[b]Минула полночь. Центр блестит новогодними огнями. На автобусной остановке развалился бородатый парень. Вязаная шапка упала на асфальт, рука сжимает пустую бутылку, рядом валяются три пластиковых стаканчика. Несмотря на поздний час, у остановки тормозит автобус. Из него вываливаются трое крепких молодых людей в одинаковых синих бушлатах без опознавательных знаков. Один быстро щупает пульс у «клиента» и кивает товарищам. Те ловко берут страдальца под руки-ноги и запихивают в салон. Водитель трогает. Бородач приходит в себя:[/b]– У-у-у… Вы кто? Ангелы?– Ага. Забираем органы у бездомных для пересадки, – спокойно отвечает один из «бушлатов».Алкаш дико вращает глазами, издает трубный звук и пытается рвануться с места. Но силы его оставляют, и голова валится к спинке.[b]Клиент дозрел[/b]– Ну и шуточки у тебя, Макс! – набрасывается на товарища девушка в такой же, как и у парней, форме, колдующая с термосами в передней части салона. – Ты так мне всю клиентуру на тот свет отправишь!– Ничего, жить будет… – ворчит Макс, давая понюхать «новобранцу» нашатырь и обрабатывая его ссадины. – Тяжелых обморожений нет, сильная степень алкогольного опьянения. Очнется – дашь чай.[b]1.12.[/b] ПАЗик паркуется на Комсомольской площади. Еще один «клиент»: пальто вываляно в грязи, скулы в крови, бормочет нечто несуразное. Похоже, мы вовремя: в некотором отдалении, у прохода к пригородным платформам Ленинградского вокзала, начинается серьезная драка.– Вася, Петя, – командует руководитель группы Илья Кусков, – этого в автобус, займетесь им.– Наша молодежная группа возникла полтора месяца назад при православной службе «Милосердие», учрежденной отделом по работе с бездомными Комиссии по социальной церковной деятельности при Московской епархии, – рассказывает Кусков, когда мы получаем пятиминутную передышку. – В храмах, в больницах, в СМИ размещались объявления о вакансиях. Единственное условие: кандидат должен быть православным. И если медсестер, фельдшеров и помощников, которые затаскивают замерзающего в автобус, найти удалось быстро, то с водителями проблема. Именно поэтому мы пока выезжаем не каждую ночь: в декабре ездили два раза в неделю, сейчас – в два раза чаще…[b]1.23.[/b] Рассказ приходится прервать, мы отправляемся «на трубы». Это место на задворках Ярославского вокзала, где тепло даже зимой, отлично известно каждому столичному босяку. Непосвященному же дорогу туда не найти: тропинка пролегает через склады, ангары, кучи смерзшейся земли, ямы и сугробы. Сейчас тут пустынно: только один мужик в рваной телогрейке устроился в самом укромном уголке.– Мне домой в Киров надо, – еле слышно лепечет он. – А денег нет, и ночевать негде…– Тебя отсюда не выгонят?– Не-е-е… Я тут спать буду…Наше внимание привлекает слабое завывание, доносящееся откуда-то из-за кучи. Быстро выясняем, что ревет женщина. Рядом – бомжеватого вида мужик. Женщина одета прилично, только вся шуба в грязном снегу, косметика размазана по лицу, а волосы дико растрепаны.– У-у-у, я боюсь вас, мужиков, боюсь! – истошно взвывает особа, едва мы пытаемся подойти к ней.– Мы хотим тебе помочь! – перекрикивает Илья этот отчаянный рев. – Как тебя зовут? Какой у тебя домашний телефон?С третьей попытки номер удается выяснить.– Му-у-жа… Игорь… зову-у-уут… – причитает Люда, пока Кусков набирает номер. – Я боюсь! Игореша! – это уже в мобильник, заботливо протянутый Кусковым. – Меня избили, телефон украли, я не знаю, где я… И-и-и-и! А-а-а-а!– Я из службы «Милосердие», мы сейчас ее вам привезем, – объясняет Илья мужу. – Адрес назовите…[b]Распишитесь в получении[/b][b]1.50.[/b] Везти бедолагу приходится на Планерную. Путь неблизкий, и «контингент» на задних сиденьях понемногу начинает приходить в себя. Сестры отпаивают подобранных чаем.Медсестер в экипаже двое: Юля Мельник из патронажной службы больничного храма Царевича Димитрия и Олеся Зарецкая из реанимационного отделения Первой градской больницы. Им помогает «примерный семьянин» Вася (в прошлом – врач женской футбольной команды) и «просто студент» Петя. Фельдшер Максим предпочитает оставить основное место своей службы в тайне. Пока чай с нехитрой снедью с огромной скоростью исчезает в дальней части салона, успеваю выяснить: трудятся ребята не только за идею. Впрочем, жалованье, которое они получают на этой опасной и неблагодарной работе, весьма скромно (около 6 тысяч в месяц).Источник финансирования един: Православная церковь.– Щас встану и у…бу всех! – ни с того ни с сего отчетливо произносит подобранный бородатый парень. Илья с Петей наготове, но угроза миновала: «клиент» уже снова храпит. Может, сон плохой приснился?– К сожалению, часто приходится усмирять «буйных», – комментирует Илья. – А однажды нашли замерзающую тетеньку в подземном переходе. Она лежала на мужчине, пытаясь согреть его. Увы, когда мы приехали, он уже умер. Женщину мы спасли.[b]2.27.[/b] Передаем даму на руки мужу Игорю. Он лезет за бумажником. Илья останавливает его руку: – Мы люди православные, за подобные услуги денег не берем.Пока автобус делает круг у метро, Игорь стоит недвижно, одной рукой поддерживая жену, а другой медленно машет нам, не в силах, наверное, поверить, что подобное возможно в наше время.[b]Теплота человеческая[/b][b]3.02.[/b] Возвращаемся на площадь трех вокзалов. «За «Московским» посмотрите», – советует охранник в подземном переходе. Топаем за универмаг и… натыкаемся на двух милиционеров, в замешательстве склонившихся над солидным мужчиной. Пуговицы на пальто у того оборваны, лицо чумазое, на галстуке – застывшие пятна крови. Пока Вася с Петей, кряхтя, тащат центнер в автобус, на нас выходит еще один удалец: вместо левой брови – огромный кровоподтек, а из уст льется поток бессвязных звуков. «Наш человек», – резюмирует Илья.[b]4.13.[/b] От смрада немытых тел и прелых грязных тряпок, сдобренного едким «ароматом» медикаментов, в автобусе уже можно вешать топор. Олеся закончила промывать рассеченную бровь подобранному на Казанском, а Юля колдует над таджиком Ромой, взятым только что на Савеловском.– Я здесь полтора года, – рассказывает гость с юга. – Работаю в Дмитрове в автосервисе. Сначала наркотики нюхал. Потом через месяц стал колоться.– А чем расплачивался?– Работал бесплатно. Паспорт в залог оставил… А-а-а!Похоже, у Ромы сломаны ребра. Но в автобусе это выяснить трудно. Осторожно усаживаем новичка на самое безопасное место.– А дома у тебя кто-нибудь остался?– Жена и трое детей.– А в Москву зачем приехал?– Зачем? Не знаю… Мне нужна будет доза…Тут – ура! – в себя приходит солидный мужчина с Казанского вокзала. Представляется Николаем Николаевичем, откликается и просто на «Коля». Диктует домашний телефон. «Это в Орехове, – бросает Илья водителю Алексею, поговорив с Колиной женой.– Отвезем, только заедем на Белорусский».[b]5.10.[/b] Начинается метель, и все бездомные, похоже, специально выползают на наш путь. А может, они подтягиваются к открытию метро? Двоих Вася с Петей уже загрузили, а теперь безуспешно пытаются «окучить» в доску пьяного молодого парня.И тут же, неподалеку, что-то гулко шмякается об асфальт. Сквозь снежные хлопья чернеет безжизненное тело. Кажется, от него удаляются двое, и, похоже, они в форме… Впрочем, не время выяснять.– Петя, живо за носилками! – Илье можно было и не отдавать эту команду. Помощник уже мчался в автобус…[b]6.58.[/b] Николай Николаевич доставлен домой. Дюжина еле волочащих ноги с бодуна граждан выгружаются в конечной точке нашего «тура» – на городской дезстанции. Здесь босяков заставят принять душ, их внимательно осмотрит врач, после чего хворых «скорая» отвезет в больницу. Что ждет этих несчастных? Может, бессчетное число таких же ночей? Не исключено. Но сегодня утром в медицинских сводках число погибших от обморожения будет на несколько человек меньше, чем могло бы быть. И уцелели эти несчастные благодаря молодым людям в синих бушлатах.