Сплошной сумбур

[i]Ведущий программы «Специальный корреспондент» Александр Хабаров стремглав носился по коридору офиса телеканала «Россия». Я смирно сидела на стуле и слушала, как обсуждают достоинства и недостатки разнообразных диет коллеги Хабарова. Наконец, Александр подбежал ко мне и скомандовал: «Идем!» Я бойко семенила за мчавшимся по коридору ведущим, стараясь не потерять его из виду. Но вот мы остановились. И даже сели.[/i][b]Телевидение давно никого не строит– Александр, одна из ваших последних программ посвящена ветеранам Отечественной войны, живущим в Прибалтике.[/b]– Из Латвии и Эстонии идет информация о русофобии, о притеснении ветеранов. Мы встретились с десятью ветеранами, которые собирались приехать в Москву на Парад Победы. И еще с ветеранами дивизии СС – эстонцами, которые служили на стороне Третьего рейха. Фильм называется «Память», хотя, откровенно говоря, когда слушаешь этих людей, создается впечатление, что война для них не кончилась до сих пор.[b]– А чем объясняется интерес к такой дамской, по сути, проблеме, как борьба с лишним весом, о которой вы рассказывали в вашей предыдущей работе?[/b]– Проблема, на мой взгляд, далеко не дамская. По статистике, в мире живет около миллиарда людей с избыточным весом. А все население Земли – шесть с половиной миллиардов. То есть практически каждый шестой житель Земли страдает от избыточного веса. Страдает или не страдает – это, конечно, еще вопрос. Но ожирение официально считается эпидемией ХХI века. И, между прочим, только пять процентов желающих похудеть добиваются своей цели.[b]– А вы лично, извините, тоже озабочены этой проблемой?[/b]– Я сбрасывал и набирал вес неоднократно. Но в принципе я не руководствуюсь при выборе тем своими личными интересами. Хотя никогда не понятно, какая тема затронет зрителя за живое. К примеру, мы после Нового года показали программу о людях, которые подбирают на улице бродячих животных и тащат их к себе домой. Сняли сюжет о пенсионере, который сначала приютил одну кошечку, потом другую, они расплодились. В результате старику пришлось распродавать личные вещи, чтобы их всех кормить. Эта незамысловатая, на мой взгляд, история вызвала бешеный интерес у зрителей. Нам звонили и звонили, хотели помочь этим маниакальным любителям животных.[b]– Вообще удается помогать героям программ?[/b]– Однажды мы снимали программу про жилье и случайно познакомились с женщиной – инвалидом войны, которая никак не могла получить квартиру. Мы приехали к чиновнику, поговорили с ним, через три месяца она уже отмечала новоселье.[b]– Боятся, значит, чиновники репортеров государственного телевидения?[/b]– Давно уже нет такого: приехало телевидение, всех выстроило в ряд, все перепугались и ходят строем. Отдельные реплики могут вызывать раздражение, но не более того. А тогда у чиновника, видимо, проснулась совесть. И надо сказать ему спасибо – по-человечески он поступил.[b]Серьезные проколы впереди– Помните свой самый первый репортаж?[/b]– Самый первый репортаж я снял в 1994 году – о бывших советских военнопленных, которые остались в Афганистане, не захотели возвращаться домой. Их всеми силами пытались вывезти, а они отказывались. К ним даже матери приезжали, уговаривали. Меня эта история потрясла.[b]– Согласны с тезисом, что на НТВ самая сильная репортерская школа?[/b]– В момент создания на НТВ действительно было ощущение такой свободы и искренности, что журналистам хотелось работать изо всех сил за конечный результат на экране, а не в кармане. Тогда действительно репортерская школа НТВ была сильнее, чем где-либо. А сейчас нет явного лидера информационного вещания, на всех каналах работают хорошие репортеры.[b]– Как насчет конкуренции?[/b]– Конкуренция была, когда мы находились в одном тайм-лоте с программой «Намедни»: раскрученный бренд, профессиональная команда, Леня в кадре. Такой конкуренции было не просто противостоять. А все остальное очень условно и относительно.[b]– Какие чувства испытали, когда «Намедни» закрыли?[/b]– ([i]Горько вздыхает[/i]) Я их с удовольствием смотрел всегда, как правило, вместо своих материалов.[b]– Как бы охарактеризовали собственный репортерский почерк?[/b]– Мне всегда кажется, что я чего-то недоговариваю, причем сознательно. Стараюсь избегать жестких оценок, хочу быть максимально отстраненным. На мой взгляд, зрителем нужно преподносить факты, а не их интерпретацию. Конечно, абсолютно отстраненным быть невозможно, авторская позиция так или иначе проскальзывает. Но я стараюсь свою точку зрения никому не навязывать.[b]– Случается оставлять важную информацию за кадром?[/b]– Бывает. За недоказанностью. Если видели, но не сняли, значит, не доказано. Часто мы имеем дело с репутацией людей. Поэтому часто лучше проявить максимум щепетильности, чем вылить на кого-то ушат грязи, а потом выяснить, что человек этого не заслуживал. Зло – это зло со всех точек зрения, с какой ни посмотри.[b]– Серьезные проколы были?[/b]– Тьфу-тьфу, впереди, наверное. Настоящие курьезы случались, когда я вел новости. Прямой эфир, у меня мандраж, сижу, как будто кол проглотил, и вещаю на всю страну, что подводную лодку «Курск» перевозили… на «понтах». На самом деле ее, конечно, на понтонах перевозили, но суфлер ошибся и я за ним. Слава богу, никто этого не заметил, хотя я два раза отчетливо произнес: на «понтах».[b]Нужны нюх и хватка– Говорят, что репортеры – люди без личной жизни.[/b]– Ерунду говорят. Да, жизнь у меня сплошной сумбур, все непредсказуемо, постоянные разъезды. Когда монтажная неделя, мы не спим по два дня. Но на личной жизни это никак не сказывается.[b]– Вам когда-нибудь угрожали?[/b]– Когда действительно ожидают серьезные проблемы, никто не ставит в известность. А мне не угрожают, я стараюсь быть корректным.[b]– Осторожным?[/b]– Корректным. Любую мысль можно сформулировать по-разному.[b]– Какими качествами еще, по-вашему, должен обладать репортер?[/b]– Интуицией. Потому что сложно предугадать развитие событий. Нужны нюх и хватка.[b]– Не надоело жить в постоянном стрессе?[/b]– А мне нравится. Когда время поджимает, открывается второе дыхание. Но отдыхать, конечно, тоже нужно. Для меня самый сильный антидепрессант – общение с дочерью.[b]– Дочь воспитываете в строгости?[/b]– Это она меня воспитывает. Она очень сдержанная, тактичная девочка. Я этому у нее учусь.[b]– Ощущение, что тактичность для вас высшая добродетель.[/b]– Я очень вспыльчивый, поэтому сдержанность и тактичность для меня добродетели практически недосягаемые.[b]– За годы изучения человеческой натуры во всех ее проявлениях не стали немножко циником?[/b]– Да что вы! Мир прекрасен и удивителен. Если ты стал циником, то меняй профессию. Жить нужно сердцем и при этом не слишком погружаться в философские рассуждения. Жизнь проще, интереснее и кондовее всех философских размышлений о ней.[b]– На двери одной из комнат в вашем офисе висит плакат: «Цензура в нашей стране официально запрещена!» А неофициально?[/b]– Мы законопослушные.[b]– Вы суровый начальник?[/b]– Я не начальник и не главный, а в лучшем случае капитан команды. В коллективе у нас нормальные отношения, неформальные. Я считаю, что формальное отношение способно многое погубить. Горжусь, что друзьям своим люблю помогать. И они меня никогда в беде не оставят. А все остальное уже неважно.[b]ДОСЬЕ «ВМ»[i]Александр Хабаров родился в 1972 году в Витебске. В 1994 году окончил международное отделение факультета журналистики МГУ и начал работать на НТВ. Сначала был редактором отдела международной информации, затем – корреспондентом и специальным корреспондентом Службы информации НТВ. С мая по декабрь 2001 года – ведущий программы «Сегодня» (НТВ). Работал в Белграде во время бомбардировок НАТО. С марта 2002 года – специальный корреспондент, руководитель студии «Авторская программа Александра Хабарова» («Россия»). С 2004 года член Академии российского телевидения. В 1997 году за серию репортажей об афганском конфликте получил премию «ТЭФИ» в номинации «Репортер». За репортажи из Чечни указом президента РФ был награжден орденами «За заслуги перед Отечеством» I и II степени.[/b][/i]