А после точки — пламенные ночи

[b]А. Пушкин, В. Брюсов. «Египетские ночи». Режиссер Петр Фоменко. «Мастерская Петра Фоменко»[/b] Александр Сергеевич Пушкин оставил множество отрывков, цельных даже в своей незавершенности. Многие темы и сюжеты — вроде сюжета о Клеопатре, которая продавала свои ночи ценою жизни любовника, или тема поэта, который не служит ни царю, ни народу, ни справедливости, ни прочим «возвышенным предметам», — рассыпаны по его сочинениям. Петр Наумович Фоменко эти отрывки любовно собрал, связал оборванные нити, сложил собственные рифмы.Неуравновешенная и впечатлительная «вдова по разводу» Зинаида Вольская (Полина Кутепова) из двух отрывков («Гости съезжались на дачу» и «Мы проводили вечер на даче») превращается в Клеопатру из «Египетских ночей» Пушкина — бесстыже деловитую в своем торге и вместе с тем ошарашенную собственным роковым предложением, недолюбленную, несмотря на свою славу знаменитой любовницы. А затем – в униженную, разочарованную, раскаявшуюся Клеопатру из «Египетских ночей» Брюсова, описавшего три предсмертные ночи клеопатриных любовников — с того места, где Пушкин предпочел поставить точку. Впечатлительный, взволнованный «условием Клеопатры» Алексей Иванович (Павел Баршак) становится самым молодым из трех ее «покупателей», который сумел разбудить в непреклонной царице жалость. Самодовольный генерал Сорохтин (Алексей Колубков) оборачивается полководцем Флавием, прохрапевшим половину предсмертной ночи на ложе презренной царицы. А эстет Вершнев (Илья Любимов), щеголяющий знанием латыни, — в Критона, «младого мудреца», который замучил царицу культурной болтовней.Название программного стихотворения «Из Пиндемонти» («Не дорого ценю я громкие права...») дало имя безымянному итальянскому импровизатору из «Египетских ночей». Синьор Пиндемонти с воспаленными глазами гения и угодливым изгибом лакея (Карен Бадалов) становится здесь олицетворением вдохновения («Но уже импровизатор чувствовал приближение Бога...» — как сказано у Пушкина). И одновременно пародией на то, как обыватель представляет себе прилив вдохновения.Вот Пиндемонти пропел, как призыв, 24-й каприс Паганини, и в ответ, точно муза дала ему согласие, заиграла скрипка. Вот он взметнулся (буквально) по перилам вдоль зрительских рядов. Почти завис в воздухе, изойдя ликующим воплем гения, разродившегося строфой. И мерной поступью, как Христос с картины Иванова, стал спускаться обратно, чеканя стихи. Потрясающе сыграно! И совсем уж фантастические роли достались Наталье Курдюбовой (княгиня D, хозяйка салона, она же «Молва») и Полине Агуреевой (графиня К, она же «Такая дрянь» — так молодой литератор Чарский, которого играет Андрей Щенников, называл вдохновение). Проза Пушкина, разбитая на их диалог, превратилась в состязание между стервозной женской рассудочностью и неистребимой женской потребностью быть преданной гению.Петр Фоменко сложил роскошную театральную поэму – из прозы и поэзии, из легкости «солнца русской поэзии» Пушкина и обстоятельности «гения труда» Брюсова. Из пламени свечей и скабрезных витиеватых фаллосов, украсивших плащ Клеопатры. Из музыки (Паганини, Россини, Лист, Йозеф Сук и другие) и эротики (кажется, «фоменки» умеют играть даже такие эфемерные вещи, как звон в ушах от желания, ком в горле, ожог от взгляда, головокружение от предвкушения близости).Это поэма, летящая, как лесной пожар, посвящена цене счастья, которую человек боится платить, предпочитая, так сказать, какнибудь уж прожить на проценты от своего капитала. Кстати, в программке среди действующих лиц только герои прозаических отрывков, которые разыгрывают историю Клеопатры, да Чарский с Пиндемонти. Клеопатра, Флавий или Критон – все эти безумцы из роковых историй, которыми до сих пор можно пощекотать воображение современного человека, — в списках не значатся. х имена и сюжеты сегодня могут быть лишь поводом для блистательной театральной игры.