник-Таль стартовал 16 марта 1960 года в Москве. В первой же партии Таль выиграл, затем последовали ничьи. В 6-й и 7-й партиях Ботвинник вновь сдал очки, правда, в следующих двух сумел отыграться. Решающей стала 11-я партия, которую Таль провел в классической манере, постепенно наращивая позиционное преимущество, в конце прекрасно разыграв эндшпиль. После очередной серии ничьих, 24-летний гроссмейстер пошел на «обострение» и в цейтноте патриарх советских шахмат Михаил Ботвинник проглядел тактический удар, что решило исход матча. Таль стал самым молодым чемпионом мира (только в 1985 году этот рекорд побил Каспаров). Многие объясняли успех юного гроссмейстера его умением навязывать тяжеловесному Ботвиннику неудобные позиции. Это во многом верно, так как Таль всегда стремился к осложнению и иногда даже намеренно шел на ухудшение собственной позиции. Самое главное для него было - создать такую ситуацию на доске, чтобы его фигуры жили, и они действительно жили у него, как ни у кого другого. Даже самые сильные соперники не могли выдержать такого напряжения и не сойти с проложенных рельс. Правда уже через год мастер аналитики Ботвинник, превзошел самого себя и, раскусив тактику Таля, разгромил его в матч-реванше, в котором намеренно сушил игру, так и не дав молодому чемпиону «играть не по правилам». Матч за звание 1959 года был пиком карьеры Михаила Таля, вновь повторить это достижение ему, несмотря на многочисленные попытки, увы, не удалось. Не последнюю роль здесь сыграла бесшабашность Таля, которая сквозила не только в его игре, но и в жизни: бессонные ночи, бесчисленное число друзей, женщины и алкоголь… И конечно, открывшаяся совсем рано болезнь – почечная недостаточность, от которой он так никогда и не смог оправиться…

Таль известен не только как мастер ярких экспромтов на чернобелых полях, но и как остроумный человек, с которым никогда не было скучно. Вот лишь несколько примеров из его яркой безоглядной, но, безусловно захватывающей жизни.

Таль родился с физическим недостатком, на левой руке у него не хватало двух пальцев. Недостатка этого он никогда не стеснялся. Кроме того, большой любитель музыки, Таль неплохо играл на фортепьяно. Перед первым матчем с Ботвинником, поинтересовавшись у знаменитой пианистки Давидович, играет ли она «Элегию» Рахманинова и, услышав отрицательный ответ, будущий чемпион «заказал» ей эту композицию, в случае если он выиграет титул. Тогда в Советском Союзе был обычай после официальной церемонии открытия или закрытия шахматных турниров или матчей устраивать большие сборные концерты. Вечером после 17-й партии, когда счет в матче стал 10:7 в пользу Таля, в квартире Давидович раздался телефонный звонок: «Можете начать разучивать «Элегию»...

В 1966 году Таль играл в Испании вместе с гроссмейстером Леонидом Шамковичем. Три недели декабря на Балеарских островах запомнились рижскому гроссмейстеру не только победой в турнире, но и участием в показательной корриде. Вспоминает Л. Шамкович: «Один из представителей администрации предложил попробовать свои силы в корриде... участникам турнира. Первым откликнулся Михаил Таль, а затем и все испанские шахматисты (самое страшное для испанца, объяснили мне, если его, не дай бог, заподозрят в трусости). Я тщетно пытался удержать Таля. Новоявленные тореро спустились на арену, подписали заверение, что «в случае чего» администрация ответственности не несет, вооружились мулетами (красными полотнищами) и стали в позицию. Раздались звуки бравурного марша, и на арену выбежал молодой бык. Сначала он бессмысленно метался по кругу, а потом начал присматриваться к своим «партнерам». Зрители подзадоривали его выкриками «браво»! Хитрый бычок бросился сначала на второстепенных участников боя. Сбив с ног двух-трех из них, почувствовал себя увереннее и ринулся в сторону нашего мужественного гроссмейстера, который, туго натянув мулету, внимательно следил за маневрами рогатого противника. Подбежав вплотную к Талю, бык - о чудо! - застыл в нерешительности, потоптался на месте и, попятившись, помчался в противоположном направлении - в сторону Помара. В мгновение ока Артуро Помар оказался под быком, отделавшись, впрочем, лишь легким испугом». Утренние газеты были полны подробностей и фотоснимков этой небывалой корриды. «Дебют Мигуэля Таля в корриде де торрос прошел блестяще, это второй Кордовес», - сообщала одна из газет.

Барселона (1992, 23 апреля - 5 мая) стала последним турниром экс-чемпиона. В первом туре он встречался с одним из фаворитов - французом Жоэлем Лотье и добился красивой победы. Как сказал Таль перед своей последней госпитализацией журналисту и переводчику Валерию Мурахвери: «Лотье не повезло, что в первом туре ему достался я. В тот день я еще вполне отдавал отчет о том, что делается на доске...»

Когда вышел очередной номер испанского шахматного журнала «Jaque», в нем был и репортаж о турнире в Барселоне, и передовая статья, которая называлась «Плач о любимом»: «Смерть Михаила Таля можно было предсказать, но от этого она не стала менее скорбной. Рижский гений всегда был одним из тех шахматистов, которым больше всего восхищались. Никто не мог сравниться с ним в искусстве сочетать спортивное мастерство с постоянным стремлением создавать прекрасное... Талем закончился классический подход к шахматам как игре; его кончина приходится на ключевой этап массовой профессионализации... Шахматы оплакивают смерть одного из своих великих возлюбленных».