Яркие одежды

Ранее на сайте «Вечерней Москвы» был опубликован детектив Михаила Бударагина «Красная тайна». Сегодня мы печатаем его продолжение.

Холод сменял тепло, бессонные ночи — серые, с каплями воды на стекле, дни. Бабье лето в Москве не задалось.

Илья Иванович, частный сыщик без определенного рода занятий, положил голову на стол и медленно смотрел, как отражается на деревянной поверхности свет: оранжевые блики, черные пустоты. В сетевом кафе было непривычно тихо, детектив дремал в ожидании очередного клиента: вчера ему неожиданно позвонил Игорек, школьный приятель, с которым, как положено, они сто лет не виделись, успешный режиссер и гурман. Он в спешке чтото пробормотал о сыне: беда, мол, выручай...

Игорь долго ходил вокруг да около. Супруга, мол, ты ж понимаешь, вы же знакомы... Илья смутно помнил жену Игоря — переколотое в салонах красоты злое, неприятное лицо с большим ртом — кажется, это называется теперь «модельной внешностью», — но вежливо кивал.

Из сумбурного рассказа режиссера детектив понял следующее: сын восемнадцати лет, Марк, хороший мальчик, учится, играет в волейбол, не пьет и не курит, попал в какую-то секту, а мать умыла руки.

Деньги из дома не пропадали, следов наркотиков не нашли, а Марк на все расспросы просто молчал.

Нет, говорит, никакой секты, ты, старик, с ума сошел. Но куда-то же сын ходит раз в неделю, то ли по пятницам, то ли по четвергам, и точно не на волейбол. И что делать? Не бегать же мне, знаменитому режиссеру, за ним по городу.

— Я побегаю, — вздохнул Илья.

С утра детектив успел промочить ноги, побывать в сером здании неподалеку от Чистых прудов, где два часа ждал майора неизвестной службы, и выпить четыре чашки кофе, так что особенно торопиться было некуда, и Илья принялся искать сведения о секте в социальных сетях.

История с женщиной, которая оказалась разведчицей, отошла пока на второй план: сыщика слегка пожурили, ценного сотрудника отправили в отпуск (подальше от Москвы), а на ее место, как понял Илья, назначили неприметного пенсионера из Выхина. Тот странный случай с конвертом, впрочем, был лишь началом сотрудничества частного детектива с таинственной государственной организацией...

Но к делу, к делу. Игорек рассказал, немного смущаясь, что жена заметила неладное, когда у Марка появились оранжевые вещи. Юноша всю жизнь одевался просто: если рубашка, то светлая, однотонная, если майки, то с какими-то психоделическими черными принтами («Я эту моду не понимаю, но вроде что-то безобидное», — резюмировал режиссер), но месяц назад стал вдруг любить яркое. Сначала был значок, затем — шарф, а после этого — неслыханное дело — кепка. Происходящее не поддавалось объяснению, Марк таинственно молчал, и отец, у которого дел было по горло, махнул бы рукой, но жена решила напомнить, что уж она-то ночей не спала и молодостью своей пожертвовала не для того, чтобы какие-то сектанты утянули единственное чадо в свои сети. Пришлось расспрашивать и выпытывать. Игорь грозил, требовал, сулил и умолял, но сын лишь отмахивался.

Илья был последним вариантом: смотри, супруга, нанял специалиста, он точно разберется.

Детектив догадывался, что, скорее всего, Марк участвует в каком-нибудь флешмобе или челлендже: мол, давайте в пять утра петь песни, носить блины на блюде, кормить кота борщом и снимать все это на камеру. Осталось просто найти что-то об оранжевых предметах одежды: наверняка кто-нибудь запустил волну, и теперь все хвастаются шарфиками и шапочками.

Три часа поисков ничего не дали. Вообще. Ни слова. Такого флешмоба никто не проводил. На специализированных форумах тоже было тихо. Илья позвонил знакомому, большому оригиналу и знатоку всех столичных «трендов» (даже слово это детектив произносил с отвращением), но и тот был не в курсе, хотя и умудрился за пять минут беседы рассказать четыре свежие сплетни. Но и сектантом Марк быть мог едва ли: что это за тайный культ, который не вербует сторонников на каждом углу? Оставалось вспомнить о старом термине «оранжевая революция» и предположить, что тайная организация, если она вообще есть, готовит переворот, но эта теория не выдерживала никакой критики.

Илья следил за новостями и чтобы в 2019-м политические активисты не строчили в блогах, как умалишенные — нет, такого и вообразить было нельзя. Революционные бомбисты — это уж слишком мелодраматично для нашей эпохи. Как и «Союз рыжих», усмехнулся про себя сыщик: вот уж Конан Дойль обрадовался бы, узнай об этих кепках и значках. На ум приходила одна версия: наркотики.

Каким-то образом умельцы наладили опознавательные знаки для «своих». Может быть, оранжевые — это те, кто разносит, а зеленые, скажем, те — кто производят. Логично? Почему бы и нет. Завтра он отправится к Игорю: нужно будет проверить комнату сына, вдруг что-то найдется, а вечер можно было посвятить медленному вслушиванию в мир, который протекал, бежал, хрипел и бился за окном офиса. Город был сыщику хорошо знаком, он звучал суетой и сыростью, стройкой и одиночеством, нелюбовью, близкой, сколько от нее ни убегай. Илья Иванович закрыл глаза, хрустнул пальцами и ненадолго заснул.

В комнате юноши было стерильно, как в лаборатории. Делать было нечего — Илья Иванович отправился следить за сыном известного режиссера. Марк не нервничал, не метался по городу, вел себя именно так, как и должен. И главное — никому ничего не оставлял и не выдал себя ничем.

Правда, и с «оранжевыми», как прозвал их про себя сыщик, не встречался. Учился, болтался с друзьями, выпивал (в меру, в меру, вот ведь молодежь пошла), и это означало, что придется брать собрание штурмом. Илья купил в каком-то магазине чудовищного оттенка рыжий дождевик и всерьез собрался попасть прямо в логово врага. Тайные организации часто подводит именно то, что их верные адепты не до конца понимают правила игры, и если уж к ним заявится новый член, то знать его в лицо не обязательно.

План был красив. В четверг вечером Марк и Илья Иванович (пока еще порознь) ехали на Шаболовскую, брели под дождем и почти одновременно оказались у неприметной коричневой двери. Детектив зашел прямо за молодым человеком и очутился в небольшой комнате (здесь был когда-то офис, следы на дешевом ковролине трудно подделать)… чтобы столкнуться с заинтересованными взглядами семи пар глаз. Мальчики и девочки рассматривали его с удивлением. Молча. Один, тонкий, вихрастый школьник, потянулся привычным движением к смартфону, да так и застыл. Телефонов не было ни у кого.

— Всем привет, — бодро произнес Илья, запнулся и понял, что у него отчаянно горят уши. Дети смотрели на него как на идиота.

— Мужчина, вам чего? — вежливо спросила высокая девица в рыжем берете. — Вы ошиблись дверью?

Детектив молча выскочил на улицу и, не оборачиваясь, побежал к метро. Кто б знал, что там подростки, подумал он и одернул себя: да ты и должен был знать…

Встречи на Шаболовской продолжались. В социальных сетях о них не было ни слова. Илья мог бы прийти туда снова, но его просто спросили бы, не ошибся ли он дверью. Детектив лежал на диване, пытался уснуть и не понимал, что происходит.

Он давал себе зарок лишний раз не связываться с людьми в штатском, которые сначала хотели его убить, потом — взять на работу, но не сделали ни того, ни другого, однако нужно было что-то предпринять, и сыщик набрал номер майора, седого мужчины с глазами положительного героя плохого боевика.

— Ясно. Приезжайте. Сейчас, — коротко ответил собеседник и бросил трубку.

На этот раз ждать не пришлось. В кабинете, кроме майора, сидел — видимо, вырванный из дома — молодой парень, рыжий, в веснушках.

— Не удивлюсь, если вас зовут Антон, — поздоровался Илья.

— Не смешно, — сухо ответил молодой человек. — Я Иван. А вы тот самый странный дядька, который все время попадает в наши операции?

— Ну, не все время, — примирительно парировал майор, — и не попадает, а как-то синхронизируется, что ли. Но тут вообще другое дело. Илья Иванович, расскажите Ване все, что знаете. Эта оранжевая организация — штука интересная, а то, что вы ее откопали, вообще удивительно.

Сыщик подошел к блестящей кофе-машине (такая была у Ани, только дисплей другой), провел пальцами по корпусу и начал рассказывать. Рыжий записывал, майор сидел в кресле и смотрел на свои ногти, слишком ухоженные для человека, который живет на одну зарплату.

— Павел Викторович, давайте я к ним… — вскочил рыжий, когда Илья закончил короткую повесть.

— Сиди, — коротко бросил майор, — один уже съездил.

— Да что происходит-то? — раздраженно вздохнул детектив. — Заканчивайте ваши тайны. Я не понимаю вообще ничего и требую…

— Вы не можете требовать. Это не в вашем стиле, не забывайте, Илья Иванович... Рассказывай, Ваня, — разрешил, поразмыслив, майор, — все-таки Илья Иванович нам помог.

— Что такое эти рыжие? — начал парень. — Только не перебивайте, вопросы потом… Кто они? Кого вы видели? Молодые люди, лет до двадцати. Если бы туда пришел я, могло бы получиться, но вы, Илья, просто мимо возрастной категории. Что они там делают? Не ясно. Продолжались ли встречи после того, как вы их раскрыли? Да. Будут ли идти и впредь? Нет. А вот почему? Сделали вид, что ничего не происходит, но сами-то поняли все. Точнее, не они, те, кто был на Шаболовской, а те, кто это все придумал. Кто такие? А мы не знаем.

Манера Ивана говорить, отвечая на собственные вопросы, раздражала Илью Ивановича до невозможности, но нужно было терпеть.

— Но что нам точно ясно? Некто ставит социальный эксперимент, мы натыкаемся на его приметы который год. Сначала это были странные флешмобы в школах, и весь смысл состоял в том, что о них не написали ни одни СМИ. Затем, наоборот, цепь никак не связанных между собой событий, о которых говорили так много, будто речь идет о визите президента США. Были паузы, но потом все повторялось. На какой вопрос призваны ответить «оранжевые»? Можно ли сейчас собрать молодых людей и сделать так, чтобы никто из них не проболтался об этом? Совсем. Ни поста, ни фото, ни геотэга. Оказывается, можно. И никто ничего не заметит. Если бы не жена вашего приятеля, которой от скуки крышу снесло, они бы еще полгода собирались. Чистили бы апельсин, смотрели бы кино или пели песню про «копать картошку» — не важно: привлечь не за что, ни призывов, ни общественной опасности, а мы в дураках, потому что каждое собрание не проверишь. Завтра будет сход танцоров Алтуфьева, послезавтра — кружок макраме для женщин 35 лет. У нас сотрудников — раз-два и обчелся, а тех, кто умеет что-то, кроме составления отчетов, и того меньше, не бежать же в МВД, на смех поднимут.

— Мы ждем теперь следующего удара, — майор встал, собрал в папку бумаги и направился к выходу, — а вы, Илья Иванович, подумайте на досуге вот о чем. В Москве, прямо под сотнями тысяч камер, на виду у всех, безо всякого стеснения, некая организация ставит сложный социальный эксперимент с непонятными целями. Вопрос номер раз — не слишком ли круто для отечественного производителя? Вопрос номер два — готовы ли вы помогать нам дальше... на общественных, так сказать, началах: ну, не брать же вас в штат теперь.

Детектив пожал плечами. Берите, мол, на общественных.

Игоря удалось успокоить, убедив в том, что встречи прекратятся, но что-то, какая-то деталь, мешала Илье сосредоточиться. Он взял такси и поехал посреди ночи на Шаболовскую, нашел ту самую дверь.

Он вспомнил. Когда он явился сюда в оранжевом дождевике в четверг, на полу в комнате лежали какие-то бумаги, листки, на них что-то было напечатано. Но что? Илья поймал себя на том, что повторяет манеру рыжего Ивана, и дернулся. Может быть, стоит поискать на улице? Положим, мужчина в подпитии потерял ключи — сойдет за легенду.

Детектив достал телефон, включил фонарик и медленно пошел за лучом. Мокрая земля, бутылка, след от каблука, окурки — ничего похожего на листок бумаги. Побродив минут пятнадцать по округе, Илья вернулся к двери и заглянул — скорее по привычке — в урну: мусор должны были уже убрать, слишком много времени прошло. Но на самом дне сыщик нашел оранжевый лоскуток, обрывок. Наведя на него фонарик, он прочел — буквы были напечатаны на принтере, самым стандартным из возможных шрифтов.

— «Привет, Илья».

— Ну, привет, — ответил в пустоту Илья Иванович.

ОБ АВТОРЕ

Журналист «Вечерней Москвы» Михаил Бударагин окончил филологическое отделение Новгородского госуниверситета. Писатель, автор сборника стихов «Звезды в квадрате окна» и множества литературных рецензий, соавтор сюжетов к нескольким телесериалам. В сетевом издательстве Ridero опубликована его повесть «Пять желаний», тематически связанная с циклом о детективе Илье Ивановиче.

Читайте также: Новелла. Антоновка