Одинокий клоун, который ненавидел Бродвей

[b]Аудитория старенькая, заставленная институтскими стульями и белыми, заляпанными высохшей краской тумбами, на которые садятся обычно нерадивые, вечно опаздывающие студенты. Стулья в несколько рядов поднимаются от маленькой сцены-кафедры, а в другом конце помещения – что-то вроде подсобки, где свалены стремянки, лежат пластиковые пустые бутылки и прямо на полу – что-то вроде импровизированных пепельниц, хотя курить, конечно же, нельзя. Свободных мест не было. Даже с бельэтажа – верхнего ряда, куда вела старая узкая лестница, подымавшаяся от угла подсобки, уже свешивались. Аншлаг! Ждали бродвейского клоуна, который должен был дать мастер-класс студентам Щукинского училища. А он задерживался: пробки. Симпатичная дама в красных брюках через каждые пять минут оповещала: «Они уже в Крылатском!» – «Звонили. Уже у «Белграда»!», и наконец: «Они проехали мимо Спасо-Хауса!»[/b]И вошел пожилой лысый клоун в повседневном сером пиджаке, какие носят простые адвокаты или незаметные клерки, с умными еврейскими глазами и интеллигентной седой бородой шестидесятника, чертовски похожий на постаревшего технического гения из какого-нибудь советского НИИ 70-х годов, которому не дают развернуться из-за пятой графы. Не мог такой начать с американской речи. И сказал по-русски под овацию студентов: «Привет!» А сняв серый пиджак, Эвнер Айзенберг надел черную еврейскую шляпу и превратился в свою клоунскую маску. Какая логика у клоуна? Вот он пытается удержать аудиторный стул одной ножкой на кончике своего носа. Вот-вот получится, но черная шляпа падает с головы. А поднять – не получается! Рука не достает до полу. Что ж делать-то? Надо удлинять руку! И клоун в черной шляпе что-то подкручивает, подвинчивает у локтя, потом у кисти – и рука удлиняется с неизвестно откуда взявшимся металлическим скрежетом.«Клоун для думающих людей», как называют Айзенберга, родился в глубинной Америке. Но клоунаде учился в Париже. Хотел у Марселя Марсо, но получилось у Жака Лекока – не хуже! А ведь клоунаде, говорят, научиться нельзя. Таким надо родиться – «классическим ученым занудой», каким себя, молодого, называет сам Эвнер Айзенберг (он учился в четырех университетах, пока не понял окончательно, что родился клоуном), при одном виде которого у людей на лице улыбка. Впрочем, бывало и иначе: однажды на парижской улице молодой ученик великого Лекока так завел полицейских, что его арестовали «за шутовское поведение в общественном месте».Он выступает один. Одинокий клоун популярен и на Бродвее, и на европейском и американском телевидении. Преподает, и к нему едут со всей Европы, хотя из России еще никого не было. Его пантомиму сравнивают с пантомимой Чаплина и братьев Маркс – желающие смогут сравнить сами: 27 и 28 апреля Эвнер Айзенберг выступит в Театральном центре «На Страстном».Вот некоторые из его признаний, сделанные в маленькой аудитории Щуки для будущих коллег, принимавших его восторженно.«Кто-то из русских, кажется, сказал, что клоун рождается только после 50 лет. Для молодого человека это не профессия: молодости важно ощущение собственного успеха».«Сперва я был классическим ученым-занудой. Таким, что, забежав однажды в театр переждать грозу, тут же получил роль. Так я и стал клоуном.» «Учился в Нью-Йорке и ненавидел Нью-Йорк, и все время хотел от него убежать. Если вы представляете себе географию Соединенных Штатов, то поймете, что я все время ехал на Запад. Видите, я двигался против часовой стрелки!» «Чем вам не нравится, что я выступаю в черной шляпе? Я в ней похож на студента школы раввинов!» «В чем смысл вашей работы, кроме того, чтобы вызвать смех?» – «А разве этого недостаточно?» «Клоун – это оптимист навсегда.Это мы установили точно на наших мастер-классах!» «Раньше у меня была постоянная работа, а теперь я только и делаю, что работаю» «Мне нравятся фестивали. Ведь моя профессия очень одинокая. А на фестивалях можно пообщаться с коллегами, вместе что-нибудь съесть. А вот конкурсы не люблю.Выбирать самого смешного клоуна – это все равно что пойти в лес выбирать самое лучшее дерево».