Книга Валентина Гафта и Никаса Сафронова вышла в свет

Выход этой книги для редакции — особое событие. Поскольку и заслуженный художник России Никас Сафронов, и народный артист России Валентин Гафт — настоящие старинные друзья нашей редакции.

Никас — постоянный участник придуманных и проводимых «Вечеркой» фестивалей народного творчества, а Валентин Гафт — добрый, мудрый советчик и...

И просто дорогой наш друг! В июне прошлого года в нашем еженедельнике было опубликовано особое литературное кафе — в «Воскресном чтении» мы представили стихи Валентина Иосифовича и беседу с ним о литературном творчестве в том числе. И Гафт, известный своим взрывным характером, острослов и задира, открылся нам как тонко-лиричный, робкий и ранимый поэт.

И вот недавно при финансовой поддержке Департамента СМИ и рекламы города Москвы в издательстве «Белый город» вышла новая замечательная уникальная книга. В названии «Отражения» они отражены вдвоем, Никас — «Никасевич», как по-доброму называет Гафт своего друга, и Валя. Книгу можно трактовать как художественный альбом, а можно — как поэтический сборник.

— Мы познакомились и начали общаться с Валентином Иосифовичем в 1991 году, — рассказывает Никас Сафронов. — Я подарил ему тогда свою первую книгу, причем самую неудачную для меня, но она ему почему-то понравилась. Многие мои картины, как ему тогда показалось, каким-то удивительным образом совпали с написанными им ранее стихами. В то время он был известен для большой аудитории, конечно, как великий актер, но еще и как эпиграммист, о глубине его дара многие тогда и не догадывались. В тот момент у него был непростой жизненный период. И тут вдруг случилась некая «болдинская осень». В общем, он за пару лет написал, если не ошибаюсь, 86 стихов. И в 1994-м вышла наша совместная книга, в которой были его стихи, написанные на мои картины. Мы, правда, оба тогда остались недовольны качеством издания: я — по цвету и содержанию картин, Гафт — по тексту и пунктуации. Но, несмотря на это, книгу просто расхватали, тираж в три тысячи экземпляров разошелся буквально за месяц-два. Мы продолжали дружить, но до нового сов местного проекта руки не доходили. И у Вали был уже другой период — он был влюблен в Олю Остроумову. Наше совместное творчество на какое-то время мы отложили. Правда, за это время Гафт выпустил книгу с другим художником. Но слияния достойного, со слов поэта, не получилось: они существовали отдельно — стихи и картины... Валентин выпустил и несколько книг со стихами без иллюстраций. Но приятно было узнать, что многие его книги назывались по названию моих картин, например, «Сад забытых воспоминаний».

Несколько лет назад мы вернулись к новому совместному изданию, тем более за это время я узнал и написал портреты многих актеров и известных людей, на которых были эпиграммы у Гафта, что облегчало нашу работу. Часть картин пришлось нарисовать по просьбе Вали — тех героев, которых он обязательно хотел ввести в нашу книгу. И вот она, наконец, вышла.

Объективно и без прикрас: книга получилась исключительной. В ней присутствует какой-то особый дух, своя, особая магия. Впрочем, так, наверное, и должно происходить, если два таланта, встретившись, не противоречат друг другу, а друг друга дополняют. И поэтому — хватит обсуждать, давайте скорее ее откроем, вдохнем тонкий аромат краски и начнем рассматривать и читать.

К земле стремилась капель-
ка дождя
Последнюю поставить
в жизни точку…
И не спасут ее ни лысина
Вождя,
Ни клейкие весенние ли-
сточки.
Ударится о серый тротуар,
Растопчут ее след в одно
мгновенье,
И отлетит душа, как лег-
кий пар,
Забыв навек земное притя-
женье.

Отчего так предан Пес
И в любви своей бескраен?
Но в глазах — всегда вопрос,
Любит ли его хозяин.
Оттого, что кто-то —
сек,
Оттого, что в прошлом —
клетка,
Оттого, что человек
Предавал его не-
редко.
Я по улицам бро-
жу,
Людям вглядыва-
юсь в лица,
Я теперь за всем
слежу,
Чтоб, как Пес,
не ошибиться.

Всех породило нас яйцо —
мы вышли из его пеленок —
Кто с человеческим лицом,
А кто-то с клювом, как цы-
пленок.
Так начинался маскарад,
Как ловко кто-то все при-
думал!
И на скорлупочный наряд
Надел и маски, и костюмы.
Кто первым был, в конце
концов,
Яйцо иль курица, неважно,
И хрупким было то яйцо,
И курица была отважной.
И гладок был яйца овал,
И силуэт безукоризнен,
О, смертников великий бал!
Под каждой маской — тай-
на жизни.

На сцене Плаха, все
фатально,
Беда должна была
случиться,
Я пересек границу Тайны,
За это надо распла титься.
Когда придут в разгар игры
Семерка, Тройка, Туз —
не ахай!
Невидимые топоры
Всегда висят над нашей
Плахой.
Загадка есть — Разгадки
нет,
Я наступил на темя Ямы,
Где кровь смывает с рук
Макбет
И дремлет Пиковая дама.

На сцене Плаха, все
фатально,
Беда должна была
случиться,
Я пересек границу Тайны,
За это надо распла титься.
Когда придут в разгар игры
Семерка, Тройка, Туз —
не ахай!
Невидимые топоры
Всегда висят над нашей
Плахой.
Загадка есть — Разгадки
нет,
Я наступил на темя Ямы,
Где кровь смывает с рук
Макбет
И дремлет Пиковая дама.

Читайте также: Зеленый город, где я хотел бы жить