Картины с выставки

Новая книга Михаила Щербаченко, одного из самых ярких авторов «Вечерки», изданная «Нашей школой», ждет читателей.

К туманному определению счастья я точно добавила бы такой пункт, как способность удивляться, тем более он никогда в определениях этого состояния души почему-то не присутствует.

Ей-богу, перестав удивляться, человек лишается чего-то очень важного. И, согласитесь, трепетание под ложечкой и искреннее «ах» все реже настигают нас: все-то мы видели, все знаем, а когда что-то не знаем, тогда сделаем вид, что в курсе. Так, конечно, и сойдешь за доку, хотя бы до поры, но на деле умножишь скуку, которой оборачивается жизнь без удивления. И вот рецепт от скуки обернут в оранжевую обложку новой книги Михаила Щербаченко с игривым, в стиле рококо, названием «Мадам де Маникюр». У меня дома она встанет на особую полку, заняв место среди тех немногочисленных книг, которые располагают к перечитыванию.

Даже не помню, честно говоря, когда столько раз удивленно и удовлетворенно кивала головой, поражаясь наблюдательности автора. Так бывает, когда вдруг кто-то обращает твое внимание на совершенно очевидную, казалось бы, но прежде не замечаемую тобой вещь или явление. Вот ты и замираешь в том самом счастливом изумлении, от которого так хорошо: да, ты знал это, но не видел в упор, и от радости этого узнавания тепло, а внимательность опередившего тебя автора открытия восхищает. Так и с этой книгой: ее герои узнаваемы и во многом типичны, а вот высветить их типические черты получилось именно у Михаила Львовича.

Гениальные образы Салтыкова-Щедрина, Гоголя или Чехова, безусловно, типические для всех эпох, все же тяготеют к прошлому: фалды их сюртуков, гусиные перья и грохочущие по каменным мостовым брички тянут их туда, требуя хоть некоторого осовременивания. Типизации же наших современников как-то пока не случилось: думаю, потому, что слишком размыты их образы и слишком разнесены их носители по разным сторонам социальных лестниц-качелей. А может, в эпоху тотального упрощения количество типажей просто минимизировано до исторического минимума.

Вот и свелась типизация человека современного — homo modern — к набору примитивных социальных штампов: безжалостный банкир, туповатый бандит, секси-блонди-провинциалка-покорительница Москвы, похотливый «папик», жесткая феминистка, мажор — дитя «золотых» родителей и, очевидно, «минор» — ничего не желающий и не делающий любитель гамбургеров и компьютерных игр, а также девушка с губами и поднятыми скулами, злая пенсионерка и тоскующий идиот-подросток, живущий в телефоне. Но в книжке Михаила Львовича вы узнаете других современников — неоднозначных и неплоских, очень настоящих «героев» нашего времени, живущих рядом с нами или где-то тоже рядом, но недосягаемо далеко. Щербаченко писал и пишет о людях, и каждого из них каждый их нас назовет именем своего знакомого и улыбнется, а может, и загрустит над этой узнаваемостью.

Многое из того, что вошло в сборник, печаталось в «Вечерке». Но «Мадам де Маникюр» — изящная и предельно кинематографичная повесть, а может, и мини-роман, будет для вас новинкой. Замахиваясь на «женское» произведение, Щербаченко был далек от претензий Флобера на растворение в героине: нет, он не закричит на манер последнего, олицетворявшего себя с госпожой Бовари: «Людмила Вадимовна — это я», да и слава богу: миру и без того хватает гендерных проблем. Но бесспорно одно: честно признаваясь в повышенном интересе к женскому полу в начале книги, Михаил Щербаченко очень точно выписал свою «мадам», соткав ее из массы типических черт ее современниц. И хотя среди первых читателей «Мадам» уже возникли споры, а таким ли хотелось бы видеть финал, подтверждаю с горечью — увы, он точен...

Любимые Михаилом Львовичем «мелочи», приглянувшиеся многими читателями «Вечерней Москвы», вас тоже порадуют: они рассыпаны по книге, как бусины по столу, к ним тоже хочется возвращаться, поцокивая языком: все — так.

Более того, поражает и давно стало фирменным стилем автора: выхватывая из набора человеческих качеств самые «актуальные», Михаил Щербаченко умудряется обойтись без назидательности и брюзжания.

Никакого моралите, никаких осуждений, навязчивых указаний на безнравственность, даже если таковая и имеется, тут нет. А зачем? Перед вами — яркие, сочные, четкие, по-своему музыкальные, как «Картинки с выставки» Мусоргского, эпизоды жизни. Современный человек во всех его ипостасях, от денежного воротилы до псевдоспеца по всем вопросам, выписанный с иронией и с философской мудростью, с подмеченными парадоксами — перед вами. И из подобранных автором ярких кусочков ловко складывается причудливое мозаичное полотно. Называется оно просто — жизнь.

Читайте также: Международный день буккроссинга: москвичи рассказали об обмене книгами в центрах госуслуг