Такие же солдаты: как работают военкоры на линии боевых действий

Вчера в Белгородской области погибла военный корреспондент Первого канала Анна Прокофьева. Анне было всего 35, до своего 36-летия она не дожила двух недель.

— Это случилось в Белгородской области на границе с Украиной, где съемочная группа Первого подорвалась на вражеской мине. Находившийся с Анной оператор Дмитрий Волков ранен, — сказано в сообщении редакции.

Свой последний пост в телеграм-канале девушка опубликовала днем 25 марта: «Где-то на границе со страной 404…» Последний репортаж Анны на Первом вышел в воскресенье: журналистка рассказывала о работе ударно-разведывательных БПЛА 155-й бригады морской пехоты Тихоокеанского флота.

По словам военного корреспондента «Комсомольской правды» Александра Коца, Анна все время стремилась оказаться в самой гуще событий, невзирая на опасность.

— Был период, когда девчонкам-репортерам запретили ездить в зону спецоперации. Аня перебралась тогда в Белгород, который нещадно крыли из реактивных систем залпового огня. И снова — среди первых. Потом она все-таки официально вернулась на фронт. Была на Донбассе, в Волчанске, в Судже, — рассказал Коц. Вчера Следственный комитет завел дело о теракте по факту гибели журналистки. От взрыва мины пострадал и коллега Анны Прокофьевой — оператор Дмитрий Волков. Он был госпитализирован. Затем его эвакуировали на лечение в Москву. Состояние мужчины оценивается как тяжелое.

— К сожалению, наш противник не соблюдает никаких конвенций, и пресса давно стала для него целью. Причем часто целью приоритетной, — говорит военный корреспондент, шеф-редактор утреннего выпуска «Вечерней Москвы» Алексей Зернаков. — Именно поэтому на линии боевого соприкосновения (ЛБС) сегодня не встретить человека в синем бронежилете с большими надписями или шевронами «Пресса» — это просто опасно. И для самого журналиста, и для сопровождающих его военных. Да, каждый выезд журналиста, работающего в зоне боевых действий, — это риск. Тем более сейчас, когда на поле боя используется огромное количество дронов, в том числе таких, которые не глушатся средствами РЭБ (радиоэлектронной борьбы). И, к сожалению, коллеги гибнут регулярно. А наши «партнеры» с Запада делают вид, что так и нужно. Но мы все равно продолжим рассказывать миру правду о зверствах украинского режима и подвигах наших солдат. Потому что это наша работа. Мы не блогеры-хайпожоры, не диванные аналитики, не безымянные эксперты. Мы журналисты, работающие на фронтах. И рискуем ради правды. Родным и близким погибших журналистов — сил и терпения. Мы такие же солдаты на этой войне. Только наш фронт — информационный.

24 марта в зоне СВО погиб корреспондент «Известий» Александр Федорчак. Журналист работал в Харьковской области на купянском направлении. Федорчак снял свой последний репортаж буквально за день до смерти. В тот же день погибли оператор «Звезды» Андрей Панов и водитель съемочной группы Александр Сиркели: ВСУ ударили по гражданскому автомобилю.

ПРЯМАЯ РЕЧЬ

Игорь Забелин, военный эксперт, член Лиги военных дипломатов:

На СВО тыла как такового нет: все просматривается и простреливается на десятки километров. Военкоры традиционно стремятся поближе к линии боевого соприкосновения. А для ВСУ нет разницы: они стреляют по всему, что движется. Кстати, по съемочной группе «Звезды» били «Хаймарсом». Цена одной ракеты — 160 тысяч долларов или примерно 13,5 миллиона рублей. Я думаю, что на журналистов украинцы охотятся сознательно: по обычным автомобилям «Хаймарсами» не стреляют, это слишком дорого.