Зона риска

[i][b]Переход с «винтом»[/b][/i]Мой проводник — Слава. Уже второй год он работает аутричером (в вольном переводе «достичь недостижимого», или как вариант «внеофисный работник»).Модное словечко непривычно карябает слух. На ходу парень старается объяснить мне систему организации, в которой работает, пересыпая речь англоязычными терминами. Понять его без толкового словаря сложно. — Составлю глоссарий, — шутливо обещает он. В конце девяностых «Врачи без границ» запустили на территории России опробованную у себя программу — «Снижение вреда». В Москве возникло сразу несколько обществ, работающих по этой программе. С одним из них я и оказалась на уличном рейде.— Со мной ты можешь ничего не бояться, — успокоил меня Слава. Высокий брюнет с резкими чертами лица, он чувствовал себя здесь как рыба в воде. Безошибочно определяет «пользователей» и «поставщиков». Последние приноровились торговать в переходе не готовым наркотиком, а его составляющими.— Героин сейчас в дефиците, — поясняет мой проводник. — Москва перешла на «винт». Закупятся здесь и по хатам, а там уже «сварят»… Как приготовить наркотик, Слава знает не понаслышке. Сам бывший наркоман. Даже в тюрьме пришлось год отсидеть. Ломку там перенес «на сухую».Не сломаться помогло то, что на воле его ждали жена и ребенок.Слава приводит статистику, утверждающую, что преступления на бытовой почве случаются в 28 раз чаще под воздействием алкоголя. И только отсталость нашей страны, по его мнению, оправдывает отсутствие разрешения на употребление так называемых легких наркотиков.— Как же так, — недоумеваю я, — ведь столько говорят об этой страшной чуме.О том, что наркотик — это крайнее зло, а наркоман — это неизлечимый больной, которого одна часть общества предлагает жалеть, а другая — уничтожать как человеческие отбросы. Разве можно в этом случае говорить о какой-то лояльности, а тем более призывать подменять привычный водочный суррогат наркотическим изыском? — Ты несколько неверно представляешь себе ситуацию, — поясняет мою тираду аутричер Слава. — Наркоманы — это неотъемлемая часть общества, тем более когда речь идет о редко употребляющих или так называемых выздоравливающих наркоманах. Если мы признаем, что наркомания — это болезнь, тогда почему отношение к больным должно быть другим, отличным, например, от отношения к диабетикам? [i][b]В роли волонтера[/b][/i]Веский аргумент ненадолго ставит меня в тупик. А Слава тем временем начинает свою «профессиональную» деятельность. Заметив в толпе пешеходов двух-трех знакомых, он уверенно направляется к ним и предупреждает меня, что представит как волонтера, т. е. добровольного помощника опытного коллеги. Послушно следую за ним. Моя роль не предполагает большого количества слов, и я, по сути, почти прячусь за спиной рослого проводника. Цель нашего маневра — группа мужчин с одинаковым потертым выражением на лицах, часть из которых подпирает унылые стены перехода, другая активно перемещается по периметру, стреляя по прохожим глазами. В Москве три часа дня, мое представление о том, что «точка» должна функционировать исключительно в темное время суток, оказывается наивным заблуждением.— Раньше мы работали тут группами с утра до утра по два часа, сменяя друг друга, — рассказывает Слава. — А теперь удается не чаще чем раз в день. Людей не хватает. Но это место для нас особенное.Своего рода посвящение для начинающих аутричеров. «Точка» здесь работает круглосуточно. За несколько раз успеваешь со многими познакомиться.[b]— Неужели милиция не пытается с вами сотрудничать для выявления торговцев «товаром»?[/b] — перебиваю его я.— Почему не пытаются? Много раз пробовали, а мы всегда отказываемся, — спокойно поясняет Слава. — Наша задача — помочь людям уберечься от СПИДа, гепатита и других вирусных инфекций, а не закладывать их ментам. Кто же нам в следующий раз поверит, если мы на такую сделку пойдем. Не наше это дело.[b]— ???[/b]— К тому же для нас эти самые рядовые патрульные — еще одна группа риска, — продолжает он. — Они ведь чаще всего сталкиваются с наркоманами и коммерческими секс-работницами (Каков термин?!) У них шансов заразиться чем-либо во много раз больше, чем у простого обывателя. У нас ведь не только уличная агитация проходит, есть и целые семинарские занятия в нашем центре.Прервавшись на полуслове, Слава останавливает нескольких подростков. Оказывается, это его знакомые. Со словами, что у тебя есть новенького из брошюр, ребята расхватывают предлагаемую разноцветную макулатуру с правилами оказания первой медпомощи при передозировке, справочную литературу по наркологическим лечебницам Москвы. Листок с указаниями по профилактике негативных последствий «винта» берут неохотно: «Ты что нам «палево» какое-то предлагаешь? С такой бумажкой заметут в момент!» По соседству стоит равнодушный блондин, безразлично наблюдая этот диалог. Он здесь постоянный «клиент».Хорошо знаком со Славой. Получив от аутричера «боекомплект» (несколько презервативов, проспиртованные салфетки и брошюры), незнакомец устало кидает нам вслед несколько цитат из Конфуция и Ницше и так же спокойно продолжает подпирать стену. Я с любопытством на минуту задерживаю на нем взгляд. Он привлекает не только мое внимание. Некоторые прохожие подходят к нему с вопросами, где можно достать дозу, и он так же меланхолично сообщает место — в противоположном конце перехода. А мы уже следуем за очередными «потребителями» в тот самый конец. Наркодилерами оказываются две самые заурядные женщины, которые обычно продают на рынках мясо, рыбу или овощи. Да уж, это вам не сицилийский синдикат. У нас все проще. Самые обычные тетки, имеющие пожилых родственников, приторговывают выписанными по рецептам лекарствами, отобранными у бабушек. В аптеке пузырек стоит 70 рублей по рецепту, а с рук — 500! Они сразу же прогоняют нас со Славой, и он снова переключается на их клиентов. Высокий смуглый парень поприятельски обнимает Славу за плечи и отводит в сторону.На некоторое время я остаюсь одна. Страшно. Обычный переход перестает быть для меня безопасной пешеходной зоной. Самые настоящие трущобы, дно жизни. Наконец мой проводник возвращается. Смуглый пытался уговорить его скинуться на дозу. Слава отказался.— Меня не разведешь, — говорит он. — Я умею проявлять твердость. Для наркомана в завязке это еще один стимул работать. Нужно научиться обходиться без наркотиков. Не уступать слабостям. В этом одна из прелестей моей работы.[i][b]Ниша для эрудита[/b][/i]Славе около тридцати. Настоящей профессии у него нет. По его словам, в программе «Снижение вреда» он нашел свое место, свою общественную нишу.Ему нравится не только приносить пользу людям, раздавая «литературу» на улицах, он сам пишет брошюры. В нашей «вылазке» он познакомился с пожилым инвалидом — наркоманом с двадцатилетним стажем. Как рассказал новый знакомый, он умудрился словарь Ожегова вызубрить чуть ли не наизусть, и мы угодили прямиком под поток его сознания. Как выразился сам Александр (так его звали ), «словесный понос», из которого «мой» Слава умудрился подцепить для себя кучу полезного. И даже обрадованно сообщил мне потом, что теперь сможет закончить очередную брошюру. Оставшись внимать философским речам Александра (язык не поворачивается назвать такого пожилого человека Сашей, как он представился), Слава временно откомандировал меня двоим своим молодым помощникам.Ребятам действительно доставляло удовольствие шататься по улице, а в данном случае по переходу, предлагая прохожим бесплатные средства индивидуальной защиты. Во время их увлеченных разговоров я постоянно задавалась вопросом: неужели они действительно верят, что это двухчасовое болтание на улице и «впаривание» встречным презервативов в нашей стране так жизненно необходимо? Неужели люди ничегошеньки не помнят из школьного курса биологии? Или неоднократного, причем весьма лаконичного, повсеместного напоминания о путях заражения СПИДом, гепатитом и другими инфекционными заболеваниями недостаточно? Мои спутники убеждены в своей социальной необходимости. Не знаю почему, но из всех промелькнувших за этот день передо мной лиц я решила подойти именно к тому незнакомому блондину, поклоннику Ницше, с вопросом, нужно ли все это, помогло ли хотя бы одному его знакомому. Он ненадолго задумался, а потом ответил: «Я не вспомню сейчас никого конкретного, но мне кажется, что этим стоит заниматься. Ты на правильном пути, девочка…»