Речь — отражение жизни: устраивает ли нас то, что мы видим в этом зеркале

Как эволюционирует современная русская речь? Какие эталоны, нормы существуют сегодня и можем ли мы на них указывать? Тот язык, с плавающими ударениями, разной интонацией, который мы слышим сегодня на телевидении и в сериалах или у популярных рэп-исполнителей, мгновенно расходится среди слушателей, подобно волнам от брошенного камня.

Научный руководитель центра исследований медиакоммуникаций Государственного института русского языка имени А.С. Пушкина, кандидат филологических наук Андрей Щербаков полагает, что эталон существует всегда.

— В современной практике речи — в политическом общении, даже на телевидении, где раньше очень строго следили за произношением, классическую речь встретить трудно, практически невозможно. Возможно, одно из мест, где это еще осталось, — театр, где артистов учат правильному четкому произношению.

О современных проблемах высказалась и доцент кафедры стилистики русского языка факультета журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова Лидия Малыгина.

— Сегодня мы видим, что случилась технологическая революция: любой человек может получить доступ к массовой аудитории. Так копируются многие речевые модели. Моя дочь, которая систематически следит за некоторыми видеоблогерами, стала, например, растягивать гласную «а» в своей речи, то есть воспроизводить то, что она слышит.

Действительно, примеры, озвученные Лидией Малыгиной, — объективная тенденция. Но хорошо ли это? Насколько авторитет школьных учителей, которые прививают ученикам в том числе и нормы грамотного русского языка, перебивает блогеров и рэперов? — Мы объясняем детям, что есть разговорная речь, в которой многое допустимо, а есть речь грамотная, и эти вещи нужно отличать одну от другой. Мы поправляем, если дети неправильно произносят какие-то слова при устных ответах. Тут нужно учитывать, что устное собеседование проводится перед ОГЭ в девятом классе, и важной его составляющей является оценка орфоэпии, то есть правильного произношения.

Сегодня в массовой культуре мы встречаем самые причудливые варианты произношения слов. Например, у некоей модной группы в слове «слеза» ударение ставится на первый слог, и звучит это достаточно отчетливо. Допустимы ли такие приемы? Автор текстов, рэп-исполнитель Михаил Кузнецов, полагает, что коверканье слов вовсе не является необходимостью.

— Многие, кто дорвался сегодня до жанра благодаря современным технологиям, стараются как-то выделиться, привлечь внимание аудитории, подчеркнуть свою индивидуальность. Возможно, такое смещение ударения обосновано такими соображениями. Но я считаю, что говорить нужно красиво и понятно, а не стараться как-то заигрывать с аудиторией. Аудитория просто должна быть. Ничего не поменяется в смыслах, которые пытается донести исполнитель, если ударения в словах будут поставлены верно.

Воспользовавшись случаем, Лидия Малыгина задала вопрос представителю рэп-культуры о Маяковском.

— Поэт говорил, что язык нужно острить, искать такие формы слов, предлагать свои, которые будут лучше всего доносить смысл. Почему у рэперов эти процессы не идут?

— Дело в том, что свой отпечаток наложила доступность этого жанра. Любой человек с улицы может в него сегодня прийти. Так, некий владелец автомойки из Казани читает сегодня рэп, и зрители плачут у него на концертах. Заимствования из иностранных языков, кальки, называются в среде исполнителей байтами. Это, с одной стороны, чужое, с другой — оно становится родным.

Продолжает мысль Михаила Кузнецова писатель, заместитель главного редактора журнала «Дружба народов» Александр Снегирев.

— Я отношусь к языку, как к стихии. Он живой, живет своей жизнью и постоянно меняется. Только в XX веке он перенес столько изменений! Это и внедрение аббревиатур, матерной лексики, просторечий, сегодня прибавился интернет-сленг. Сотни тысяч людей сегодня «дорвались» до возможности доносить свое творчество до большой аудитории. Кто-то воспринимает это с ужасом. Я этим языком пишу.

Я полагаю, что писатели должны изобретать новые слова. Но они появляются и сами. Например, широко описан факт, когда Лев Толстой в одном из своих романов написал слово «слюни», а редактор настаивал, что такого слова нет. В итоге осталось так, как хотел писатель. Сегодня нормативным становится и неправильное произношение: например, в слове «фольга», по правилам, ударным должен быть первый слог, а не последний. Но разве мы так говорим? Вероятно, такие вещи скоро перестанут вызывать высокомерную аллергию. Предлагаю просто насладиться будущим. Наконец, мы недооцениваем мощь русского языка: он переваривал, трансформировал и не такие вещи.

Не вполне согласилась с этой точкой зрения Лидия Малыгина.

— Действительно, есть нормы, которые мы нарушаем, и некоторые распространенные нарушения вошли в привычку. Однажды я говорила с поэтом-песенником Ильей Резником, и он заметил, что в песне «Катюша» в строке «Поплыли туманы над рекой», в слове «поплыли» ударение неправильное. Мы так не говорим. Ударение не пошло в народ, а песня пошла.

Однако если мы нарушаем норму, например, с целью эпатажа, то должно происходить приращение смысла, должен достигаться определенный стилистический эффект. В случае, когда поют «слЕза» и «щЕка», я этого не вижу.

То есть мы должны не просто так нарушать нормы, но делать это осознанно.

Зачем в таком случае нормы существуют, если допускается такая вариативность их применения? Это зависит от роли социальных маркеров, одним из которых является навык грамотной речи.

— Ко мне часто обращаются люди с просьбой помочь им поставить правильное произношение. Часто это бывают руководители, которые получили повышение и перевод в столицу. Они комплексуют из-за, как им кажется, провинциального говора, каких-то просторечных слов, потому что в их глазах это не прибавляет авторитета среди коллег и подчиненных. При этом далеко не всегда стоит избавляться от говора, сделав это изюминкой. Президенту США Джимми Картеру вообще не рекомендовали избавляться от своего южного акцента, — продолжает Лидия Малыгина.

Многие аргументы таковы, что с ними нельзя не согласиться. Тем не менее существует проблема новых слов, которые, как уже было сказано, должны придумывать писатели. Андрей Щербаков уверен: язык справится.

— Язык — живое явление. Удачные нововведения остаются, неудачные — быстро выходят из употребления и исчезают. Это происходит само собой, поскольку язык — система саморегулирующаяся. Если что-то новое окажется удачным, то оно останется. Это саморегулируемая система. Кстати, так называемая табуированная лексика никуда никогда не денется.

Если при употреблении матерной речи взрослые люди вполне могут отдать себе отчет — уместно это делать или нет, и стоит ли вообще, то как быть с детьми, ведь они живут в условиях употребления нескольких языков. Однако учитель русского языка и истории в школе № 1290 Галина Рыкова считает иначе.

— Все не так уж и плохо. Когда родители приходят на собрание, они радостно говорят: «А вот ребенок поправляет меня, когда я неправильно произношу слова». Так что дети не используют в школе один язык, а дома другой. Как показывает мой опыт, они прекрасно понимают, что слова, как их произносят рэперы, — это далеко не норма и не правильно. Однако многие конструкции настолько прочно уложились в головах школьников, что бороться, видимо, бесполезно. Например ,«учитель по русскому языку» вместо «учитель русского языка». И постоянно добавляемая частица «то». Например, «я сказал то, что ему не нужно так делать».

Это замечание побудило Андрея Щербакова рассказать об одной интересной тенденции, когда язык воспринимает не только слова, но и некоторые грамматические нормы.

— Мы наблюдаем, как на наших глазах беспредложные конструкции заменяются предложными. Вместо «подарок маме» говорим «подарок для мамы». Это так называемый аналитизм.

Русский язык по своему строению аналитический, в отличие от английского. Мы можем и не употреблять предлоги по правилам, более того, обе конструкции мы сегодня употребляем, но в скором времени, вероятно, беспредложные конструкции будут вытеснены.

Часто даже не верится, чтобы вот так можно было заимствовать не просто отдельные слова, но и целые грамматические формы. Однако этот процесс проходит очень незаметно, но он несомненен.

— Если мы обратим пристальное внимание на речь телеведущих, то заметим, что они стали интонировать свою речь по-американски, повышая тон к концу предложения. У нас же, в русском языке, интонация должна идти вниз.

В свое время, когда Арина Шарапова вела программу «Время», зрители стали жаловаться на непредсказуемую интонацию и, как следствие, на непонятный смысл. Когда в конце предложения повышается тон, в русском языке это означает вопрос. А люди путались. Если мы нарушаем нормы, мы быстро перестаем друг друга понимать. Одна моя коллега поставила эксперимент: стала писать в зачетках жаргонизмы «Пеши исче!», «Ржу нимагу!» и проч. Студенты так и не поняли, какие же оценки им ставят.

Александр Снегирев решил выступить с полемических позиций.

— Нам нужно соблюдать осторожность, чтобы нестрогое следование правилам не было соблазном трактовать как вседозволенность, — резюмировал он.

ПРЯМАЯ РЕЧЬ

Максим Кронгауз, заведующий научно-учебной лабораторией лингвистической конфликтологии и современных коммуникативных практик ВШЭ:

— Мощь и сила русского языка основываются на двух столпах: это великая русская литература и культура и, второе, — огромное количество носителей русского языка, которые никогда не выучат второй, иностранный, язык и всегда будут говорить только на родном. Никакого двуязычия у нас в языке не будет потому, что, по утверждению Александра Сергеевича Пушкина, «мы ленивы и нелюбопытны». Как раз это сохраняет русский язык от исчезновения. Несмотря на то, что у нас в России нет ярко выраженной языковой политики, как, например, в странах Балтии, уверен, что мы проживем без нее. Без всяких языковых законов с русским языком у нас все будет в порядке, потому что язык в защите не нуждается.

У тех, кого беспокоит вопрос о языке, самое большое беспокойство вызывают три вопроса: заимствования, жаргонизмы и матерная лексика. Если говорить о заимствованиях, надо брать во внимание ситуацию, в которой мы все оказались, когда разрушены границы — культурные и цивилизационные. Глобальный мир ворвался к нам, за железный занавес, стремительно. Он принес с собой огромное количество новых понятий и вещей во всех сферах жизни: в политике, в науке, экономике, культуре, спорте. Что происходит в этом случае с русским языком? В этой ситуации он естественным образом выбрал путь заимствования чужих слова и понятий.

Да, не во всех случаях русский язык с этим хорошо справляется, потому что нововведений, новых слов слишком много и не всегда удается их удачно обработать. Например, есть четыре способа написания слова «риелтор», и нельзя сказать, какое из них верное. Но большое количество иностранных заимствований русский язык успешно осваивает и даже одомашнивает.