ПОСЛЕДСТВИЯ НЕХВАТКИ ДЕНЕГ ЗАВИСЯТ ОТ ЭФФЕКТИВНОСТИ ИХ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ

[b]— Михаил Геннадьевич, падение мировых цен на нефть стало самым «громким» экономическим событием не только этой осени, но и всего года. Чем оно вызвано и восстановятся ли цены в обозримом будущем? [/b]— Мировые цены на нефть, да и в целом на сырье, изменяются циклично, в зависимости от развития технологий. После долгого пребывания на высоком уровне в 1999—2001 годах наступает их естественное снижение, которое ускорено терактами 11 сентября. В самом деле: мировые цены на нефть формируются в ходе противостояния ее основных потребителей и производителей — США и членов ОПЕК. Продолжение борьбы за дорогую нефть против США, ставших жертвой теракта, было невозможно как по моральным соображениям, так и из-за опасности военного удара по членам ОПЕК, многие из которых были включены США в список из более чем 50 обвиненных в содействии терроризму стран.Кроме того, после теракта развитые страны использовали удешевление нефти в качестве основного инструмента поддержания своих экономик. Это удешевление в прямом смысле слова стало для них вопросом жизни и смерти, для решения которого они готовы были любыми методами преодолевать любое сопротивление.Восстановление цен на нефть сейчас невозможно, так как хранилища развитых стран залиты «под завязку», а структурный кризис в США и Японии вкупе с проблемами Европы (которая, наконец, осознала, что введение наличного евро — не только фестиваль, но и тяжелая работа) не позволяет надеяться на рост ее потребления в ближайшие 8—9 месяцев.[b]— Недавно Россия под давлением ОПЕК заявила о снижении экспорта нефти.[/b]— Страны ОПЕК попытались въехать в рай на нашем горбу, потребовав снижения российского экспорта нефти, хотя он составляет менее 6% от мирового и недостаточен для серьезного влияния на мировые цены. Мексика, Норвегия и Оман, не входящие в ОПЕК, заявили о сокращении добычи, в этих условиях правительство приняло конструктивное решение, согласившись сократить экспорт в меру нашего присутствия на мировом рынке.Страны ОПЕК говорят о необходимости снижения мировой добычи нефти на 2 млн. баррелей в день, но нарушают свои собственные обязательства, добывая примерно 1 млн. баррелей в день сверх взятых на себя квот. Естественно, Россия не должна оплачивать недобросовестность отдельных стран ОПЕК.Масштабы сокращения ее экспорта не должны превышать 6% от оставшегося миллиона баррелей в день, то есть 60 тысяч баррелей. Правительство сократило экспорт на несколько меньшую величину — на 50 тысяч баррелей в день — вероятно, потому, что это сокращение носит превентивный характер: ОПЕК сократит свою добычу лишь в следующем году, а Россия сокращает ее уже в том квартале.[b]— Что значит падение цен на нефть для обычных людей? [/b]— То же, что и для России: денег станет меньше. Федеральный бюджет-2002 рассчитан из цены российской нефти в 23 доллара за баррель. Оптимистичный прогноз на 2002 год — 16 долларов за баррель, что означает потерю 7 млрд. долл. Возможное же удешевление российской нефти до 12—13 долларов за баррель означает потерю 10—11 млрд. долл. — фактически четверти федерального бюджета. Потери же для страны в целом примерно в два раза больше — соответственно 14 и 20—22 млрд. долл. Это серьезный удар, который из-за неудовлетворительной работы правительства оказался для страны неожиданным.[b]— Как может защищаться от этих угроз правительство? [/b]— По большому счету, надо устранять саму нашу зависимость от сырьевого экспорта. Но модернизация России требует конкретной работы по развитию производительных сил, в том числе отбора государством и реализации с его участием значительных проектов. Нынешнее либеральное правительство не то что не ведет такую работу, но последовательно отвергает ее целесообразность. Оно даже не разрабатывает промышленную политику — систему отраслевых и региональных приоритетов и механизмов их обеспечения.Снижение конкурентоспособности России из-за падения цен на нефть может быть компенсировано обеспечением защиты собственности, обузданием произвола монополий, развитием депрессивных регионов (а значит, снижением нищеты), оздоровлением госаппарата.Но эти проблемы не решаются по политическим причинам: правительство вновь, как в 1996—1998 годах, подчинило себя крупному бизнесу, который не заинтересован в их решении.Для крупных корпораций, защищающих свою собственность политическим влиянием, защита чужой собственности — ограничение своей экспансии, ограничение произвола монополий — удар по самим себе, оздоровление госаппарата — подрыв своего влияния. А проблемы депрессивных регионов им и вовсе неинтересны.В результате в сложившейся политической ситуации возможности государства ограничены «косметическими» мерами, способными лишь выиграть время, но не компенсировать нехватку денег.Прежде всего – это переговоры о новых внешних займах и реструктуризации внешних выплат. После бездарной потери для переговоров 2001 года, досрочной выплаты 1 млрд. долл. МВФ и продолжающихся многомудрых рассуждений президентских приближенных о пользе оттока капитала успех сомнителен, тем более что и кредиторам сейчас не сладко.Да и в случае успеха внешнее финансирование просто недостаточно.Другой шаг — плавное ускорение роста курса доллара. Его рост в соответствии с ростом рублевых цен поддержит конкурентоспособность экономики, сделает ей своеобразный «массаж», но опять-таки не компенсирует последствий падения цен на нефть.Сокращение доходов бюджета-2002 обрекает его на секвестр, о котором еще при его составлении говорил Кудрин.Конечно, секвестр будет неявным, пойдет в форме роста задержек финансирования и усложнения (под видом укрепления бюджетной дисциплины) процедур получения бюджетных денег до их полной невыполнимости, но стране легче от этого не будет, секвестр есть секвестр.При этом проблемы федерального бюджета будут, как всегда, перекладываться на регионы, причем в первую очередь на обеспеченные. Ведь за счет, например, Тувы никаких проблем не решишь, — вот если Москве давать денег меньше, а забирать больше, то федеральный бюджет удешевления нефти может и не заметить. Поэтому падение мировых цен на нефть ударит по Москве еще больнее, чем по России в целом.[b]— То есть москвичи стали бессильными заложниками удешевления нефти? [/b]— Не совсем бессильными. Иллюзия безысходности — только иллюзия. Последствия нехватки денег для Москвы зависят от политики ее руководства точно так же, как и во всей России.На сокращение финансовых ресурсов есть только один действенный ответ — повышение эффективности их использования. В Москве самым простым путем к этому является внедрение современных систем управления бюджетом.Ведь когда есть действенный контроль, тех же денег хватает на решение большего числа проблем.Прежде всего надо провести в Москве работу, которая уже во многом сделана в отношении федерального бюджета: обеспечить прозрачность его статей (многие из которых закрыты, как будто Москва — это военный объект), уплату налогов только в бюджет (сегодня их можно платить и в разнообразные и никем не контролируемые «благотворительные» фонды) и разумную реструктуризацию его расходов с тем, чтобы тратить деньги на действительно насущные нужды города, а не на выкапывание разнообразных «котлованов века».Но этого мало. Нехватка денег требует создания в Москве комплексной системы контроля, объединяющей учет и анализ не только денег, но и закупок товаров и использование городского имущества. Подобные системы применяются ведущими корпорациями мира и многими региональными бюджетами; они доказали свою эффективность и способны обеспечить Москве благополучие даже в условиях резкого сокращения притока финансовых средств.[b]— И вы что, всерьез полагаете, что исполнительная власть может быть заинтересована в усилении контроля за собой? [/b]— А что, Минфин был в этом заинтересован? Но нехватка средств вынудила его ради самосохранения «наступить на горло собственной песне». То же произойдет и в Москве. Конечно, если не ждать обострения финансовых проблем, а совершенствовать систему бюджетного контроля заранее, как только стало ясно, что они возникнут, можно обойтись «меньшей кровью». Но вот на такую превентивную реакцию исполнительная власть обычно не способна — нужно воздействие населения. Обычно оно оказывается через парламент, смысл которого как раз и заключается в обеспечении непосредственного учета интересов населения.Ведь демократия — это не набор общественных институтов, придуманных кем-то в Европе 400 лет назад. Это ситуация, при которой управляющая система максимально полно учитывает интересы и мнения управляемых. Именно в этом ее смысл.Когда он выхолащивается, когда парламент подчиняется правительству, эффективность управления падает. Мы видели это в СССР Брежнева, мы видим это и сегодня: Госдума полностью контролируется администрацией президента и потому одобряет бюджет-2002, нереалистичность которого грозит стране кризисом.Схожая ситуация и в Москве. Она могла иметь «карманную» Думу, пока на страну лился «золотой дождь» нефтедолларов. Но ухудшение экономической ситуации требует превентивной реакции, опережающего создания современных механизмов бюджетно-финансового контроля. Такая превентивная реакция требует самостоятельной Мосгордумы, требует вывода ее депутатов из фактического подчинения исполнительной власти и возврата их под контроль москвичей. Простейший и наиболее надежный путь к этому — создание законодательного механизма отзыва депутата его избирателями. Только это вдохнет смысл в работу Мосгордумы, и москвичам везет, что выборы в нее происходят именно сейчас, когда перемены стали жизненно необходимы для города. Таким образом, падение мировых цен на нефть требует от Москвы укрепления не только финансового контроля, но и демократии.