Теплое оружие
19 сентября оружейники страны отметили свой профессиональный праздник. Второй раз в истории. «ВМ» узнала у мастера, отчего творцы меча булатного ходят под уголовной статьей и почему «оружие – это благодать».
Одна из многоэтажек города хранит немаленький секрет. Юрк в подъезд и направо, в подвал по крутой лестнице – в бомбоубежище-мастерскую оружейников. Несколько комнат завалены добром - лосиные рога раскинулись на стене, шкура медведя притаилась на стуле, стопки журналов «Охота»; на столах – коробки с болтами, сверлами, тиски, микроскопы, жестяные банки припорошены пылью, удочки, ювелирный лобзик… Хаос? Гармония!
- Здесь идеальный порядок. Жены охают, ахают: «давайте приберем?» Не надо, все на своем месте, - мастер Геннадий Соколов по-армейски подтянут, говорит четко и по делу. Вот-вот из-под свитера покажутся погоны - ну настоящий подполковник.
ХУДОЖНИК ИЗ ГРУ
Он хотел писать полотна, как Левитан или Репин. Родители протестовали, выбрасывая кисти и краски из дома – «пьяницей станешь!» Доказывал: «Репин, например, не пил…»
- Ой, не знаю Репина, - всхлипывала мама. - А вот Володька – он так пьет, так пьет…
Геннадий Соколов пошел в топографическое училище - три раза «отдыхал» на губе, в камере, в которой сидел Чкалов после пролета под мостом. Потом были генеральный штаб, штаб объединенных сил Варшавского договора, ГРУ… И закончилась служба. Объясняет по-грибоедовски: «Служить бы рад – прислуживаться тошно».
- Руки чесались, хотелось что-то делать. И взгляд упал на ювелирку – почти 20 лет колечки, серьги паял, - Соколов показывает дамасский клинок. Провожу пальцем по лезвию - острый. – Сделал нож, и его купили. Оружие – это бескрайний мир. В ювелирке надо освоить пять-шесть профессий плюс талант, а чтобы заниматься оружием, надо освоить 30 профессий. – И объясняет по-философски: «Оружие – это благодать. Человек – существо хлипкое: косточки тоненькие, немного мышечной массы (не все, как Валуев). Без оружия нас бы не было.
НЕЛЕГАЛЫ В ЗАКОНЕ
Эти мастера не делают огнестрел – только холодное оружие. Ножи, мечи… С резными героями из книг Толкиена, Стругацких, Булгакова, под впечатлением от фильмов и путешествий. Назло промышленникам, что лишь бросают снисходительное: «Что скажешь – выпендриваются». Делали и будут делать, дерзя закону.
- 12 лет я был экспертом комитета по безопасности Госдумы по изменению закона об оружии, чтобы художнику дано было право и ответственность заниматься тем, чем мы занимаемся. Но не сложилось. Полиция говорит: «Как это физическое лицо будет заниматься изготовлением оружия?» А у нас за 20 лет ни одного преступления – только выставки, пополняются коллекции министров, бизнесменов. Нет крови на нашем оружии. На каждой работе – клеймо. Даже глядя на технику специалист скажет: «Это Соколов делал», - оружейник кипятится. - Мне не по силам взять лицензию - все деньги уйдут только на отработку это лицензии.
Держатся мастера сообща, есть даже своя гильдия. Соколов объясняет примером из «Тараса Бульбы»: один прутик сломать легко, а пучок – куда сложнее… Вместе мы – сила.
- Как-то ко мне в квартиру пришли с обысками – соседка нажаловалась. Работа нешумная, но всякое бывает… В общем, не взлюбила соседка, - Геннадий хитро щурится, будто рассказывает анекдот. – Меня дома не было, жена впустила. Заходят. На стене тогда этот штандарт висел, - бросаю взгляд на яркое полотно «МВД России. Главное управление по борьбе с организованной преступностью». – Висит благодарность от главнокомандующего Путина, министра МВД, культуры… Посмотрели и шепчут друг другу: «Пошли отсюда, пошли». И жене: «Вы сигнализацию поставьте обязательно…»
ГОРЯЧИЙ МЕТАЛЛ
В каждом клинке - душа и фантазия. Соколов показывает «крайнюю работу»: на подставке из африканского дерева и венецианская маска, крылатый лев с площади Сан-Марко, стальной персидский наемник замер на рукоятке – увековеченные воспоминания о путешествии по Флоренции и Венеции. Не носить с собой, но любоваться дома. Рассматриваю клинок с волнующим рисунком на булатной стали.
- Это не нарисованный рисунок. Его задает кузнец в ковке – сковывает металлы, скручивает их, высверливает дырочки, опять сковывает. И вокруг каждого элемента начинают образовываться слои. Гефесты наши работают божественно...
Закончит работу. До расставания – несколько дней. Сядет и перебирает в руках «дите, рожденное из металла»: щупает, гладит. Не удивительно, что Соколову говорят: «У тебя клинок намоленный - горячий».
И нет страха перед всеми этими ножами и саблями. Восторг и трепет перед ожившим в руках творца произведением искусства.
