Большой театр увлекся французским романтизмом

На Камерной сцене Большого театра состоялась первая оперная премьера 245-го сезона — «Искатели жемчуга» Жоржа Бизе в постановке латышского режиссера и сценографа Владиславса Наставшевса. Этой работой он дебютировал на территории музыкального театра.

«Искатели жемчуга» — первая опера Бизе, поставленная на театральной сцене. Молодому композитору ее заказал парижский «Театр-лирик», и он написал ее очень быстро, всего за несколько месяцев.

Премьера состоялась 30 сентября 1863 года. И хотя постановка выдержала почти два десятка представлений, более при жизни автора эту оперу не ставили. По всему миру (и Россия не исключение) все творчество Бизе оказалось в тени его одного-единственного шедевра — оперы «Кармен». В истории Большого нынешняя постановка стала лишь второй после спектакля 1903 года.

Сюжет оперы традиционный — любовный треугольник, коллизия которого развивается в экзотических условиях восточного колорита. В данном случае это остров Цейлон (сейчас — Шри-Ланка). Ориентальная обстановка — характерная черта для французской оперной драматургии середины XIX века.

Впрочем, Владиславс Наставшевс избавляет оперу от каких-либо показательных примет времени и места. Что предстает взгляду зрителя? Лишь белая коробка сцены и минималистичный реквизит — пара стульев и торшер с огромным абажуром. Эти бытовые детали в таком абстрактном интерьере — будто смешение французского с нижегородским, будто иллюстрируют шутейную формулу l’amour toujours («лямур тужур» — любовь всегда).

Костюмы унифицированные: то ли спецодежда, то ли нижнее белье (наверное, символ обнаженных чувств) исключительно пастельных «жемчужных» тонов. Очевидно, подобная история может произойти когда и где угодно.

Главные партии в премьерной серии исполнили: Лейла — Тамара Касумова, Татьяна Конинская, Татьяна Федотова, Надир — Ярослав Абаимов, Петр Мелентьев, Зурга — Константин Сучков, Азамат Цалити, Нурабад — Алексей Прокопьев, Кирилл Филин. Состав хора и оркестра радикально сокращены, чтобы вписаться в возможности Камерной сцены. И в этих непростых музыкальных обстоятельствах особых комплиментов достойна работа дирижера Алексея Верещагина — точная, тонкая и пронзительная. Таким образом эта опера становится событием, явно необходимым столичной афише.

ПРЯМАЯ РЕЧЬ

Владиславс Наставшевс, режиссер-постановщик:

— Эта опера очень чувственная и «манкая», как и вообще вся музыка романтизма. Мне это очень близко и понятно на эмоциональном уровне и даже как будто на тактильном. Через ограничение и минимализм, близкий к перформативности, мы стремились к большей свободе высказывания. Мне кажется, что бьющий через край романтизм и в каком-то смысле сладость, что есть в музыке, лучше всего прозвучат именно в строгом оформлении. Поэтому мы отказались от визуальных аллюзий и попытались создать некое максимально отвлеченное надбытовое измерение.

Читайте также: Московские учреждения культуры приготовили онлайн-программу для детей