Момент Истины на обитаемом острове

[b]Тихо ползет улитка по склону Фудзи... Так говорят японцы. Уверенно шагает издательский ослик «ВАГРИУСА»...[/b]Так скажем мы. Кого-то осенило в свое время — выбрать в качестве эмблемы издательства ослика-книгочея, и получилось правильно! Потому что рысаков повидали мы достаточно, и где они сейчас? А ослик идет упрямо, ни на поклажу — проблем уйма! — ни на какие другие препятствия — экономические и политические — не обращая внимания. 10 лет идет, и конца не видно дороге.«Вечерняя Москва» присоединяется к поздравлениям, которые в эти дни получает издательство «ВАГРИУС» в связи с 10-летием, и желает ему получить-таки Государственную премию. Ну, раз уж выдвинуты... Так держать! И так идти!Сегодня мы представляем читателям фрагмент из готовящейся к выходу книги «Как выжить в Пасти Быка», автор которой — Иван Любименко — очень хотел стать победителем телемарафона «Последний герой», но не стал им.[b]Не верится, но факт: [/b]сегодня наш последний день на Тибуронес. Ближе к полудню заглядывает дорогой гость Сергей Бодров. Гость выглядит несколько смущенным. Он вообще с некоторой опаской относится к дуэту Одинцов—Любименко. Из-за наших постоянных шуточек ему трудно оставаться в образе сухого и холодного ведущего экстремального проекта «Последний герой». Плыть короткой дорогой к острову, где состоится последний совет, нельзя из-за шторма. Поэтому нас высаживают на одном из островов архипелага, являющемся туристическим центром. В плавучем баре прячемся от дождя и смотрим на прилизанных янки, вальяжно балующихся шоколадками и чипсами. Ловлю себя на мысли, что безобидные туристы могут нас неправильно понять. Или уже поняли. Бедняги, не выдержав разбойничьего взгляда Акул, как-то быстро засобирались в номера. Одинцов и я направляемся к бармену. Все это время за нами наблюдает журналист Миша Кожухов. И, как вскоре выясняется, не зря. Одинцов отвлекает бармена своим курским вариантом испанского языка, а моя рука тянется к фруктам. Зычный голос Мишы приводит нас в чувство. До чего докатились...Серега доверительно заглядывает добрыми глазами в лицо каждому оператору и душераздирающим шепотом произносит: «Блин, дай закурить, а? Уже ж все... Щас совет, и все. Ну дай покурить. Я знаю, у тебя есть». Каменные сердца у этих людей с камерами. Нам предстоит пройти километров пять. Дождь зверствует. Проходим через индейскую деревеньку. Колорит неописуемый. Вместо коз пасутся обезьянки, привязанные за ноги веревкой. Повсюду валяются бананы, кокосы, орудия труда из разряда палкакопалка, бегают чьи-то дети...[b]Заходим на совет вдвоем.[/b] Странное ощущение угрозы витает в воздухе. Чтобы не стоять рядом, как отбившиеся от отряда пионеры, расходимся по разным углам арены, которая сегодня станет для нас рингом. Близок момент последней битвы. Я сушу кроссовки над огнем, Одинцов продолжает приставать к операторам насчет сигаретки. Леша Солдатов сопротивляется. Ему помогает появление режиссера Андрея Челядинова. Как бы по секрету, он сообщает: «Определять Последнего героя будут победители прошлых Surviver’ов. Так что будьте готовы, и удачи вам!» С минуту переваривает сказанное. Surviver в переводе означает «выживатель», это зарубежный аналог «Последнего героя».— Это что, победители прошлых передач будут голосовать? — спрашивает Серега.— Получается, так.— Как правильно произносить Surviver? — неожиданно уточняет Сергей. Я объясняю. Выслушав, Серега вновь удивляет меня. — Ты-то чего волнуешься? — А почему я должен быть спокойным? Ты думаешь, я могу уже радоваться победе? — Думаю, да. Ты объективно лучше. Если будут победители Surviver определять, ты победишь.Я уже даже не волнуюсь. Чего уж тут. Ты достоин, Вань. Нет, правда. Я не жалею, что мы с тобой остались до самого конца.— Серега, спасибо, но я не могу не волноваться. Перед экзаменом, если не волнуешься, обычно плохо сдаешь.С этими словами мы садимся. Приходит Сергей Бодров, и после его вступительной речи появляются люди. Интересно посмотреть на победителей предыдущих игр, тем более что вышли они тихо, словно привидения. Гостей семеро — столько же факелов горит вокруг болотца в центре совета.И вдруг мы с Серегой чуть не подскакиваем. Никакие это не победители предыдущих игр, а наши Акулы! Их не узнать. Выбритые, ухоженные, причесанные, красиво одетые. Ребята тоже рассматривают нас. «Ну… вы просто...» — мямлим мы с Одинцовым.Бодров предлагает вошедшим задать по вопросу и после этого проголосовать.— Какую ночь ты помнишь лучше всего?— Цель оправдывает средства?Вопросы разнообразны — от конкретики до риторики, но в них чувствуется доброе отношение к нам. В ответах поначалу звучит желание представить все в радужном свете, словно наша задача сейчас — понравиться. Заметив это, мы с Одинцовым отвечаем дальше достаточно самокритично. Мне труднее всего было ответить на вопрос Наташи Тэн о Борисе, против которого когда-то проголосовал. Тогда я был уверен в своем решении, считал, что сам к нему пришел. Позже пришли сомнения.[b]Первым идет писать имя победителя Игорь.[/b] На предплечье Одинцова амулет, который ему подарил Игорь, уходя с совета с потушенным факелом. Я смотрю на Одинцова: он невероятно напряжен. На лбу крупные морщины, взгляд беспокойно блуждает. Представляю, как я выгляжу.Вряд ли спокойнее Сереги. Пытаюсь держаться естественно, но не получается. Поэтому опускаю голову, чтобы скрыть волнение. Потом идут поочередно Снежана, Саша, Наташа, Аня, Сергей, Инна. Все они по-разному смотрят на нас, некоторые пожимают руку, шепотом желая удачи. Снежанка на пути к столику остановилась и долго смотрела нам в глаза. Наташа сказала что-то бодрое и невразумительное. Сакин дает понять, что голос отдаст Одинцову, в чем никто и не сомневался. Последней возвращается от столика Инка. Бодров начинает доставать из урны бумажки с именами. С большой долей вероятности можно предположить, что голоса разделятся почти поровну. «Почти» — потому что «ничья» сейчас невозможна. Так и есть: три голоса за меня, три — за Одинцова. Осталось выяснить, за кого проголосовала седьмая Акула. Одинцов прячет голову между колен. В это время Бодров достает бумажку. На ней написано «Сергей».Со стороны семерки соплеменников слышны крики радости. А что же победитель? Я хлопаю его по плечу: «Поднимай голову, Последний герой». Прочитав последний листочек, Сергей с криком вскакивает и бросается в болотце в центре совета. Брызги обдают сидящих вокруг.[b]Я пытаюсь улыбнуться, [/b]чтобы показать радость от победы хорошего человека, но как-то не получается. Одинцов выскакивает из воды, хватает сундук, стоящий рядом со мной, и поднимает его вверх на вытянутых руках. Все подбегают к нам. Я хочу встать, чтобы уйти, но Одинцов уже рвется ко мне, пробираясь сквозь ряды поздравляющих. Он жмет мне руку, что-то говорит, в глазах невероятная радость. Выдавливаю из себя поздравления, часто моргая, чтобы не заплакать, и отхожу в сторону.Пока у Сереги берут интервью возле сундука с деньгами, я вместе с другими Акулами направляюсь к столику для голосования. Так и непонятно: кто был за меня, а кто — против. Первым меня пытается успокоить Игорь, но я вежливо даю понять, что не хочу выслушивать фразы типа: «Все, что ни делается, — к лучшему». Игорь не настаивает и отходит в сторону, он знает меня лучше большинства Акул. Рядом возникает Наташа Тэн. Она склоняет голову и, тарабаня по мне кулачком, говорит: «Ваня, прости меня, пожалуйста. Это мой голос, понимаешь? Ох, что же я наделала... Понимаешь, я подумала и решила, что ты прекрасный светлый человек. Ты добьешься в этой жизни, чего захочешь. А вот Одинцов... Ему нужны деньги сейчас. У него жена, ребенок. И поэтому я так решила. Прости меня».[b]Снежана стоит рядом и слышит каждое слово.[/b] Она чувствует взрывоопасность ситуации. Продолжение сцены не может принести ничего хорошего ни моей собеседнице, ни репутации проекта «Последний герой».Снежана отводит Тэн от меня.Игорь шутит: — Ваня, не переживай ты так. Хочешь, мы сейчас всех снова соберем и устроим суд над ними? — Игорь, я же не говорю, что кто-то плох только из-за того, что не проголосовал за меня.— Я шучу, Вань. Ты крепкий мужик. Ты был, может, достойнее Одинцова и, как и хотел, остался самым честным из нас.Я сокрушенно киваю. От услышанного решение совета не стало для меня более справедливым.— Снежана, а ты за кого голосовала? — подзывает Игорь Снежану.— За тебя, Ванька. Ты не расстраивайся. Все равно все знают, что ты лучший, что ты у нас герой. Сегодня никто из вас двоих не проиграл.Бодров, молчавший на протяжении всей беседы, достает сигарету и обращается ко мне: «Пойдем покурим, что ли». Мы уходим в сторону. Прикурив, он говорит: «Вань, знаешь, мы тоже все люди. И тоже болеем за кого-то из вас. Ты очень хорошо себя повел в этой жестокой игре. Но и ты человек. И ты мог сломаться. Я лично болел за Одинцова, только ты не обижайся». Дождавшись моего кивка, он продолжает: «Ничего страшного не произошло. Знаешь, как тяжело будет Сереге, когда он получит три миллиона. Он будет терять друзей, его будут пытаться обмануть. Ты легче пройдешь медные трубы после острова. Огонь и воду ты уже прошел. Ты — настоящий герой. Не расстраивайся из-за денег».— Я расстраиваюсь не из-за денег. Я их не чувствую, не представляю этой суммы. Она заоблачна.Понимаешь, я шел к этому совету тридцать девять дней, боролся, сопротивлялся, гнул свою линию, пытался остаться самим собой, чтобы победить. Не выиграть деньги, а победить. Может, через день буду чувствовать себя хорошо, но сейчас не могу. Особенно на фоне того, что я сделал, чтобы победить. Вот и все.Теперь мой черед сказать перед камерой заключительное слово. Я стараюсь не заплакать, и мне это удается. Я говорю о том, что не считаю себя проигравшим. Я представляю, какой груз ляжет на плечи Сереги, когда он получит приз. Мне не хочется, чтобы люди видели в нем сундук с деньгами, потому что в Сереге есть что видеть. Он достоин этого приза и — что намного важнее — звания «Последний герой».— Стоп! — командует Челядинов. — Спасибо, Вань. Держись! [b]Хочется поскорее выбраться отсюда. [/b]Ребята перебрались в сухой домик для съемочной группы. Сакин, провожая меня глазами, находит, чем поддержать: «Вань, я тебе пиво принес. Хочешь, сбегаю за ним?» — Спасибо, Серега, я попозже.Я благодарен Сереге. Чего тут сопли разводить?...На берегу никого, кроме меня. Сзади слышны возгласы ребят. «А я вижу тебя, Сакин, и мне так смешно стало! — говорит Одинцов. — Вы так все изменились, бли-и-ин! А где Ваня? Аня, ты Ваню не видела?» Сижу тихо, чтобы меня не нашли, но неожиданно за спиной появляется фотожурналист Оля Чумаченко. Оля — прекрасная женщина и классный фотограф.Мы очень хорошо общались еще на отборе в Москве. А на острове, где нельзя было разговаривать друг с другом, рисовали ногой слова на песке, пока никто не видел. Оля дважды щелкает камерой. «Все, Вань, я отойду сейчас. Потерпи, пожалуйста. Иногда ненавижу эту работу». И уходит.