Главное
Путешествуем ВМесте
Карта событий
Смотреть карту
Сторис
Если попали в ДТП, что делать? Полицейский с Петровки

Если попали в ДТП, что делать? Полицейский с Петровки

Теракт в Крокус Сити

Теракт в Крокус Сити

Какие профессии считались престижными в СССР?

Какие профессии считались престижными в СССР?

Выборы

Выборы

Ювелирные украшения из СССР

Ювелирные украшения из СССР

Идеальный мужчина

Идеальный мужчина

Полицейский с Петровки

Полицейский с Петровки

Фестиваль молодежи

Фестиваль молодежи

Русский след в Гарри Поттере

Русский след в Гарри Поттере

Царь

Развлечения
Царь

Он хотел снять фильмы о Ленине и Бормане. И об Антонии Падуанском: «Главное для меня – драма человека, который должен платить за попытки создания равновесия между материальной и духовной жизнью». Его учительницей музыки была воспитанница Николая Рубинштейна. О нем написаны библиотеки… Есть музей Тарковского в его родном Юрьевце и два фонда его имени – международный и московский.От дома его детства на улице Щипок остались руины: уже десять лет там хотят устроить творческий центр имени режиссера, но остов дома, зарастающего лесом, сдан в аренду коммерческой фирме.Потускневшее зеркало «того самого» шкафа до сих пор висит в доме Марины Арсеньевны, сестры Тарковского, автора книги «Осколки зеркала» (об Андрее и о семье). Осколки сияния Андрея Тарковского навсегда остались в тех, кто был рядом с ним.[i][b]Плакать будешь без лука[/i] Николай БУРЛЯЕВ, актер: [/b]Андрей был очень разный. Был нежным, но крайне редко, чаще — жестким. Ревновал, если кто-то снимался параллельно, как случилось со мной на «Андрее Рублеве». Андрей тогда избрал очень жесткий метод работы со мной — требовал, чтобы помощники все время говорили мне, что он мной недоволен и подумывает о моем отстранении. Он поселял в актере неуверенность, чтобы тот был более собран, и порой перегибал в этом палку.На съемках «Иванова детства» он не делал скидку на то, что мне 14 лет. Давал читать книги о войне, чтобы я погрузился в этот ужас. Одну я запомнил на всю жизнь — «СС в действии». Настраивал на то, что самой трудной сценой будет та, в которой я должен заплакать перед камерой, и никакого лука он мне не даст (с помощью лука я плакал на съемках у Кончаловского). В день съемок этой сцены я пришел в павильон часа за четыре, загримировался и стал репетировать. И к тому моменту, когда собралась вся группа, я страшно устал, плакать не хотелось совершенно. Андрей ходил вдалеке и даже не смотрел в мою сторону. Я почувствовал — сейчас он отругает меня за бездарность (даже заплакать не могу!), отстранит от съемок. Но Андрей, тонкий психолог, стал утешать меня самыми нежными словами: «Коленька, бедный, что же ты так мучаешься, сейчас мы все отменим». От жалости к себе я разрыдался, и мы одолели эту сцену.Помню, на «Андрее Рублеве» мы снимали сцену, где мой Бориска должен падать с обрыва. Стоял октябрь — холод жуткий, все ходят в тулупах, я же — в одной рубахе под дождем, который создавали пять брандспойтов. От холода даже голову ломит. Конечно, я не репетировал свое падение — только краем глаза посмотрел с обрыва и прыгнул. А там, помимо глины, оказались коряги, камни.Сижу я внизу, ободранный и обмороженный, в глазах темно, все болит, а сверху Андрей в тулупчике кричит: «Коленька, отлично! Еще разок». Я забрался по канату наверх, рубаху мою от глины в речке прополоскали, кое-как просушили — и по новой прыгай с обрыва... Мы сняли шесть дублей. Я просто проклинал Андрея. Но потом он велел истопить избу, пришел туда со мной и чуть ли не ноги мне мыл, тело водкой растирал. И был такой нежный, каким я видел его, может, раза три в жизни.[b]Паола ВОЛКОВА, руководитель Московского фонда Тарковского: [/b]Думаю, его отношения с людьми носили глубоко субъективный характер. Это могло быть невероятное чувство влюбленности, увлеченности, которое потом немедленно перерастало в охлаждение и даже отторжение. Это история почти всех отношений с его актерами и операторами. Кажется, дружбы у него не было ни с кем. Было близкое сотрудничество — с Гринько, Кайдановским… Вместе с тем он был невероятно наблюдательным – до ясновидения. И если вел себя иначе, то только потому, что не мог последовательно этому ясновидению и проницательности следовать.Мы преподавали вместе на курсах (Высшие курсы сценаристов и режиссеров — авт.). Но я никогда с ним не дружила. И близко не подходила. Я боялась его смертельно: вокруг него все время происходили интриги. Посмотрите, какое количество женщин описывают, что он любил их! Да, он был увлекающимся человеком. Я знаю женщин, которых он действительно любил. Общаюсь с его первой женой Ирмой Рауш-Тарковской (их сын Арсений — хирург, ученый). Многие из тех, с кем он был рядом, до сих пор – как заговоренные… Энергия, сила от него шла чудовищная: была Рита Терехова – сыграла у него и стала Маргаритой. Исключительно благополучно от него отделался Банионис – и то только потому, что он не понял, с кем имеет дело. А остальные пережили общение с ними очень драматично. Через чью жизнь он прошел – та жизнь опаленная.Я боялась этого сожжения. Не потому, что я такая мещанка, которая избегает потрясений. Я его понимала. Наверное, он это ценил и никогда не отказывал мне ни в чем, когда я просила. В самый разгар пленочного брака на «Сталкере», когда он был в полубезумном состоянии, я попросила его посмотреть работу молодого режиссера Сокурова. Позвонила ему: «Андрей, у меня есть студент…» Он не дослушал: «Сегодня в пять часов на «Мосфильме». Я ответила, что сегодня не смогу. И уже почти была уверена, что он меня сейчас пошлет. А он сказал: «Завтра, в пять часов, на «Мосфильме»...[i][b]А давай гусей кинем[/i] Николай БУРЛЯЕВ: [/b]Он шокировал многих тем, что не признавал практически никого в мировом кинематографе, кроме нескольких имен — Куросава, Феллини, Антониони, Бергман, Бунюэль. На дух не принимал американское кино, которому тогда так радовалась наша киноэлита на закрытых просмотрах. Когда мы закончили «Рублева» и над фильмом нависла угроза «полки», он был у нас дома — просил отца и брата, чтобы они писали в Госкино письма в защиту фильма. И тогда обронил такую фразу: «Уровень режиссуры настолько низок, что подняться над ним не составляет труда». Я думаю, что при нынешнем угасании экранного искусства интерес к Тарковскому будет только возрастать. Я сужу по своим студентам — при всей амбициозности новое поколение воспринимает Тарковского как абсолют и пытается разбираться в его экранной магии.[b]Паола ВОЛКОВА: [/b]В нем была абсолютная слышимость времени, он был связан с огромным количеством людей! И ведь теми, с кем он снимал кино, дело не ограничивалось. С Рерихом он занимался спиритическими сеансами. А разве его безбытность – не черта времени? Он был человеком богемы, но жизнь его была жизнью мытарственной.При этом в нем была невероятная связь со своим родом и мечта о доме. Он гордился своими корнями и прекрасно знал, что происходит из княжеского шанхайского рода. Сейчас очень многие отрицают дагестанское происхождение Тарковских, а ведь даже Арсений Александрович (отец режиссера, поэт — авт.) им гордился! И когда у Андрея композитор Овчинников спросил: «Это правда, что вы дворянского рода?», он сказал: «Бери выше. Царского». Ведь в роду у него дагестанские цари.[b]Вадим ЮСОВ, оператор: [/b]В «Андрее Рублеве» есть сцена, где татаро-монголы налетают на Владимир. Андрей придумал снять людскую массу, которая движется по кругу, сверху, чтобы было ощущение, будто людей засасывает в воронку. Идет банальная съемочная работа — ассистенты через мегафоны организуют движение массовки.Вдруг Андрей откуда-то приносит двух гусей: «Давай, говорит, их сверху кинем». Я не понял, зачем, но когда съемка началась, он их кинул одного за другим. И гуси — птицы все-таки, хоть и не летающие — падая, замахали крыльями. Он не мог объяснить, почему они ему понадобились, но в кадре они создают совершенно ошеломляющий эффект какого-то морока, сдвига реальности, хотя зрители их видят только периферийным зрением.Андрей был очень кинематографичным режиссером. Все операторы — и Рерберг, и Княжинский, и Свен Ньюквист, который и до «Жертвоприношения» был очень известен, раскрылись с Тарковским совершенно поновому. Он умел делать единомышленниками всех, с кем работал, — от актера до водителя.[b]Марина ТАРКОВСКАЯ, младшая сестра: [/b]Андрей думал о своих фильмах беспрестанно! Людмила Фейгинова, монтажер, рассказывала: они сидят до двенадцати ночи, обсуждают фильм, она приезжает домой – и раздается телефонный звонок: у Андрея родилась очередная идея.Конечно, нужно было быть подвижником, чтобы пережить трагедию со «Сталкером». В том, что пленка с первой частью фильма оказалась испорчена при проявке, ничьих злых козней не было. Это могла быть просто изначально бракованная пленка («Кодак», который Госкино выделило Андрею, операторы никогда не проверяли). А могла быть и вина нашей лаборатории, которая не умела правильно обрабатывать пленку. Видимо, все совпало. Когда лаборанты получили первую партию проявленного материала, то заметили, что освещенность кадров занижена, но подумали, что это «такой стиль».Поэтому тревогу не забили и не сообщили Андрею в Эстонию, где он вел съемку.Андрей вернулся. Было это в апреле, как раз на его день рождения. С ним случился микроинфаркт. К счастью, Госкино все-таки выделило деньги на вторую серию, и на эти деньги Тарковский переснял первую часть.Не хочется говорить о том, как «мучили» Андрея, как не давали ему снимать. Это не преувеличение. Но он был такой личностью, которую жалость унизила бы. Сильный, я бы даже сказала – могучий, несмотря на свой невысокий рост и хрупкость. Он был человек железной воли, борец. Он знал себе цену, знал, что он – Тарковский! [i][b]Психогенная болезнь[/i]Вадим ЮСОВ: [/b]В последний раз мы встретились в Италии. Мы встретились в доме у его поклонников. Был замечательный день — майское солнце Италии, оливковые рощи, холмы. Мы сидели у южной стороны дома — Андрей, его жена Лариса, я и кто-то еще. И Лариса сказала: «Вадим, ты знаешь, а мы здесь остаемся». Андрей ее прервал: «Лариса, перестань болтать». Он считал, что у него будет больше перспектив для работы, если он останется. Но надо быть справедливым — такую постановку, как «Андрей Рублев», на Западе молодому режиссеру не доверили бы. Он без всяких заказов написал оригинальный сценарий. Да, его пришлось пробивать — никому не хотелось связываться с религиозной тематикой. Я сам в ожидании «Рублева» год сидел без работы. Да, Андрея никто не лелеял, не носил на руках, но все-таки обстоятельства сложились благоприятно, и ему дали снять этот фильм. Потом нас наказали за перерасход средств — присудили фильму вторую категорию вместо первой. Но это было финансовое взыскание, а не идеологическое.Сейчас почему-то принято считать, что «Страсти по Андрею» ([i]первоначальный, более полный вариант «Андрея Рублева»[/i] — [b]авт.[/b]) это то, чего хотел сам Тарковский. Да ничего подобного! Никому не нужна была такая безразмерная картина. А если бы мы снимали все, что написано в сценарии, получился бы сериал. Я понимал, что нам не хватит ни денег, ни времени, и сказал об этом. И тогда соавтор сценария Андрон Кончаловский стал сокращать текст. Потом еще и Госкино выдвинуло 22 поправки. Андрей сделал 17, но окончательный вариант его устроил.[b]Марина ТАРКОВСКАЯ:[/b] Последние годы его жизни мы почти не общались, несколько раз говорили по телефону. И это было ужасно. Просто потому, что он был не из тех людей, которым нужно было уезжать. Но он оказался на Западе, потому что наше руководство вело себя жестоко и глупо: остаться там работать ему не позволили (возвращайтесь – а там посмотрим, продлевать вам командировку или нет). Он боялся, что обратно его не выпустят.[b]Николай БУРЛЯЕВ: [/b]Последний раз мы общались накануне его отъезда. Андрей был очень агрессивен, поносил всех и вся. Досталось и нам с Вадимом Юсовым. Я сказал ему тогда: «Андрей, зачем же ты обрубаешь крылья ближним?» Но все же на прощание мы крепко обнялись.Я уверен: он не хотел оставаться за границей. Он был редкий патриот — во всех застольях говорил, что надо жить и работать здесь, как бы трудно ни было. Перед отъездом сказал — мол, они меня отсюда не выпихнут.Андрей умер от рака бронхов, но это психогенная болезнь. Я уверен (и это не только мое мнение): он умер так быстро потому, что остался без родины.[b]Андрей ТАРКОВСКИЙ-младший: [/b]Отец знал, что если вернется, у него не будет возможности работать здесь, а без этого он погибнет. За 20 лет в России он снял 5 фильмов. Для режиссера его уровня это убийственно мало. Год он снимал, четыре — пробивал. Он мог бы снимать по фильму в год. Он сам говорил, что остаться за границей — его единственный выход, хотя никакого удовольствия от этого не испытывал. На Западе он встретил множество близких по духу людей — он даже не предполагал, что у него столько поклонников.Наши несчастья длились очень долго. Отец попросил выехать на съемки «Ностальгии» с семьей, собираясь потом вернуться. Но выпустили только его, чуть позже маму, а меня оставили в заложниках. Когда он уехал, мне было одиннадцать, а увиделись мы через четыре года. Я остался с бабушкой. От нас отвернулись многие близкие и друзья семьи — почему-то решили, что отец стал диссидентом, и дальнейшее общение помешает их карьере. Хорошо, что хоть в школе все осталось по-прежнему — у меня были замечательные учителя.А потом нас выпустили в течение двух дней. Пришли какие-то гэбэшники, принесли паспорта — мол, завтра вы улетаете. Это случилось после того, как Ширак направил соответствующую телеграмму Горбачеву. Да к тому же было уже известно, что отец смертельно болен — не было смысла больше держать заложников ради его возвращения.

Вопрос дня
Кем ты хочешь стать в медиаиндустрии?
Спецпроекты
images count Мосинжпроект- 65 Мосинжпроект- 65
vm.ru

Установите vm.ru

Установите это приложение на домашний экран для быстрого и удобного доступа, когда вы в пути.

  • 1) Нажмите на иконку поделиться Поделиться
  • 2) Нажмите “На экран «Домой»”

vm.ru

Установите vm.ru

Установите это приложение на домашний экран для быстрого и удобного доступа, когда вы в пути.