Тайны великих художников разгадали микроскоп и рентген
Тайны, как хорошее вино, чем старше – тем дороже. Раскрытие винтажных тайн всегда приносит большие дивиденды детективам в экономическом, историческом и культурном эквивалентах.
31 мая сотрудники Третьяковской галереи поделились тайнами знаменитых шедевров собрания, раскрытыми ими за последнее время.
Одна из работ, представленных на выставке известна, наверное, каждому жителю нашей страны-репродукции знаменитой картины Василия Пукирева «Неравный брак» украшали гостиные, марки и учебники по литературе в СССР.
А между прочим у героев картины, написанной сразу после подписания указа Синода о запрещении браков с большой разницей в возрасте, есть реальные прототипы, - рассказывает куратор выставки Светлана Усачева. – О том, что в качестве шафера невесты художник изобразил самого себя – известно всем. Но сотрудник галереи Любовь Полозова нашла в архиве документы, свидетельствовавшие о том, что в реальности на шафером на этой свадьбе был близкий друг художника – Сергей Варенцов, уступивший свою невесту более богатому и респектабельному претенденту.
Моделью для престарелого жениха послужил повар семьи Варенцовых. Это выяснили искусствоведы, сравнив ранние эскизы людей, сделанных Пукиревым с героями полотна. И, казалось бы, больше черных пятен в истории знаменитой картины не осталось, полотно повесили на традиционное место в музей, а эскизы отправили в запасники. Но десять лет назад в музей случайно попал набросок женщины, сделанный малоизвестным художником Владимиром Суховым. И вот тут история получила неожиданное продолжение.
Куратор подходит к портрету пожилой женщины с ввалившимся щеками и потухшим взглядом.
- Очистив надпись от пыли, искусствоведы обнаружили, что это портрет Прасковьи Матвеевны Варенцовой, той самой девушки, судьба которой послужила сюжетом для картины «Неравный брак»,- говорит она. -Написан этот портрет был спустя 44 года после свадьбы, год также указан в подписи.
Брак по расчету не принёс девушке ни счастья, ни денег: свои дни Прасковья Матвеевна закончила в Мазуринской богадельне.
Множество подобных тайн вскрывается во время атрибуции (определения подлинности картин – прим. «ВМ»), которую научные сотрудники музея проводят при помощи химического анализа, рентгенографирования и бинокулярных микроскопов. Инфракрасная лампа способна пролить свет на те детали, которые сам художник, вероятно, предпочёл бы скрыть. Одна из таких историй, которую искусствоведы деликатно называют мистификацией, связана с картиной Константина Коровина «Портрет хористки», датированной 1883 годом. Куратор обращает внимание на авторскую подпись к картине, в которой тот подробно излагает историю создания портрета, утверждая что раньше своего друга Серова обратился к приемам импрессионизма.
- Миф, созданный художником был развеян благодаря технологическому исследованию его произведений: рентгенографированию изучению картин в бинокуляр, -объясняет Усачева. – Выяснилось, что портрет исполнен в манере a la prima – практически за один сеанс, а подобные приемы Коровин начал использовать только в конце 1880-х годов.
Кроме того, сотрудник Третьяковки Ольга Атрощенко выяснила, что в Харькове, где согласно подписи был сделан портрет, Коровин был в июне 1887 года. Сопоставив факты она пришла к выводу, что портрет хористки был написан в 87-ом а не в 83-ем году, более ранняя дата была проставлена Коровиным для того, чтобы подчеркнуть свое новаторство в живописи. Что ж, как известно, все тайное рано или поздно становится явным. И выставка в Третьяковке доказывает это с пугающей убедительностью.
