[b]Маршрутка везет мимо подмосковных Химок в сторону аэропорта «Шереметьево». Посреди заснеженного поля – огромное, кажущееся пустым здание. Это испытательный полигон Института медико-биологических проблем Российской академии наук. Скрипит засов массивной двери, и прямо из зимней сказки попадаем в подводное царство капитана Немо. Барокамеры для глубоководных погружений, развешанные на стенах скафандры, таинственная аппаратура с винтами и шлюзами, фантастические кораллы на экранах компьютеров. Мы в отделе барофизиологии и водолазной медицины, которым руководит профессор Борис ПАВЛОВ.[/b]Барокамеры здесь почти на каждом шагу. Самая большая (ее прозвали «желтой подводной лодкой») вмещает одновременно четверых. Внутри четыре складные кровати, тренажеры, столики, биотуалеты, иллюминаторы для подачи пищи.Есть барокамера поменьше – для двоих: серебристый шарообразный «домик», называют его «малышом».Барокамера-«одиночка» напоминает прозрачный солярий. Имеются здесь и барокамеры размером меньше полуметра, для подопытных мышей.– А это самая маленькая «квартира», – Борис Павлов крутит в руках металлическое приспособление, в котором не поместиться даже кошке.Оказывается, в нее помещают икру лягушек и исследуют всевозможные изменения под воздействием повышенного давления и смесей различных газов. Именно эксперименты с газовыми «коктейлями» при глубоководных погружениях подтолкнули ученых Института к разработке искусственной атмосферы для необитаемых планет. Оказывается, у океанского дна и далекого космоса много общего.– Проходите сюда, – профессор гостеприимно распахивает люк барокамеры и предлагает поудобнее устроиться на только что заправленной кровати. – Бояться не надо – акулы у нас не кровожадные. Если что, сигнальте «SOS»...Через минуту люк захлопнулся. Погружение. Полметра, метр, два… Так, отмеряя подводные лье, неделями живут в этих глухих стенах экспериментаторы-добровольцы. Правда, за стенами барокамеры не бушуют соленые воды. Уровень давления внутри камеры меняется с помощью специальных шлюзов, благодаря которым и создается эффект погружения под воду.– Ну как, понравилось? – в барокамеру врывается дневной свет. Это истекли положенные десять минут. – Как дышалось?Оказывается, я дышала не обычным воздухом, а смесью кислорода и аргона. Потом мне дали попробовать и кислородно-гелиевой смеси. Ничего особенного я не почувствовала, но после того, как сняла маску, своего голоса не узнала, он стал тонким, как у лилипута.– Это потому, что у гелия маленькая плотность, а значит, скорость звука в этой среде значительно выше, – поясняет ученый. – Но не пугайтесь, скоро пройдет. А вообще-то мы испытываем и такие газы, от вдыхания которых нежный девичий голос может на минуту-другую превратиться в настоящий бас. Как показывают исследования, наш родной воздух годится не на все случаи жизни. На большой глубине и соответственно при большом давлении он токсичен. В замкнутых помещениях – на тех же подлодках и военных объектах – пожароопасен. Подобные проблемы неизбежно возникнут и в космосе во время межзвездных перелетов, а также на космических станциях и при освоении планет. Вот мы и задумались: какими газами можно насытить воздух, чтобы избежать разного рода неприятностей? Выяснилось, в этом смысле незаменимы именно гелий и аргон. С их помощью можно создать в замкнутом пространстве пожаробезопасную среду и противостоять кислородному голоданию.Например, воздух, насыщенный аргоном, даже при низком (менее 10 процентов) содержании кислорода позволяет не просто хорошо себя чувствовать, но и физически и интеллектуально работать с такой интенсивностью, будто вы гуляете в сосновом бору. Правда, у аргона есть одна не очень приятная особенность. При давлении более трех атмосфер он начинает оказывать наркотическое действие, проще говоря, опьяняет. Погружение на глубину более 25 метров в аргоновой атмосфере дает эффект стакана водки. Если опуститься еще глубже, человек теряет над собой контроль, речь становится бессвязной, координация движений нарушается, и он перестает выполнять обращенные к нему с «суши» команды. Поэтому на большой глубине аргон не используется.– Но на Марсе такой проблемы не будет, – поясняет профессор Павлов. – Там давление много ниже земного.В ходе программы подготовки полета на Марс «500 дней», к которой вскоре приступит институт, будут испытаны дыхательные смеси для будущих космических колонистов.По словам моего собеседника, газовые «коктейли» хороши не только для покорителей космоса. Они вполне применимы в лечебных целях и на Земле. Ведь с их помощью можно вылечить даже запущенные формы болезней, связанных с длительным кислородным голоданием и декомпрессией.– К нам на лечение все чаще поступают дайверы, получившие тяжелые осложнения – парезы, параличи, нарушение мозгового кровообращения, – говорит профессор. – Мы убедились, что после пребывания в барокамере восстанавливается обмен веществ, нормализуется кровообращение, вновь обретают подвижность суставы. Бывает и так: человека вносят в барокамеру на руках, а через неделю он выходит оттуда самостоятельно.Подобные недуги случаются и у обычных, никогда не примерявших акваланг людей. Ведь нарушение кислородного обмена ведет к инфарктам и инсультам, неврологическим недугам, провоцирует астму, диабет, поражение внутренних органов.– Можно ли все это лечить с помощью таких «космических» смесей? – спросила я.– Безусловно, да, – ответил профессор Павлов. – За аргоном и гелием будущее. Наступит день, когда баллоны с этими газами появятся во всех поликлиниках. И верно. Скажем, вдыхая смесь кислорода и гелия, можно вылечить сердечно-сосудистые заболевания, хронический бронхит и пневмонию. А для мужчин такая ингаляция лучше любой виагры, ведь гелий повышает потенцию.