Театр имени Моссовета поставил повесть Шукшина в стиле лихих 90-х

Заведующий одним из магазинов Аристарх Петрович Кузькин (Анатолий Васильев) крепко пьет. В компании единомышленников он жаждет разнообразия и, по выражению Шукшина, «импровизирует». Выпивая на кухне за столом, мужики легко могут «сымпровизировать», скажем, поездку на поезде во Владивосток.

Молчаливое терпение жены Веры Сергеевны (Лариса Кузнецова), которая находится в соседней комнате, на исходе. К несчастью компании, она находит у мужа любовное письмо от другой и, разозлившись, решает всех собутыльников сдать в милицию. Формальный повод для этого лежит по центру сцены — пять автомобильных покрышек для «Волги», которые энергичная компания украла.

А Вера Сергеевна отлично знает, что отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности, то есть ОБХСС, не дремлет...

Театральный художник Борис Бланк детально воссоздает обстановку квартиры, где смешаны советская и постперестроечная эпохи.

Чего стоят только репродукция «Трех богатырей» над диваном и бамбуковые шторы в арке. Достоверной обыденности добавляют хиты из 1980-х и 1990-х, подобранные композитором Александром Чевским.

«Сымпровизировать» решает и режиссер Павел Хомский. Например, добавляет героям лоска 1990-х годов.

Брюхатого (Сергей Виноградов) посылает отговаривать жену от заявления с флаконом французских духов. В тексте Шукшина этой детали нет, но в контексте предприимчивости его героев она вполне уместна.

Виноградов, кстати, великолепно передает пошлость своего персонажа. Или вот: утреннее похмелье и ломоту в теле Аристарха решено показать мучительным сползанием с лестницы к граненому стакану с водкой — Васильев демонстрирует отличную форму. Его Аристарх, по Шукшину, убедительной интеллигентной наружности.

При этом гнев алкоголика передан менее правдоподобно — страха, что сейчас накинется на жену с кулаками, на зал не навел. Чего не сказать о Кузнецовой: как и подобает в таких ситуациях, жена осторожно пытается показать свой характер и одновременно не спровоцировать рукоприкладства.

Возможно, Хомскому стоило продолжить «импровизацию» и во втором действии. Оно пусть и веселое, но артисты почему-то играют с меньшим азартом. А финал, когда входит милиция и все застывают перед покрышками, хоть и выдержан в духе Василия Шукшина, но выглядит резким. Для многих в зале он стал неожиданностью. Хотя сатирик Михаил Задорнов, выходя после премьеры, заметил что «спектакль отличный и Хомский молодец». С этим трудно поспорить. Как и с тем, что первое действие увлекательнее второго.