Где грань между домашним насилием и недостойным поведением партнера?
Президентский Совет по правам человека подготовил законопроект, разъясняющий понятие «домашнее насилие» и дающий возможность жертве получить ордер, запрещающий приближаться к ней менее чем на десять метров. «Вечерняя Москва» поговорила с экспертами, которые объяснили, где, по их мнению, проходит грань между домашним насилием и недостойным поведением партнера и как помочь жертвам тирании.
Мнение юриста
— Домашнее насилие бывает ведь не только физическим, но и психологическим, — говорит адвокат, специалист по семейным вопросам Андрей Сарычев. — Позавчера беседовал с клиенткой, ей 28 лет, есть ребенок, муж тиран. Действительно тиран, но не бьет, недавно схватил за руку, синяки остались. Это и есть домашнее насилие. Любое принуждение человека делать что-то помимо его воли. Говоря о грани… Есть разные виды причинения человеку физической боли. Самое легкое — побои, затем легкий вред здоровью, средней тяжести и тяжкий. Все это распространяется и на домашнее насилие, а грань его лично для себя определяет каждый. Пока у нас выражение «бьет — значит, любит» будет оставаться милой шуткой, оно никуда не исчезнет.
— Как оцениваете новый законопроект?
— Довольно спокойно. Их было уже огромное количество, но ни один не прошел. Я просто не понимаю, как это будет работать в наших условиях. Ну надели на человека браслет, запретили приближаться. А если они живут вместе, у них дети, ипотека и женщина от него полностью зависит, уйти не может? Так что, как бы это ни было грустно, я считаю, что и этот законопроект не пройдет. Либо это просто будет очередной неработающий закон, на эффективную реализацию которого нет ни денег, ни ресурсов. Мне часто приходится вынужденно оппонировать тем, кто продвигает такие проекты. Я не против них, конечно, я не за домашнее насилие, просто я практик и смотрю на все это с земли. Задача общественников — привлечь внимание к этой действительно очень непростой проблеме, а моя — помочь человеку, который прямо сейчас сидит передо мной.
— И что тогда делать? Позволить тиранам и дальше избивать женщин?
— Понимаете, у нас просто нет общественного запроса на это. Все попытки, которые происходят, они, безусловно, позитивные, но искусственные. Проблема домашнего насилия глобальна и касается не только России. Как думаете, в какой европейской стране выше всего уровень домашнего насилия?
— Может, Германия, заселенная мигрантами?
— Угадали. А на втором месте Швейцария. Там нет мигрантов. На эту проблему существуют очень разные точки зрения, и, по статистике ВОЗ, уровень домашнего насилия в странах, где есть законодательство о домашнем насилии, и в странах, где оно отсутствует, примерно одинаков. Моя точка зрения — общество, государство, конечно, должны помогать бороться с насилием в семье. Но что, если жертва сама не готова морально ему сопротивляться? Если она не хочет уходить от тирана, потому что у них ипотека, дети, она финансово от него зависит и ей просто некуда идти и не на что себя содержать? Нужно понимать, что за нее этот шаг никто не сделает и все искусственные, навязанные меры будут неэффективны.
Мнение психолога
Семейный психолог Наталья Панфилова считает, что такой законопроект действительно необходим, ведь прежде всего он даст понять тирану, что его жертва не одинока и ей есть куда обратиться за помощью.
— Здесь, наверное, мы говорим не столько про действия, сколько про их последствия. Если у жертвы начинаются бессонницы, головные боли, депрессия, есть другие последствия в плане нарушения здоровья, это уже говорит о том, что в отношении нее было применено домашнее насилие. Угрозы ведь могут быть разные — и физические, и психологические, когда насильник говорит жертве о том, что убьет ее, покалечит. Не надо проверять слова на реальность, необходимо уходить сразу же. Я бы сосредоточилась на этом. Не только на физическом насилии, но и на угрозах. Если люди не могут жить вместе так, чтобы не причинять друг другу боли, порядок их общения стоит определить уже на другом уровне.
— А как быть с жертвами, которые сами не хотят уходить от своего насильника? Когда некуда идти, не на что жить?
— Конечно, прежде чем принимать такой закон, должны заработать программы, которые помогали бы женщинам в тяжелой жизненной ситуации. Следует создать временные пункты размещения, чтобы жертве было куда уйти. Ведь очень часто случается так, что уходят не потому, что идти некуда, а потому, что нет такой возможности в конкретный данный момент — родители могут помочь, но через неделю, квартиру можно снять, но через месяц и так далее. Бывает и так, что квартиру, в которой жертва проживает вместе с партнером, можно разменять, но от него исходят угрозы, что, если она попробует это сделать, он ее убьет, покалечит. В центре размещения ему этого сделать не позволят. К тому же нужно понимать, что насильники очень хороши, когда жертву некому защитить, они сильны и уверены в себе. Если же за ней будет стоять государство, общество — это уже абсолютно другое дело, в первую очередь для тирана, который может и дальше надувать щеки, но сделать уже ничего не сможет.
Мнение священника
По словам протодиакона, религиозного и общественного деятеля Андрея Кураева, даже в православной церкви насилие является вполне обоснованной причиной для развода.
— Семейное насилие считается абсолютно обоснованным и правомерным поводом для развода. Причем не только физическое, а в некоторых случаях даже идейное. Например, когда один из членов семьи настаивает, чтобы остальные оставили веру и ушли в секту.
Читайте также: Кузнецова предложила ввести за преступления против детей пожизненное заключение
