Алексей Балабанов: Мои фильмы про убийства очень нравятся священникам

Эта road-movie по-балабановски «Я тоже хочу», показанная в последние дни 69-го МКФ в Венеции, стала одним из главных событий конкурсной программы «Горизонты». Фильм о том, насколько тотально несчастливы наши соотечественники (в представлении автора). Его герои в бандитском джипе пускаются в путь по ухабам родины за призраком счастья, которое выдается в некой Колокольне в зоне, пораженной радиацией где-то в между Питером и Угличем. Их не пугает перспектива, что в райские кущи берут не всех, а самых достойных. Балабанов снял фильм глубоко личный, настоящую метафору.

На беседу с корреспондентом «Вечерки» в бар «Ягуар» отеля «Эксельсиор» Балабанов пришел в своей фирменной тельняшке и бесйсболке. Именно такой любимый имидж режиссера, который он не меняет уже много лет – как и лапидарный стиль ответов, которым он славится.

- Алексей, как все начиналось?

- С оператором Сашей Симоновым мы приехали в Тверскую область, увидели разрушенную колокольню и придумали эту историю.

- Каких все-таки людей отбирает эта «фабрика счастья»?

- Порядочных и страдающих.

- Вы сняли черную комедию? Многие иностранцы именно так восприняли вашу работу…

- Сколько людей – столько и мнений. Для меня там иронии нет. Это трагическая картина о единстве людей в порыве к счастью. Но разные люди воспринимают фильм по-разному. И мне это в принципе безразлично.

- Но вы-то сняли трагедию, а люди в зале смеялись…

- Я черный юмор в работу не закладывал. Ничего такого.

- И мистику тоже?

- Я мистическим этот фильм никогда не называл. Это придумали журналисты.

- А как бы вы сами определили жанр картины?

- Я придумал жанр – «фантастический реализм». Потому что там все настоящее  - от начала до конца.

- И актеры тоже? У вас ведь снимаются часто непрофессионалы?

- Это зависит от проекта. В некоторых даже в маленьких эпизодах играют артисты. В данном случае у меня в картине нет ни одного профессионала. Все играют сами себя. Все было настоящее. Артистов нет ни одного. Все играют себя.

- А кто они по профессии, ваши герои? Неужели реальные бандиты и проститутки?

 - Они служили в армии, в Афганистане. А люди, вернувшиеся оттуда, как герой Сергея Бодрова в фильме «Брат», ничего не умели другого, как стрелять. После армии они стали бандитами. А теперь они уже банкиры. И я был бандитом.

- В каком смысле?

- В простом. В городе Свердловске. Я и музыкантом был, у меня и группа своя была. Я имею в виду – кем я только не был: и алкоголиком, и бандитом, и на драки ходил - у меня два зуба выбито. У меня яркая молодость была. А потом поступил в институт и стал другим человеком.

- В картине звучат странные песни. В титрах не было перевода слов. Иностранцы  подумали, что сюжет следует за музыкой…

- Вообще музыка в моих фильмах очень важна. В каждом фильме я использую музыку разных музыкантов – вот здесь только Леонид Федоров, группа «Аукцион». Я его знаю давно – это мой друг. Вся музыка в картине – его. Но слова песни не имеют к фильму никакого отношения. Потому и не переводились. Это принципиальный момент. Это эмоция… Если бы слова песен шли в титрах – вы бы их читали и не успевали следить за изображением.

- Где снималась картина?

- В Тверской и Вологодской областях. Россия - самое большое государство в мире и она очень разная. Петербург построил Петр с помощью европейских архитекторов. А например, Иркутск построен русскими архитекторам. Это - Сибирь. Норильск построен советскими архитекторами.

- Литература как-то повлияла на проект? Может быть, сюжет попался вам в газетных заметках, что сейчас часто встречается?

- На эту картину конкретно литература не повлияла никак. Это оригинальный сценарий, который я написал сам. А раньше - да, я снимал экранизации - по сценариям Кафки, Беккета, Булгакова, других писателей.

- У иностранцев может создаться негативный образ России – мрачной территории, где живут маргиналы, пьют водку из горла и стреляют во все, что движется. Вас это не волнует?

- Это предвзятое мнение. Давайте спросим, сколько стреляют в Америке. Вот Брэд Питт будет скоро киллера играть. В американских боевиках стреляют куда активнее. Да и пьют в Америке не меньше, а то и больше.

- Ваш герой, Саня-бандит в одном из монологов признается, что живет полной жизнью: убил сегодня четверых, пошел в церковь, покаялся, причастился, потом в бане помылся. Это что, наезд на церковь? У вас к ней свои счеты?

- Я человек православный. Я хожу в  церковь. И я знаю что большинство бандитов, которые убивают людей, они тоже ходят в церковь и причащаются. Кстати, и я сам, и фильмы про убийц и про убийства очень нравятся священникам. Они мои друзья. Вот, к примеру, отец Рафаил на своих проповедях в городе  Великий Устюг читал мой сценарий прихожанам. Он - бывший московский художник Сергей Симаков. Построил там две церкви. Одну, правда, ему бандиты построили, а другую он сам восстановил.

- Церковь в России возрождается?

- Да. Строятся новые, восстанавливаются старые храмы и монастыри. Многие светские люди уходят в  церковь, становятся священниками… Я считаю, это и есть возрождение веры. Главное - разрушение  остановилось.

- А в скандале с Pussy Riot вы были на чьей стороне?

- Я ничего про это не знаю. Я не читаю газет и не интересуюсь политикой…

- Даже если это касается церкви?

- Да какая разница Я хожу в церковь молюсь Господу. Церковь - это люди. А Бог – это Бог.

- Почему вы не читаете газет?

- Мне не интересно.

- А творчество ваших российских коллег вам интересно?

- Понимаете, за рубежом популярны одни имена, в России – совсем другие. Звягинцев, например, который популярен в Европе, я его терпеть не могу, он скучен для меня ужасно. А Волошин мне очень нравится. Он мой товарищ.

- А еще, наверное, ваш продюсер Сергей Сельянов. У вас с ним такое многолетнее сотрудничество…

- Сельянов мой друг. Мы вместе учились и поэтому он мне очень помогает. Он привел меня в большое кино. У меня ведь было образование сценариста документального кино. Я снимал любительские фильмы. Он меня показал Герману-старшему, меня запустили со «Счастливыми днями» и я сразу же поехал в Канны – «Счастливые дни».

- В фильме вы сыграли себя и даже умерли в кадре – Колокольня вас отвергла. Значит, надежды нет?

- Мы все умрем. Вопрос – как и когда. Но это кино. Я играю себя. Я мог умереть и не в кино, а в жизни. И раньше. Много моих друзей уже умерло много лет назад – кто-то раком заболел, кто-то в аварию попал….

- Счастье лично для вас - это…

- Да нет у меня готовой формулы счастья. У каждого своя. Но я счастливый человек. У меня семья: жена, двое детей. Я живу, работаю. Вот мое счастье.

- Ради чего снимаете свое кино?

- А я больше ничего не умею.