[i]Кто не знает: с первых же месяцев, дней войны вместе с первыми воинскими частями направлялись на фронт бригады артистов. Поляны, землянки, госпитали, санитарные поезда заменяли концертные залы. Одними из первых на фронт выехали артисты Лидия Русланова, Владимир Хенкин, Михаил Гаркави. В архиве Комитета по делам искусств при СНК СССР сохранилось письмо от группы воинов: «Нет ничего лучшего для нас, людей фронта, как изредка, хоть по радио, прослушать народные песни в исполнении Лидии Руслановой».[/i][b]«Кажется мне, что это мой сын!»[/b]Лидия Андреевна вспоминала: «Это было под Вязьмой. Привели актеров в землянку. Вошли трое солдат. Просят меня спеть «на посошок», на дорожку. Известно какую – в бой. Послушали с удовольствием, поблагодарили и ушли. Ночью одного из них приносят. Тяжело раненного. Он стонал в беспамятстве и все звал маму. Села я возле него и тихонечко запела колыбельную. Пою и слез не сдерживаю: кажется мне, что это мой сын умирает.Так хотелось песней вдохнуть в него силу жизни. Перестал метаться, а рука все холодеет… вскоре увезли. Часто вспоминала я о нем, но так и не могла узнать, жив ли он или умер тогда. Потом в районе Сухиничей я снова встретила этого бойца, и опять раненного. И снова я гладила его руку, а он говорил: «Мама! Мама! Я узнал, я помню, это вы мне пели, когда я умирал». Наконец наступил конец войне. Кончается последний военный концерт, я пою «Степь широкую» и вижу, что кто-то расталкивает людей и вдруг бросается ко мне. Я сразу узнала его, хоть и возмужал он, офицером стал, вся грудь в орденах. Выжил. Подняла я его руку и крикнула: «Смотрите! Вот русский солдат! Умирая, он верил в победу! И он победил!» История эта похожа на легенду, и тем не менее это быль, от первого и до последнего слова…[b]Ее «Валенки»[/b]Шел обычный фронтовой концерт. Его ведущий, Михаил Наумович Гаркави, заметил, что у одного из солдатиков валенки почти что развалились, как говорится, дышат на ладан. Гаркави рассказал об этом Руслановой.Она вспомнила саратовские частушки про валенки, немного переделала слова и спела на свой манер. Успех был оглушительный. Пришлось спеть снова. «Валенки, валенки, не подшиты, стареньки» – в этих словах и небогатая жизнь деревни, и неудача девушки – «не в чем к милому ходить», и бесшабашная русская любовь – «по морозу босиком к милому ходила». Эта незатейливая, шутливая песня, рожденная в народной песенной традиции, стала настоящим шедевром, визитной карточкой актрисы.После исполнения песни к Руслановой подошел солдатик, чьи валенки находились в столь плачевном состоянии, что послужили основой для рождения песни, сказал, что отмахал за ночь немало верст по бездорожью, разбил валенки, но попал на концерт любимой певицы:– Придется выбросить валенки, а жаль, – заметил он.– Может, действительно, Лида, оставим их для истории? – предложил Гаркави.– Таскаться с ними по всему фронту, – удивилась Лидия Андреевна. – И о какой истории ты говоришь, Миша? Сегодня живы, а завтра…А вот как писал о ней писатель Валентин Катаев в 1942 году в журнале «Огонек»: «Известная исполнительница русских народных песен Лидия Русланова… почти с первых дней войны разъезжает по частям героической Красной Армии, выступая перед бойцами. Она ездит с маленькой группой артистов. Где только они не побывали! И на юге, и на юго-западе, и на Севере! Они дают сотни концертов. Лес. В лесу еще сыро. Маленький, разбитый снарядами и полусожженный домик лесника. Совсем недалеко идет бой… Осколки срезают сучья деревьев. Прямо на земле стоит Лидия Русланова… На певице мордовский сарафан, лапти. На голове цветной платок – по алому полю зеленые розы. И что-то желтое, ультрамариновое. На шее бусы. Она поет. Ее окружают сто или полтораста бойцов. Это пехотинцы. Они в маскировочных халатах. Их лица черны, как у марокканцев. На шее автоматы. Они только что вышли из леса и через тридцать минут снова должны идти в атаку. Это концерт перед боем… Вот она закончила песню. Молодой певец подходит к певице. Он говорит: «Видишь, какие мы чумазые после боя. Но песней ты нас умыла, как мать умывает своих детей. Спасибо. Сердце оттаяло...»[b]Концерт у Бранденбургских ворот[/b]На свои средства Русланова дарит Красной Армии две батареи «катюш». Концерты, концерты, концерты. В одной части ее попросили петь более часа, затем продлить пение. Подключили микрофон к радиодинамику, чтобы слышали немцы и думали, что русские отдыхают, а за это время провели передислокацию части.И в поверженном Берлине, у Бранденбургских ворот, пела она «Валенки». Говорят, это было так: в ответ на тысячеголосую просьбу спеть любимую песню Русланова широко раскинула руки, лукаво подмигнула: – А сейчас «Валенки», не подшиты, стареньки, которые до самого Берлина дошагали! Под восторженные крики «Ура!» и катящиеся волнами аплодисменты песня повторилась на бис несколько раз.Маршал Георгий Константинович Жуков подошел к певице, снял со своей гимнастерки орден и отдал его Лидии Андреевне. Шквалом крика «Ура!» был встречен этот поступок маршала. После концерта бойцы протянули Руслановой уголь и попросили расписаться на колонне рейхстага, рядом с именами тех, кто брал Берлин.[b]В опале[/b]За эту-то всенародную любовь, за то, что была независима и строптива, поплатилась сполна Лидия Андреевна. Да и не только артистка… Первый удар был нанесен по Жукову. Маршала, творца Победы, отстранили от руководства Наркоматом обороны. Второй удар – по генералам, с которыми он воевал, и… по артистам фронтовых бригад, награжденным маршалом. Первой среди этих артистов значится Лидия Андреевна Русланова, самая популярная в народе артистка и к тому же жена сподвижника и друга Жукова генерала В. В. Крюкова.Леонид Утесов певцам сказал как-то о Руслановой: «Ей звание вовсе не обязательно. У нее есть главное – имя». А у нас – память о ней. Пластинки, записи, ее бесподобный голос, над которым по-прежнему не властно беспощадное время…