Алекс ван Вармердам — европейский режиссер, стремящийся не вписываться ни в какие рамки и не любящий сравнения с другими. У него художественное образование и своя музыкально-театральная труппа под названием «Мексиканский пес», в которой играют его жена, сын и брат. 14 августа ему исполнилось 67 лет. За это время он снял 10 картин и принял участие в 14 как актер. Некоторые из лент участвовали в конкурсах европейских кинофестивалей и принесли ему признание киносообщества, однако главных призов смотров он ни разу так и не получил.

Личность Вармердама так же противоречива и сложно устроена, как и его картины. Внешне он кажется холодным, отстраненным и сдержанным, но всегда рад общению с прессой и фанатами. Сценарии почти ко всем своим фильмам он написал сам, а также снялся во многих из них. Пропитанное нордическим духом, его затейливое кино всегда остается до конца неразгаданным. Оно неуловимо для анализа, как сновидение, которое вот-вот выветрится из головы в первые минуты пробуждения.

Сказать, что кино Алекса непретенциозное — соврать. Однако оно слишком замкнуто на самом себе, чтобы быть хоть сколько-нибудь интересующимся оценкой зрителя. При всем том, что фильмы Вармердама обладают высоким рейтингом в среде кинокритиков, он остается одним из тех режиссеров, про которых в России мало кто знает. Его имя не на слуху, а картины не обсуждают. Они не получают повторного проката в кинотеатрах, что является большим упущением на фоне регулярных ретроспектив режиссеров, которые, как и он, выпустили большую часть своих шедевров в 80-е и 90-е годы. Есть те, кто снимает с большими временными промежутками, и те, фильмография которых едва ли больше, чем у Алекса. Возможно, дело просто в том, что смысл в его картинах всегда неоднозначен, эфемерен и ускользает от зрителя.

Больше всего вопросов оставил после себя «Возмутитель спокойствия» (в русскоязычном переводе критики предпочитают использовать оригинальное название Borgman — прим. «ВМ»). Картина участвовала в основном конкурсе Каннского кинофестиваля, одна «Золотая пальмовая ветвь» в том году ушла братьям Коэнам с их фильмом «Внутри Льюина Дэвиса». Знакомство с Боргманом начинается таинственно и резко, а развивается и вовсе непредсказуемо. Двое рассерженных мужчин во главе со священником точат копья и отправляются в лес явно с недобрыми намерениями. В результате этой погони или даже, скорее, охоты мужчина неприятной внешности, живущий в подземной хижине, дает деру по прорытым тоннелям. Предупредив об опасности еще двоих, спящих в неких лесных погребах, он выходит в город.

Выглядит герой спокойно и очень целеустремленно, у него есть четкий план действий: мужчина стучится в дома обеспеченных граждан и просит пустить его помыться — так, словно это совершенно обычное дело. Выбор падает на дом не случайно: сначала Боргман внимательно просчитывает, что за семья там живет. В результате несложных (для него) манипуляций герою наконец удастся добраться до ванной комнаты, но в этом ли была его цель? Кажется, он задержится здесь еще на один день, чтобы прийти в себя и немного отдохнуть. Он уже рассказывает странные сказки детям, по дому передвигаются огромные лохматые гончие, в саду танцует балерина в черной пачке, а по ночам он голышом сидит на спящей хозяйке и внушает ей кошмары.

Пересказывать фильмы Алекса Ван Вармердама и искать в них смысл — как пытаться передать чувство иронии или толковать собственный сон / кадр из фильма «Боргман»

Лесная хижина для Боргмана — лишь временное пристанище. Его дом — это ваш дом, и он зайдет в него, как только подберет ключ к вашей психике. Делать он это будет медленно и искусно. Неважно, сколько времени потребуется: он драматург и просто наслаждается процессом, а его помощницы всегда готовы кого-нибудь убить ради общего дела. Ощущения от просмотра фильма очень неоднозначные и связаны в первую очередь с тем, что дом — это аллегория сознания зрителя, куда Вардмердам посредством Боргмана вторгается и воцаряет там хаос. А вам остается только наблюдать за всем этим, ведь вы сами его туда впустили.

Есть одна особенность у Вармердама: самое краткое и точное, что можно с уверенностью сказать о любой его картине, он выносит в название. Режиссер настолько кропотливо подходит к созданию своих кинолент, что в «Боргмане», к примеру, лично продумал макет дома, в котором происходит действие. Даже музыку к фильмам Алекса сочиняет его брат — композитор Винсент ван Вармердам. Другой его брат, Макс, выступает продюсером.

Как и у каждого самобытного режиссера, у нидерландца есть особый визуальный стиль общения со зрителем и психологический тип воздействия на него. Стиль сдержан и достаточно размерен: здесь не будет сверхэстетики, свойственной Линчу, или безупречных композиций Бергмана. Если бы фильмы Вармердама можно было сравнить с направлением, это был бы баухаус: красота, выступающая под лозунгом функциональности. Зато в плане психологических игр он мало кому уступит. Режиссеру не нужно опираться на литературный фундамент из библейских сказаний и древнегреческих мифов, вводить сложные смысловые параллели и десятки сюжетных историй одновременно, чтобы усыпить ваш рассудок и заставить потеряться в собственных рассуждениях. Наверняка можно сказать одно: неизвестность и отсутствие возможности понять происходящее — это то, что вызывает самое дискомфортное ощущение, и Алекс ван Вармердам этим успешно пользуется. Он не старается подвести зрителя к решению загадки просто потому, что не загадывает ее.

Режиссер настолько кропотливо подходит к созданию своих кинолент, что в «Боргмане», к примеру, продумал лично макет дома, в котором происходит действие / кадр из фильма «Боргман»

На пресс-конференции в Канне режиссер как-то пошутил, что у него хорошо выходит создавать бессмысленные фильмы. Он открывает дверь сюрреализму и спокойно наблюдает за тем, что происходит дальше. Парадоксы и абсурд — не просто спутники повествования: в этой сомнамбулической реальности они становятся заменой логике и здравому смыслу. Вармердам погружает смотрящего в некий гипнотический сон. В определенный момент зритель ловит себя на мысли, что очутился в нем, но невозможно вспомнить, где началась эта история и был ли у нее вообще конец. События перетекают одно в другое, и мозг не улавливает взаимосвязи в увиденном.

Точно так переживается происходящее во сне. Невозможно ответить на вопрос: «Почему это происходит?». Возникает лишь ощущение когнитивного диссонанса из-за отсутствия опоры на логический фундамент. Затем мы просто принимаем происходящее за невозможностью его объяснить или хотя бы понять. Получается, что Боргман — альтер эго самого Вармердама, который «сидит» на спящем зрителе и воздействует на его расслабленное неподконтрольное сознание.

Фильмам Алекса свойственна некоторая театральность, достигаемая в основном за счет замкнутых пространств, где происходит действие, и трагикомичности. Наиболее ярко это можно наблюдать в картине «Северяне». Задолго до «Догвилля» фон Триера Вармердам создал подобную камерную историю жизни небольшого городка, состоящего всего из одной улицы. Условно говоря, это рефлексия автора на собственное детство, социалистический строй и тот отрыв от реальности, который он за собой принес.

Сам Вармердам играет почтальона, который развлекается тем, что читает письма жителей, то есть опять же вторгается в жизнь собственных героев. Он же — единственный друг мальчика Томаса, который, возможно, является проекцией Вармердама на самого себя в детстве. Вокруг этих двух персонажей разворачивается все сюжетное повествование, а начинается оно совершенно гениальной иронией автора: «Пятилетку за четыре года» выполнили, и теперь очередному городку типовой застройки нужен рекламный плакат. Фотограф ругает натурщиков за недостаточно счастливые выражения лиц и просит их «с надеждой глядеть в будущее».

Задыхаясь в этом замкнутом пространстве одной небольшой улицы, взрослые персонажи потихоньку сходят с ума — каждый по-своему, а вокруг Томаса начинают происходить разные странности. Он любит смотреть новости про политический режим в Африке, мир за линзой телевизора кажется ему куда более интересным. Мальчик постоянно мажет лицо черной краской, заворачивается в яркий плед и просит всех называть его Лумумбой (Патрис Лумумба — демократ, герой Демократической Республики Конго, символ борьбы народов Африки за независимость — прим. «ВМ»). Ему так хочется скрыться от этого скучного жизненного уклада, что вскоре его желания начинают воплощаться в реальность. Сначала он знакомится с лесной нимфой, а потом в северном городке появляется настоящий африканец. Тем временем жители накалены до предела выходящим из-под контроля либидо.

«Северяне» — не самый простой для восприятия фильм. Комичность в нем граничит с жестокостью, что вызывает у зрителя двойственные ощущения / кадр из фильма «Северяне»

Герои картин Алекса зачастую являются пленниками сексуального напряжения, не всегда находящего выход. Оно передается зрителю и становится раздражающим фактором, который заставляет следить за происходящим, предугадывать его. Но вопреки всем ожиданиям сублимируется это напряжение в самые непредсказуемые формы. Подобно психоаналитику, Вармердам очень по-фрейдовски рассматривает своих персонажей, не стесняясь демонстрировать их фетиши, фиксации на определенных ритуалах и идеях, неспособность контролировать себя и свои импульсы. Из этого вытекает еще одна характерная особенность фильмов нидерландца — демонстрация порочности человека. Герои картин — обычные люди, но их недостатки всегда особенным образом бросаются в глаза. Так Алекс насмешливо высказывается на тему «маленького человека».

«Северяне» — также не самый простой для восприятия фильм. Комичность в нем граничит с жестокостью, что вызывает двойственные ощущения. Вроде и смешно, но оторопь берет. Ранее казавшиеся абсурдными ситуации становятся трагическими, а понимание закономерности произошедшего приходит лишь по факту. Зритель снова путается в собственных чувствах, а Вармердам проделал привычный для него трюк.

При просмотре его кино чувствуешь себя ровно как те самые дети в «Боргмане», которые по собственной воле идут с Вармердамом в таинственный лес, где он делает с ними странные и необъяснимые вещи. Понять, что конкретно произошло, не представляется возможным, но после проведенной операции они сами становятся частью господствующего сюрреализма.

Пересказывать фильмы Алекса Ван Вармердама и искать в них смысл — как пытаться всерьез осмыслить собственный сон или рефлексировать на тему постиронии. Автор всегда рад пообщаться со зрителями и ответить на вопросы о своих картинах, вот только многих ответов часто нет и у него самого. Любое ваше толкование будет правильным в рамках индивидуального погружения в мистический сон. Во всяком случае так считает режиссер.