- Меня воспитывала русская мать, Елизавета Петровна Зиберт, которая любила вспоминать о своем детстве в России. Она была очень красивой - стройной, хорошо сложенной, с густыми каштановыми волосами и огромными выразительными голубыми глазами. Но ее главными достоинствами были ум, твердый характер, смелость и обаяние…

Мама очень любила русскую поэзию, знала много стихов. В 1925 году Владимир Маяковский приехал в Нью-Йорк. Здесь в эмиграции жил его друг художник Давид Бурлюк, который стал гидом поэта. На одном из поэтических вечеров Маяковского он и познакомил его с мамой. Она мне рассказывала, что они влюбились друг в друга с первого взгляда. И в результате этой любви появилась я. Мама часто говорила, что встреча с Маяковским, любовь к нему - не поэту, а человеку - была главным событием в ее жизни.

Когда у Маяковского в Америке украли деньги, она тратила свои сбережения, чтобы помогать ему, ухаживала за ним во время его болезни. Она приносила ему еду — консервированные супы, замороженные кусочки мяса, хлеб, фрукты. Когда стало понятно, что она беременна, они условились: «Давай все сохраним только для нас. Это больше никого не касается».

Об их отношениях знал лишь Давид Бурлюк. Когда наступило время отъезда Маяковского из США, Бурлюк вместе с мамой приехали к пароходу проводить друга. Мама рассказывала, что, прощаясь, Маяковский поцеловал ей руку. А ее всю трясло, ей хотелось рыдать — из-за него, из-за России, но она не могла, словно окаменела. А дома ее ждал сюрприз: вся кровать была устлана цветами — незабудками. «У него совсем не было денег, но он был такой», - говорила мама.
При крещении мне дали два имени: Елена - в честь бабушки, княгини Елены Святополк-Мирской, и Патрисия - это имя моей ирландской крестной. Мама звала меня Элли, Маяковский — тоже.

Узнав о рождении дочери, Маяковский очень обрадовался. Приведу вам кусочек из письма поэта: «Две милые, родные Элли! Я по вас весь изсоскучился. Мечтаю приехать к Вам хотя бы на неделю. Примете? Обласкаете?» Он очень хотел увидеть маму и меня, но выбраться снова в Америку оказалось не так просто. Только два года спустя, в 1928 году ему удалось получить визу для поездки в Париж. Тогда мама со мной отправилась в Ниццу. Туда же приехал и Маяковский. Там в Ницце он в первый и единственный раз увидел свою дочь.
Маяковский предлагал маме выйти за него замуж, уехать в Россию. Но мама не согласилась. Она физически не могла вернуться в Россию, откуда незадолго до этого выехала. С ее слов я поняла, что они любили друг друга, но ситуация была такова, что они не могли жить вместе. Это было ни в его, ни в ее власти. Но мама никогда не забывала Маяковского, никогда не переставала его любить. И никогда бы не позволила мне не любить его.

О трагедии она узнала из газет. Когда Маяковского не стало, мамин муж, который в то время уже не жил с нами, сказал ей: "Знаешь, давай мы все-таки будем жить с тобой вместе ради этой девочки, ведь ребенку нужен дом". Не знаю, может быть, в его душе и оставался гнев, но он никогда не показывал его и очень заботился и о маме, и обо мне. Когда мне исполнилось девять лет, мне рассказали, кто мой отец. Но это оставалось нашей семейной тайной: мать, а затем и отчим просили до их смерти никому не открывать правды моего рождения.

Я всегда мечтала приехать в Москву. И когда, наконец, прилетела в Россию и сошла в Шереметьево по трапу вниз, то первым делом поцеловала родную землю. А потом поехала на могилу своего отца. Когда я стояла у могилы Маяковского на Новодевичьем кладбище, мое сердце чуть ли не разрывалось. В то же время я исполнила свой дочерний долг - захоронила в могилу отца часть праха моей матери. Теперь мои родители вместе.

Многие говорят, что мой сын Роджер внешне очень похож на своего русского дедушку. Он милый парень, замечательный человек. Я горжусь, когда люди говорят, что у него хороший характер. Его отец Уэйн Томпсон из очень интересной семьи, его предки были в числе основателей Америки, участвовали в войне Севера и Юга. Так что, видите, какая у Роджера наследственность: с одной стороны американская революция, с другой - русская революция.

Я никогда не могла отделить в своем сердце Россию от себя и чувствовать себя только американкой. Хотя я очень благодарна Соединенным Штатам за то, что, родившись в этой стране, смогла получить хорошее образование, реализовать свои возможности. Я очень благодарна и России. Во время второй мировой войны было убито 20 миллионов советских людей - это изменило вашу страну навсегда, оставило очень глубокую рану в ней. На Западе многие это забыли, но я не могу спокойно смотреть на ваших ветеранов, на их медали. Я прекрасно понимаю, что это герои, понимаю, какой вклад они вложили в Победу, что сделали для всего человечества.

Думаю, что мир становится теснее, и национальные различия людей, живущих на этой маленькой планете, должны стать источником духовного обогащения для всех – не должно быть никакой конфронтации, никаких распрей.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Сериал о Маяковском приятно удивил

Колонка нашего колумниста Марии Раевской

По каналу «Культура» идет сериал «Маяковский. Два дня». Он был снят еще в 2011 году, но выпустили его только к юбилею поэта (напомним, 19 июля исполнилось 120 лет со дня рождения Владимира Владимировича). Два дня – это 13 и 14 апреля 1930 года, последние перед «точкой пули», которую Маяковский поставил в своей жизни. (читайте далее…)

Открывайте шире двери! К вам Маяковский приехал

19 июля исполнилось 120 лет со дня рождения поэта Владимира Маяковского. «ВМ», продолжая рубрику «Реконструкция», пробует с участием актера Малого театра Александра Волкова оживить эпизоды из жизни выдающегося поэта. В прошлый раз главным героем у нас был Федор Шаляпин — вместе со студентом Московской консерватории Тимофеем Павленко в роли «великого баса» мы попыталась погрузиться в эпоху певца. (читайте далее…)