[b]Количество сыгранных спектаклей «Норд-Ост» недавно перевалило за сотню, но штиля в интересе публики пока не прогнозируется. С артистами уже заключают контракты на следующие полгода.[/b]Один из отцов «Норд-Оста» [b]Георгий Васильев* [/b]посмеивается – мол, надо пересмотреть некоторые условия контракта. Например, обязать артистов держать вес – исхудавшие перед премьерой от волнения, тренингов и репетиций, они привыкли и к относительно хорошим зарплатам, и ко вкусу успеха, успокоились и… прибавили в килограммах. Несколько человек сойдут с ежедневной марафонской дистанции, но главные герои даже и не думают об этом.Любой географ знает: норд-ост дует редко и несет с собой перемены. О том, как переменилась судьбы главных героев после премьеры «Норд-Оста», мы беседуем с главным положительным героем Саней Григорьевым ([b]Андрей Богданов[/b]) и главным злодеем Николаем Антоновичем ([b]Юрий Мазихин[/b]).[b]– Расскажите немного о пред-«норд-остовской» вашей жизни? А. Б. [/b]Я из городка Торопиц Тверской области с населением то ли 17, то ли 30 тысяч. Учился в единственной музыкальной школе по классу фортепиано, за что меня дразнили Моцартом – дико же играть на фортепиано в сельской местности. Но я за «Моцарта» мог и поколотить – прозвище мне не нравилось. Окончил школу почти на отлично, и директор отправил меня учиться в Тверь. Меня взяли с руками и ногами – я был единственным мальчиком на фортепианном отделении Тверского музучилища. Но я всегда хотел петь, пел в клубе со второго класса – такой сельский мальчик-певун. И потому договорился с ректором, что через два года учебы переведусь с фортепианного на вокальное отделение. Но через два года он меня обманул – одно дело руки, говорит, а другое – голос, так что поступайте заново. Молодой, горячий, я психанул, забрал документы и уехал домой. Отслужил в армии, потом поступил в то же училище на вокальное отделение. А через год к нам в Тверь приехали на гастроли Дмитрий Бертман и его «Геликон-опера». Я пришел к нему на прослушивание и получил рекомендацию в ГИТИС. Через два года учебы в ГИТИСе я играл Жадова в музыкальном театре «Экспромт». Так и работал с тех пор в детских музыкальных театрах.[b]Ю. М.[/b] Я такой внебрачный сын мая – со своим отцом познакомился лет пять назад. Оказалось, он хранил мои детские фотографии. По линии отца все в семье музыканты или спортсмены, сам он кандидат в мастера по акробатике, а я, как выяснилось, очень на него похож. Я из города Березняки Свердловской области. У нас потрясающе красивые места – их ЮНЕСКО охраняет. Служить попал в погранвойска КГБ, а оказался в Москве. В самоволку часто ходили. Я тогда решил, что Москва – это мой город. Поучился в музыкальном училище по классу валторны – там и ноты выучил. Каждую пятницу ездил к жене в Свердловск, ночевал на вокзалах, потому что общежитие женское, в понедельник возвращался в училище. Потом переехал в Свердловск, стал работать в Театре музкомедии, где шли замечательные мюзиклы.Потом мы уже в Москве пытались создать частный театр «Мюзиклэнд» на базе МАИ и даже выпустили один спектакль, но театр разорился. Мы с женой оказались фактически на улице, и все мои бывшие друзья не сомневались, что мне одна дорога – обратно в Свердловск. И тут нам неожиданно стало везти. Жена, по профессии учительница английского, устроилась в американский торговый комплекс, потом даже карьеру там сделала – в общем, деньги на жизнь появились. Но у меня началась страшная депрессия. Я так привык жить без всяких выходных (учеба, работа в театре), что у меня в семь вечера начинал вырабатываться адреналин. Я пел по клубам. Работал пару сезонов в театре «Модернъ». Играл в англороссийском мюзикле «Tomorrow land». Там познакомился с Золотухиным и попал в Театр на Таганке! Для меня Москва – это фильм «Цирк», сталинские дома, Тверская и Театр на Таганке.[b]– На Таганке вы играли в трех спектаклях. Как Юрий Любимов отнесся к тому, что вы теперь заняты каждый вечер в другом театре, да и к самому «Норд-Осту»?Ю. М. [/b]Юрий Петрович сейчас не совсем здоров – ему можно сейчас работать только четыре часа. Он ставит «Фауста», а к нам пока не выбрался. Он не ревнует, наоборот, спрашивает у актеров, мол, как там наши-то — лучшие? [b]– Как вы выдержали кастинг, который продолжался четырнадцать месяцев?А. Б. [/b]([i]смеется[/i]) Похоже, удачно.[b]– А вот отсюда поподробнее, пожалуйста.А. Б. [/b]Я проработал около семи лет в детских музыкальных театрах. И как-то сник. Как раз незадолго до кастинга мне пришлось уйти из своего театра, потому что директор не захотел отпустить меня на несколько дней для подработки. У меня ведь семья, и чтобы ее прокормить, я всегда был вынужден крутиться в нескольких местах.В общем, сидел безработный, только «дедморозил», когда мне позвонил мой другземляк (он и в «Норд-Осте» теперь играет моего друга Вальку Жукова) и позвал на кастинг. Я приблизительно знал, что «норд-ост» – это северо-восток, и даже не подозревал, что мюзикл будет по Каверину. Роман я целиком так и не читал, хотя фильмы видел. Пошел совершенно не подготовленный, как-то спел. Но меня все же позвали на второй тур, дали спеть уже материал из мюзикла, и я на него «подсел».Правда, мне сначала хотелось Ромашку играть, но постановщики распорядились по-другому, и я ничуть не жалею.[b]Ю. М.[/b] Меня [b]Иващенко*[/b] еще в «Tomorrow land» заметил. Потом на кастинге подошел: «Вы Мазихин? Это хорошо». Чего, думаю, хорошего? К тому, что прошел, отнесся спокойно, – я ведь в этом жанре барана съел.[b]– Ежевечернее участие в одном и том же спектакле не рискует превратиться в рутину?Ю. М. [/b]Жить надо сегодняшним днем, а сегодня мне хорошо здесь.[b]А. Б. [/b]Тяжело загадывать, может, со временем что-то переменится, но спектаклей пятьсот я еще точно выдержу, а там посмотрим. У нас весело. Розыгрышей очень много. Например, когда стрелок находит багор погибшего корабля «Святая Мария», звучит такой текст: «Что за буковки такие? Жаль, подпортила вода. А, прочел: СэВэ Мария… (Тут Саня реагирует) Что?! Откуда? Дай сюда» Я беру багор, а там партнеры «постарались» и написали «Титаник», чтобы я раскололся.Больше всех веселится наш дирижер Ара Арамыч Карапетян – под Новый год дирижировал с ушками зайчика, а однажды, когда на сцене валил дым, надел противогаз и дирижировал хоботом. А недавно Лене Казариновой – бабушке Нине Капитоновне, которая умирает в ленинградскую блокаду, — положили под подушку динамик, и всю сцену она слышала: «Лена, вставай! Лена, Васильев приказал тебе встать!!!» Так и веселимся.Публика все время разная приходит, и это чувствуется с первых аккордов. Бывает, заводится сразу, а бывает, развалится в первых рядах – ну давай, весели. Мы ее тоже, конечно, завоевываем… к началу второго акта. Бывает, приходят только для того, чтобы «настоящий» самолет увидеть. Стою я как-то на крыле с биноклем и вижу, как какая-то компания снялась с места и пошла. Самолет увидели – и домой.[b]– Я наблюдала другое: по мере нарастания драматизма на сцене усиливались всякие нежности парочек в зале.А. Б. [/b]И такое бывает. Но мне все-таки ценнее, когда люди плачут. Я, наверное, старомоден, люблю сказки, когда побеждает добро.[b]– Разве оно так уж побеждает, если ваши герои смогли соединиться, когда им уже под пятьдесят и лучшая часть жизни прошла? А. Б. [/b]А почему нет, если они все же вместе? И жизненная цель реализована. И будет у них счастливая старость, и умрут они в один день. Да к тому же это в романе им под пятьдесят, а у нас они встречаются раньше.[b]*[/b] [i]Георгий Васильев и Алексей Иващенко – известный дуэт бардов. Работают вместе более 20 лет. Авторы текста, музыки и постановщики мюзикла «Норд-Ост».[/i][b]Досье «ВМ»[/b][i]Чтобы вернуть кредиты, затраченные на выпуск «Норд-Оста», спектакль необходимо играть ежедневно в течение года. Для сравнения: «Мисс Сайгон», один из самых популярных западных мюзиклов, окупился за 12 недель. Если учесть, что в России отсутствует такой вид страховки, как страховка коммерческого риска, можно назвать «Норд-Ост» самым рискованным проектом в жанре мюзикла. Опять же для сравнения: в Лондоне идет 26 стационарных мюзиклов, в Москве один – «Норд-Ост».В первом кастинге «Норд-Оста» приняли участие 1029 человек. Пятеро членов труппы являются так называемыми свингерами – они знают все партии и в случае необходимости могут заменить любого артиста. Некоторым артистам приходится исполнять в спектакле до 11 партий, переодеваясь за 35 секунд.По данным социологических опросов, 95% зрителей «Норд-Оста» остались довольны, а 40% собираются прийти повторно.Ходом «Норд-Оста» руководят шесть независимых компьютерных систем. Одна отвечает за главный элемент декорации — подвесные лебедки, которые символизируют в спектакле то «дороги, которые уходят вдаль», то крыло самолета, то мост, то низкий потолок (в спектакле около пятидесяти трансформаций сцены). Другая – за «воронью слободку» коммунальной квартиры, трамвай, поезд и прочие элементы декораций. Третья – за поворот сценического круга и один из главных спецэффектов – «разламывание» арктических льдов. Четвертая сажает на сцену самолет – главную рекламную «приманку» отечественного мюзикла. Пятая отвечает за свет, шестая – за звук (в одной из любовных сцен Саня и Катя, поющие то дуэтом, то соло, находятся на расстоянии пятнадцати метров и слышат друг друга только благодаря тому, что компьютер «соединяет» их голоса).В «Норд-Осте» актерам приходится совмещать пение с трюками. Самый сложный из них – трюк в исполнении Андрея Богданова, который в прыжке цепляется за край улетающей вверх лебедки, продолжая при этом любовную арию. У Георгия Васильева, посмотревшего все спектакли, все равно холодеет кровь от этой сцены. Что уж говорить о зрителях.[/i]