[b]Забота короля[/b]Епископ Мандский говорил, что существо это послано Господом в наказание за грехи людские. Деревенские кюре утверждали, что оно — слуга дьявола. У крестьян Жеводана было свое мнение: зверь это! Просто волк, вкусивший человеческой плоти, на барана потом и не взглянет: человечинка, она сладкая... А ученые мужи тем временем толковали Людовику XV о ликантропии. Однако король прислушивался не только к ним, выслушал он и прибывшего из Оверни за помощью маркиза д’Апше.— Сколько погибших?— Одиннадцать, — ответствовал маркиз. — Съеденных.— И что, никто не может уничтожить эту тварь?— Он неуловим, Ваше Величество. Боюсь, он еще и неуязвим.— Страх мешает ясно мыслить и метко стрелять, — наставительно заметил Людовик XV. — Я решил послать в ваши края отряд драгун. Отправляйтесь в КлермонФерран и сопроводите капитана Жака Дюамеля в Жеводан. И еще с вами отправится отец Брио, который славен умением распознавать оборотней-бесклавере. Его усилия могут оказаться действеннее ружей и капканов.— О, Ваше Величество, вы так добры... — залепетал д’Апше, пятясь к двери и про себя досадуя на то, что ему придется делить карету с ученым монахом, наверняка старым и донельзя скучным. Но вдруг волк и вправду не зверь, а оборотень? Тогда без слова Божьего не обойтись.[b]Чудовище[/b]Мари Шуа брела по лесу, сгибаясь под тяжестью вязанки хвороста. Она не боялась бесклавере. Она сама ведьма и знает, как обращаться с нечистой силой. Надо не бежать, а, наоборот, посмотреть в глаза, сотворить молитву и трижды произнести: «Ты оборотень!» И звериный облик тут же уступит человеческому.— Это же так просто! — говорила она всем и каждому.Ее не слушали, ей плевали вслед. Ну и пусть сидят с потухшими очагами и дрожат от страха. А она будет ходить в лес и греться у камелька.Шорох заставил Мари Шуа остановиться. И тут она увидела зверя. Это был огромный волк. Или не волк... У животного была заостренная, как у кабана, морда. Длинный хвост хлестал по бокам.— Ты оборотень! — сказала Мари. — Ты оборотень! Ты...Когти чудовища располосовали одежду и живот женщины. Мари Шуа была еще жива, когда зверь стал пожирать ее внутренности.[b]Дорога дальняя[/b]— Волк появился в июне, — рассказывал д’Апше. — Выскочил из леса и бросился на пастушку. По счастью, она не растерялась, а больше не растерялись быки — выставили рога, сбились в круг, и волк отступил. Увы, у Жанны Булле из деревни Юба не было таких защитников. Ее обглоданный труп крестьяне нашли на следующий день. К началу сентября жертвами зверя стали еще одна девушка и два мальчика.— Может, это не был один и тот же волк? — усомнился отец Брио.— Все нападения совершались одинаково. Зверь подбирался на расстояние прыжка, взмывал в воздух и ударял человека, опрокидывая его, в грудь лапами. Есть еще один момент... У него странный вкус, у этого людоеда. Он всегда пожирает легкие и сердце.— Ликантропам это не свойственно, — задумчиво проговорил монах. — Они просто убивают, иногда кусают, но чтобы отдавать предпочтением глазам или внутренностям, нет, на них это не похоже.— Вы часто сталкивались с оборотнями? — спросил маркиз, которому беседы с ученым собеседником мало-помалу начали доставлять удовольствие. На поверку отец Брио оказался не занудой преклонных лет, а крепким мужчиной с ясным взором и немалым жизненным багажом.— Ликантропия, или «волчье безумие» — это болезнь, — сказал монах. — В наш просвещенный век в этом уже нет сомнений. Человек не может обратиться в волка, но он может представить себя волком и действовать соответственно! Должно быть, мифический царь-людоед Ликаон, тоже чувствовал себя волком, рассчитывая на покровительство солнечного бога Аполлона.В безумии своем Ликаон, пытался задобрить самого Зевса, для чего устраивал поедания кушаний, приготовленных из человеческих и волчьих кишок. Зевс не остался глух и... превратил его в волка.— Значит, вы полагаете, что это зверь? И можете его... э-э...образумить.— Вы многого от меня ждете.— Отец Брио улыбнулся. — Святой Эвре заставил волка служить ему, слепому, поводырем, но я не настолько самонадеян, чтобы ставить себя вровень с ним. Я лишь хочу уберечь от расправы людей, которых могут обвинить в оборотничестве. Этих людей надо лечить, хотя никто не знает, как. Смотрите, что это? На дереве у дороги висел волк.Шея его была перехвачена кожаной петлей, длинный язык, черный от мух, свешивался до самой груди.— Значит, скоро деревня, — сказал маркиз. — Местные жители считают, что, убив и повесив волка, они отваживают от своих жилищ его сородичей. Видите, у него отрублены лапы? Их прибивают к воротам овчарни, чтобы зверь не позарился на ягненка. Какое невежество!— Не осуждайте их, — попенял спутнику отец Брио. — Крестьянам запрещено иметь оружие. Они вынуждены уповать на провидение и обереги.— Пусть они лучше надеются на капитана Дюамеля и его солдат! — усмехнулся д’Апше. — Уж он-то быстро прикончит зверя.[b]Драгуны[/b]Солдат разместили в городке Сент-Шели. Капитан Жак Дюамель тут же принялся за организацию облавы, чтобы найти и убить волка, который загрыз за это время еще пять человек. Маркиз д’Апше, другие сеньоры Оверни и прежде всего Жеводана, так как именно этот район особенно «полюбился» людоеду, отрядили крестьян в помощь драгунам. Одних загонщиков набралось более 3 тысяч человек. Люди оцепили лес, на опушке которого зверь накануне растерзал мальчика, и облава началась.Длилась она три дня, и результаты ее были впечатляющими: более 70 убитых волков. Но был ли среди них людоед? По совету отца Брио зверям вспарывали брюхо, надеясь обнаружить непереваренные человеческие останки, однако ничего похожего в волчьих желудках найдено не было.В следующие дни были убиты еще 40 волков. Дюамель написал рапорт и увел солдат в казармы Клермон-Феррана, напоследок выпустив из тюрем крестьян, которые отказались принимать участие в облавах. Видите ли, им урожай надо убирать! В темнице остались лишь два крестьянина. Им грозила не каторга — смерть!— Они не ведали, что творят! — пытался умилостивить судей отец Брио.Произошло же следующее. Заподозрив соседа в том, что он оборотень, эти крестьяне затащили его в хлев и там пробили ему голову железным шилом. По поверью, после этого надо выпустить три капли крови и прочитать молитву, что не позволит оборотню превращаться в зверя. Затем, кромсая кожу мертвеца ножами, крестьяне стали сдирать ее, убежденные, что там, внутри, обнаружится волчья шерсть. Ведь всякий знает, что бесклавере просто снимают кожу и выворачивают ее наизнанку, становясь волками. Шерсти крестьяне не обнаружили...Слух о расправе дошел до капитана Дюамеля, и он распорядился взять преступников под стражу.Крестьяне ждали суда и смертного приговора. Их повесили на городской площади незадолго до Рождества.А в сочельник 1765 года волк-людоед растерзал семилетнюю девочку.[b]Егермейстеры[/b]Епископ Мандский, изменив мнение на противоположное, провел молебен во славу Господа и проклял волка — посланца дьявола. Не помогло. Мало того, после обращения ко Всевышнему людоед стал заявлять о себе не меньше двух раз в неделю, по-прежнему предпочитая женщин и детей, не решаясь вступать в схватку с мужчинами: однажды попробовал — не получилось. Крестьяне, вывозившее с поля сено, держа вилы наперевес, не подпустили зверя к себе.Весть о возвращении волка докатилась до Версаля. Все, что кто-либо знал о волках и бесклавере, выплескивалось в светских беседах. Говорили о том, что в прежние века актеры, исполнявшие роль дьявола, обряжались в волчьи шкуры. Приводили свидетельства из книг, что в зиму 1450 года волчьи стаи проскользнули в Париж и убили больше 40 человек, и что 70 лет спустя Франциск I создал егермейстерский корпус, задачей которого была охота на волков.— Его Величество Людовик XV повелевает, — читали глашатаи на городских площадях французских городов, — выплатить из государственной казны 10 тысяч ливров любому, кто убьет чудовище и принесет его голову! Прельстившись наградой, лучшие егермейстеры Нормандии Филипп Доневаль и его сын отправились в Жеводан.— Как вы думаете, они окажутся удачливее драгун? — спросил д’Апше.— Вероятно, они откажутся от облав и будут искать логово зверя, — уклончиво ответил отец Брио.И монах не ошибся. Егермейстеры с пренебрежением осмотрели лувьеры — глубокие рвы, которыми крестьяне обнесли каждую деревню. Поцокали языками, увидев лабиринты из сетей, в центре которых была привязана отчаянно блеющая овца. По идее волк должен был войти в лабиринт и запутаться в сетях. Но то, что срабатывало ранее, сейчас было бесполезным. Потому что волка нисколько не привлекали животные, он охотился на людей...24 мая 1765 года на ярмарке в Мальзье зверь загрыз сразу троих. В июне, словно отмечая годовщину своих бесчинств, он разорвал девушку по имени Жанна Булле. В июле задрал всадника, ехавшего в деревню Аморни. В июле же волк напал на двух девочек, одну из которых убил на месте, а другую, успевшую вскарабкаться на дерево, сторожил три дня, время от времени подкрепляясь ее подружкой.В августе чудовище одного за другим убило четырнадцать человек! И все это время егермейстеры рыскали по лесам в поисках лежки зверя. Один раз они увидели волка, прицелились...Колдовство — не иначе: у Доневаля-старшего перекосило пулю в стволе, а ружье его сына дало осечку! В начале октября маркиз д’Апше узнал о новом распоряжении Людовика XV. Король отзывал егермейстеров и поручал лейтенанту Антуану де Ботерну покончить с порождением ада, именуемым Зверем из Жеводана.[b]Смерть волка[/b]За неделю, что лейтенант готовился к облаве, волк отметился еще шесть раз. Это уже была резня! — Вперед! — скомандовал де Ботерн, и загонщики углубились в лес. Не прошло и часа, как один из солдат увидел гигантского волка.Антуан Де Ботерн выстрелил, зверь взвился и клубком покатился по земле. Достав кинжал, лейтенант вспорол волку брюхо и подцепил острием клинка полоску красной ткани — остатки женской юбки.— Это он! — вскричал де Ботерн. — Зверь из Жеводана мертв!21 сентября 1765 года труп волка доставили в замок маркиза д’Апше, обложили соломой и зашили в рогожу.— Я еду в Версаль, — сказал де Ботерн. — Отец Брио, вы составите мне компанию? — Нет, — монах одарил лейтенанта улыбкой. — Я еще задержусь.— Как хотите, — подал плечами лейтенант. Он уже был там, во дворце, и блеск обещанного королем золота слепил его.Наутро он отбыл, и через несколько недель до Оверни докатились рассказы о том, как он был встречен Людовиком XV и обласкан им. 10 тысяч ливров перекочевали из казны в карман удачливого служаки.[b]Отец и сын[/b]В декабре жеводанцы поняли, что зверь жив. В течение месяца волк разорвал троих человек. Потом нападения прекратились, но в марте чудовище убило старуху и ее внука прямо во дворе их дома.— Надо обращаться к королю, — сказал маркиз д’Апше.— Награда уже выплачена... — заметил отец Брио. — Вас засмеют! — Но из местных никто не отважится выступить против зверя.— Сильнее страха может быть другой страх, — проговорил монах.— В деревне Бессейра живет человек по имени Антуан Шастель. Когда-то он был солдатом, попал в плен к берберийским пиратам, оказался в Аравии. Поговаривают, там Шастель научился усмирять хищников.Ему удалось бежать из плена, добраться до родных мест и получить должность лесничего. Это злой и нелюдимый человек. И вместе с тем он души не чает в своей жене и шестнадцатилетнем сыне. Кое-кто считает, что он — оборотень, и все жеводанские убийства его рук или, если хотите, лап дело. Похоже, пришло время арестовать Шастеля.Для его же пользы, во избежание самосуда. А сыну сказать, что отца его может оправдать лишь...— Труп зверя! — воскликнул маркиз д’Апше.Монах протянул руку. На его ладони лежал маленький кусочек металла.— Это серебряная пуля, окропленная святой водой. Вы знаете, маркиз, я не верю в оборотней, но, да простит мне Господь, пусть будет так!На следующий день Антуан Шастель был взят под стражу, а два дня спустя, 19 июня 1766 года, его сын Жан, вооруженный молитвенником и ружьем с освященной пулей, отправился на гору Муше, что в окрестностях деревеньки Сон д’Овер. Там видели зверя...Выйдя на лесную прогалину, юноша увидел отвратительное существо, напоминающее одновременно и волка, и медведя, и африканское чудище гиену. Зверь стоял над окровавленным человеческим телом. Жан Шастель поднял ружье и выстрелил. Пуля попала в лоб волку.[i]...Так был уничтожен Зверь из Жеводана, за три года убивший 101 человека и ранивший 30. Жан Шастель, покончивший с ним, не получил королевской награды, но вернул домой отца. Отец Брио благословил их на жизнь долгую и счастливую. «Ну вот, — подумал монах, — теперь можно и в Париж! Но прежде — в Лурд, к святым местам, на покаяние...» [/i]