[i]В Санкт-Петербурге, в театре «Зазеркалье»,тихо прошел недельный Второй всероссийский фестиваль театрального искусства для детей «Арлекин». Тема детского театра сейчас актуальна как никогда. В самый раз поразмыслить над ней и москвичам.[/i][b]Был впереди планеты всей[/b]Большевики глядели в корень, когда избрали сценическое искусство главнейшим орудием коммунистического воспитания детских масс. Где еще, как не в театре, маленькому зрителю дано так полно пережить происходящее, что грань между иллюзией и реальностью почти исчезает! Поэтому первейшие лица в государстве не спали ночами, радуясь успехам и мучаясь отклонениями от курса на путях строительства детского театра в СССР.На разработку внятного и яркого художественного языка были брошены передовые кадры. Благодаря этому советский театр для детей долго оставался лучшим в мире, как и, вероятно, детское кино, и детские пластинки, герои которых говорят голосами Плятта, Гердта, Папанова. Не то теперь.[b]Дайте денег и… идей![/b]В вихре фестивалей, гастролей, премьер, набирающем силу под конец сезона, назовите хоть одно событие, связанное с детским театром. Их нет, все они вытеснены в провинцию.Там еще доживают прежние фестивали, а премьеры не проходят незамеченными. Там всеми силами борются за существование когда-то связанные в дружную семью, а ныне разрозненные ТЮЗы. Нет не только денег, но и свежих идей, новой драматургии, не приходит молодое поколение актеров и режиссеров.И вот в прошлом году в Питере появляется «Арлекин», адресующийся юным зрителям от 4 до 9 лет. В жюри собирают экспертов высшей пробы. Победителя венчают национальной премией – ощутимой денежной суммой. «Арлекин» 2005 года интересен и тем, что имел свою прелюдию.[b]Вся беда – в головах[/b]Совсем недавно, в марте, под патронатом фестиваля «Золотая маска» состоялся «круглый стол» под красноречивым названием «SOSтояние детского театра». С целью спасти подающего сигнал собрались практики и теоретики, их зарубежные коллеги и представители власти.«Почему вы до сих пор ждете от государства изменения культурной политики? Разве не от вас должна исходить инициатива?» – недоумевали гости из Германии, Австрии и Дании, стран, добившихся за последние десятилетия подлинного бума маленьких театриков для детей.«Почему тех, кто что-то меняет, единицы и никто не следует их примеру?» – продолжали они вопрошать, выслушав Илью Эпельбаума, возглавляющего уникальный московский театр «Тень».– Да закройте же старые театры... в своих головах! – воскликнул под конец Штефан Рабль из Австрии, пытаясь разобраться в причинах всеобщего уныния. Он угодил в самую точку.[b]Нехорошая кошка-единоличница[/b]Нынешний «Арлекин» показал поразительную неспособность театра для детей откликнуться на настоящее, открыться стремительно меняющейся реальности. И на уровне идеи, и на уровне художественного языка представлений. Десять спектаклей конкурсной программы можно условно поделить на те, что с моралью, и на те, что захватывают маленького зрителя игрой, лицедейством. Для таких бессмыслица не порок.Сложно поверить, что детям, знающим о пионерах разве что из мультфильмов, до сих пор толкуют о вреде индивидуализма. Именно так прозвучал спектакль Санкт-Петербургского театра комедии «Кошка, которая гуляла сама по себе». Кошка (Н. Ткаченко), разгуливающая в неизменном трико, полуговорит, полумяукает, растягивая слова, по-настоящему лижет лапу, как тысяча других театральных кошек. Эта кошка – единоличница. Она не хочет служить коллективу и выбирает свободу, но – знайте, дети! – прогибается под ее бременем. Однако спектакль поставлен так невнятно, что сия несвоевременная рацея вряд ли доходит до сознания ребенка.Зато доходит другое: базарная грубость интонаций, которую артисты, работая в полсилы, и не пытаются оставить за порогом театра. Вот Мужчина (В. Кузьмин), желая передать первобытную суровость нравов, орет на бедного мальчика (К. Каталымова) и гоняет его по сцене копьем. Как чувствует себя в тот момент зритель-ребенок, который склонен отождествлять себя с персонажем-ребенком?[b]Штольц, Обломов и Тарталья[/b]А эти бесчисленные мальчики-тетеньки на сценах ТЮЗов, от столичных до захолустных! Они, наверное, не переведутся никогда – звонкоголосые, суетливые растрепки с подозрительно округлыми формами, обтянутыми короткими штанишками. Увы, не все рождаются Чулпан Хаматовой.В спектакле Вологодского театра для детей и молодежи «Любовь к одному апельсину» по мотивам сказок К. Гоцци выведены глупый изнеженный принц Тарталья (В. Хиржавин) и его слабоумный папаша-король (Э. Аблавицкий). Простолюдин Арлекин (С. Вихрев) вытаскивает принца изпод одеяла, и они отправляются в путь. Дорогой, прибегая ко всяческим уловкам, Арлекин учит Тарталью: «Надо работать! Будешь работать – будешь счастлив! Держи характер!» Работать, конечно, надо, но говорят, что нынешние школьники почему-то больше любят Обломова, чем Штольца. Неужели же маститый режиссер Борис Гранатов не мог найти у Гоцци мысли посвежее, а характеров, не менее заезженных? Дети наивны, поэтому хохочут над бесчисленными падениями, спотыканиями и пробежками на карачках. Но если, придя домой, они захотят поиграть в Арлекина или Тарталью, что останется в их распоряжении, кроме простейших гэгов?[b]Для ясности помашем кулаками[/b]Спектакли по стихам детских поэтов, наоборот, сторонятся сентенциозности. Они специализируются на атмосфере. Так, «Жилдабыл» из Кемерова – сплошь дурашливое веселье, а питерский «Человечек из часов», моноспектакль М. Смирновой по стихам Саши Черного, – нечто задумчивое с приглушенным светом.В первом случае на зрителя потоком валят котики с котлетками, киски с сосисками, курочки с зернышками, Танька с косичками да в придачу собачка, которую тошнит щенками.Во втором и вовсе было бы непонятно, о ком и о чем писал свои чудесные стихи Саша Черный, если бы актриса щедро не сдабривала их сурдопереводом.Тигр – покажем когти, елки – руки вниз, дерутся – помашем кулаками. И даже такая заоблачная абстракция, как блоха, истекающая потом, удостоилась лишь самого банального жеста.[b]Не попроще, а потоньше[/b]Считая своего особенного зрителя недостаточно умным и тонким, актеры детской сцены ступают на путь упрощения, где даже талантливейшие из них теряют мастерство.Нужно ли подстраиваться под публику или вести ее за собой? Если во взрослом театре не ответишь однозначно, то в театре для детей ясно: коль скоро он педагогический, он должен учить! Но не тем ошметкам пока еще не истребленной советской идеологии, а пониманию языка сценического искусства. И, как в новой главе учебника иностранного языка, подмешивать к знакомым правилам и словам чуть-чуть незнакомых.[b]Успех оловянного солдатика[/b]Ну а детское жюри фестиваля, не мудрствуя о том, что должно, выбирало из того, что есть. Свой приз оно присудило спектаклю московского Нового драматического театра «Стойкий оловянный солдатик». Эта бесхитростная фантазия на тему сказки Андерсена грамотно поставлена (В. Богатырев) и сыграна. Балерина – хрупкая и красивая, Солдатик – бравый и юный, к тому же высокий профессионал. Он проводит «рекогносцировку местности», чтобы узнать, где «дислоцируется неприятель».Тролль и вовсе интересен. Он вылезает из табакерки в нетрезвом виде, разгуливает Наполеоном и намекает на таинственные связи с Балериной, а в конце неизбежно перевоспитывается.Все как должно быть в сказке, но есть взрослые слова и толика хулиганства. И детям нравится, что их не держат за дурачков.[b]Золушка-гипнотизер[/b]Гран-при и приз от жюри критиков получил один из лучших сегодняшних режиссеров Анатолий Праудин за свой новый спектакль «До свидания, Золушка!» по мотивам киносценария Шварца.Праудин и его «Экспериментальная сцена» обитают в Питере под крышей театра «Балтийский дом» и называют себя «Аналитический театр для детей». Праудин многие годы искал формулу детского театра и, кажется, нашел и успешно применяет ее.Режиссерское понимание пьесы позволило ему оторваться от текста Шварца, перекроить и досочинить свой. Праудин – жесткий концептуалист, и его режиссерская логика достаточно извилиста, но дети, уставясь на маленькую, устланную белым войлоком сцену, почему-то смотрят трехчасовой спектакль как загипнотизированные.Не улавливая всех связей, которые тянутся к спектаклю из жизни, дети узнают в поведении Мачехи и двух ее дочек тот облик, который приняли сегодня три вечно обновляющихся зла. В Мачехе (М. Еминцева) – чванство. Эта молодая женщина со связями того и гляди «закажет» Золушку, вставшую на пути.Марианна – самомнение, поддельность. Она прочла Конфуция и, следуя его этике, готова расцеловать зачумленного прямо в его язвы. Ей и невдомек, что этого старика подослал Король, чтобы испытать ее – сцена, блестяще придуманная режиссером. Но Марианна помогает только очень несчастным, до Золушкиных ли ей страданий! Анна – это похоть, мрачная и грубая. И вот среди них живет Золушка (М. Лоскутникова), неподдельно добрая, неяркая, усталая, в своих очках и черном платье похожая на учительницу или просто на хорошую девочку, какая есть в любом детском саду, как есть и такие, как ее сестры.Две-три черты у каждого персонажа – и перед нами социальная маска, интересная взрослым и понятная детям. «Золушка» – спектакль, с которым трудно тягаться остальным.[b]Надежды-XXI[/b]Несколько наград получил за «Снежную королеву» театр «Тень» из Москвы. Да и вообще никого не обошли, всех так или иначе поощрили. «Арлекин» ищет новые имена, в этом его главная задача. От того, найдет ли он их, в какой-то степени зависит, будет ли театр привлекать детей XXI века или они окончательно променяют древнейшее из зрелищных искусств на новые, более технологичные и все дальше уходящие от человека в неизвестном направлении.