7 самых известных стихотворений Геннадия Шпаликова

Он родился в небольшом городке Сегежа в Карелии, где его отец, военный инженер Федор Григорьевич Шпаликов работал на строительстве Сегежского бумажно-целлюлозного комбината. В Москву семья Шпаликовых вернулась в 1939 году.

«28 января 1944 г. в Польше погиб мой отец, инженер-майор Шпаликов. В 1945 году я поступил в школу, а в 1947 году военкоматом Ленинградского района г. Москвы был направлен в Киевское суворовское военное училище, как сын погибшего офицера» — писал Геннадий Шпаликов в автобиографии при поступлении во ВГИК. Именно в Суворовском он начал писать стихи и рассказы, попробовал свои силы в качестве редактора молодежной и приобрел привычку, которую сохранил до конца своей недолгой жизни — начал вести дневник. В одной из центральных газет в 1955 году было опубликовано первое стихотворение суворовца Шпаликова. Реакция на это событие для многих 18-летних могла бы стать причиной острого приступа звездной болезни, но Шпаликов отреагировал на него с изрядной долей самоиронии:

Не смотри на будущее хмуро,
Горестно качая головой…
Я сегодня стал литературой
Самой средней, очень рядовой.

Пусть моя строка другой заслонится,
Но благодарю судьбу свою
Я за право творческой бессонницы
И за счастье рядовых в строю.

В Суворовском он провел восемь лет, а в 1955 году серьезная травма колена (пролежал три месяца в госпитале) поставила крест на военной карьере Шпаликова: его признали негодным к военной службе и комиссовали. Геннадий вернулся в Москву и с ходу, без труда поступил во ВГИК.

Общительный, дружелюбный, а главное искренне доброжелательный, он мгновенно стал лидером и любимцем студенческой «тусовки»: редко какие посиделки обходились без компанейского Гены Шпаликова. Правда, уже тогда его друзья-приятели отметили, что даже солидная доза возлияний не парализовывала работоспособность весельчака Генки: в отличие от большинства из них, после дружеского застолья он садился за письменный стол — писать сценарий. Многих восхищала, а в ком-то вызывала зависть и другая особенность Шпаликова: писал он легко и очень быстро. И стихи тоже.

«…Поначалу я не особенно прислушивался к его стихам… Казалось, ну да, пишет какие-то песенки, пишет для себя, а потом, когда я вчитался, когда вслушался, то понял, какой это серьезный замечательный поэт, — вспоминал режиссер-фронтовик Петр Тодоровский. — Когда я вдруг набрел у него на эти строки — «Рио-Рита», «Рио-Рита», вертится фокстрот, на площадке танцевальной сорок первый год», — я просто задрожал, я понял, что мой фильм (я снимал «Военно-полевой роман») без этих слов в чем-то очень сильно потеряет или чего-то не найдет, — вспоминал режиссер-фронтовик Петр Тодоровский. — Самое поразительное, Генке Шпаликову в сорок первом году было четыре года! …И этот четырехлетний мальчик запомнил и в этих строфах — «городок провинциальный, летняя жара» — точно описал эту атмосферу, эту беззаботность, эту безответственность, это непонимание того, что сейчас случится…»

В 1962 году Геннадий Шпаликов написал сценарий лирической комедии «Я шагаю по Москве», которая была блестяще поставлена режиссером Георгием Данелией. Кстати, песня из фильма, как уверяли очевидцы, была написана Шпаликовым, что называется, на одном дыхании, тут же, на съемочной площадке. Успех картины был потрясающим. И как только она вышла на экраны, песню стала распевать вся огромная страна. Не менее популярной стала еще одна песня Геннадия Шпаликова — «Пароход белый, беленький…».

Личную жизнь Геннадия Шпаликова счастливой нельзя назвать даже с натяжкой. Первая жена Наталья Рязанцева, с которой они познвкомились во время учебы во ВГИКе, ушла от него, не собираясь мириться с пристрастием мужа к алкоголю. Через некоторое время он женился на актрисе Инне Гулая (две «главных» картины в ее творческой биографии — «Когда деревья были большими» и «Время, вперед!»). Люди, общавшиеся с их семьей, отмечали, что некоторое время Шпаликову удалось справиться со своей тягой к спиртному, чему, безусловно, помогло и рождение дочки Даши.

В 1966 году Шпаликов как режиссер снял фильм «Долгая счастливая жизнь», в котором главную роль исполнила его жена Инна Гулая. Эта лента стала единственной режиссерской работой Шпаликова. Кстати, международный фестиваль авторского кино в Бергамо отметил картину главным призом, а в Советском Союзе она прошла практический незамеченной.

В этом же году белорусский режиссер Виктор Туров снял фильм «Я родом из детства» по сценарию Геннадия Шпаликова. По мнению многих критиков, это лучший из сценариев, написанных Шпаликовым. А белорусские кинокритики по сей день называют картину шедевром белорусского кинематографа, лучшим, что было снято за все время существования белорусского кинематографа.

За период с 1966 по 1968 год были экранизированы лишь два мультфильма по сценариям Шпаликова («Жил-был Козявин» и «Стеклянная гармоника»). Семья Шпаликова попала в сложную материальную ситуацию: приходилось в основном жить на деньги, которые получала Гулая в Театре-студии киноактера. В довершение к этому вновь «наладились» отношения Шпаликова с алкоголем. В семье начался разлад…

Из воспоминаний Петра Тодоровского: «К сожалению, Генка много пил — пил, как часто это бывает с мужчинами, от мужского одиночества. Жена от него ушла, мать его тоже не пускала, он болтался по друзьям, средств к существованию не было, и самое больное место — он писал, но писал не то, что хотел. У него была огромная масса замыслов, о которых он рассказывал. И почти ничего не удалось воплотить».

В том, что было написано Шпаликовым в 70-е, громко звучит тема «хороших, но невыносимых друг для друга» людей.
В 1971 году на экраны вышел фильм режиссера Ларисы Шепитько «Ты и я» по сценарию Геннадия Шпаликова. На фестивале в Венеции лента получила серебряную награду, а в Советском Союзе зритель его фактически проигнорировал.

Неудачей стал и еще один фильм по его сценарию — «Пой песню, поэт» Сергея Урусевского (1971-й). Это стало еще одним ударом — и не только по творческим амбициям Шпаликова. Ведь благодаря картине он надеялся наконец расплатиться с долгами...
Вот что писал Петр Тодоровский о последнем периоде жизни Шпаликова: «Я знаю, что он работал над сценарием о Маяковском. И эта судьба оказывала на него свое воздействие — у него, как мне рассказывали, были острые приступы отчаяния, депрессии…»
1 ноября 1974 года Геннадий Шпаликов повесился на втором этаже одной из писательских дач в Переделкино…

"Вечерняя Москва" составила подборку самых известных стихотворений поэта.

1. "Геночка"

Москва, июль печет в разгаре,
Жар, как рубашка к зданиям прилип.
Я у фонтана, на Тверском бульваре
Сижу под жидковатой тенью лип.

Девчонки рядом с малышом крикливым,
Малыш ревет, затаскан по рукам,
А девочки довольны и счастливы
Столь благодатной ролью юных мам.

И, вытирая слезы с мокрой рожи,
Дают ему игрушки и мячи:
«Ну, Геночка, ну перестань, хороший,
Одну минутку, милый, помолчи».

Ты помолчи, девчонки будут рады,
Им не узнать, что, радостью залит,
Твой тезка на скамейке рядом
С тобою, мальчуган, сидит.

И пусть давным-давно он не ребенок,
Но так приятно, нечего скрывать,
Что хоть тебя устами тех девчонок
Сумели милым, Геночкой назвать...

1954

2. "Ах улицы, единственный приют.."

Ах улицы, единственный приют,
Не для бездомных -
Для живущих в городе.
Мне улицы покоя не дают,
Они мои товарищи и вороги.

Мне кажется - не я по ним иду,
А подчиняюсь, двигаю ногами,
А улицы ведут меня, ведут,
По заданной единожды программе.

Программе переулков дорогих,
Намерений веселых и благих.

Декабрь 1963

3. "Далеко ли, близко прежние года..."

Далеко ли, близко
Прежние года,
Девичьи записки,
Снов белиберда.

Что-то мне не спится,
Одному в ночи —
Пьяных-то в столице!
Даром, москвичи.

Мысли торопливо
Мечутся вразброд:
Чьи-то очи... Ива...
Пьяненький народ.

Все перемешалось,
В голове туман...
Может, выпил малость?
Нет, совсем не пьян.

Темень, впропалую,
Не видать ни зги.
Хочешь, поцелую —
Только помоги.

Помоги мне верный
Выбрать в ночи путь,
Доберусь, наверное,
Это как-нибудь.

Мысли торопливо
Сжал — не закричи!
Чьи-то очи... Ива...
Жуть в глухой ночи.

21 июля 1954

4. Весна в Москве

Мимозу продают у магазина,
Голуби в небе —
не знаю чьи,
И радужно сияют
от бензина
Лиловые
московские
ручьи.

Апрель 1956

5. "Можайск"

В желтых липах спрятан вечер,
Сумерки спокойно сини,
Город тих и обесцвечен,
Город стынет.

Тротуары, тротуары
Шелестят сухой листвою,
Город старый, очень старый
Под Москвою.

Деревянный, краснокрыший,
С бесконечностью заборов,
Колокольным звоном слышен
Всех соборов.

Полутени потемнели,
Тени смазались краями,
Переулки загорели
Фонарями.

Здесь остриженный, безусый,
В тарантасе плакал глухо
Очень милый, очень грустный
Пьер Безухов.

1956

6. "Пароход белый-беленький"

На меня надвигается

По реке битый лед.
На реке навигация,
На реке пароход.

Пароход белый-беленький,
Дым над красной трубой.
Мы по палубе бегали -
Целовались с тобой.

Пахнет палуба клевером,
Хорошо, как в лесу.
И бумажка наклеена
У тебя на носу.

Ах ты, палуба, палуба,
Ты меня раскачай,
Ты печаль мою, палуба,
Расколи о причал.

1960-е

7. "Жила с сумасшедшим поэтом"

Жила с сумасшедшим поэтом,
Отпитым давно и отпетым.
И то никого не касалось,
Что девочке горем казалось.

О нежная та безнадежность,
Когда все так просто и сложно,
Когда за самой простотою —
Несчастья верста за верстою.

Несчастья? Какие несчастья,—
То было обычное счастье,
Но счастье и тем непривычно,
Что выглядит очень обычно.

И рвано и полуголодно,
И солнечно или холодно,
Когда разрывалось на части
То самое славное счастье.

То самое славное время,
Когда мы не с теми — а с теми,
Когда по дороге потерей
Еще потеряться не верим.

А кто потерялся — им легче,
Они все далече, далече.

Январь 1974