[i]Известность пришла к Василию Мищенко рано, сразу же после выхода на экраны фильма Сергея Соловьева «Спасатель», где он в дуэте с Татьяной Друбич сыграл главного героя ленты. А потом уже были первые робкие небольшие роли в «Современнике», пока он не восхитил московскую публику своим трогательным, беззащитным и смешным Хлестаковым в спектакле Валерия Фокина «Ревизор». Опять затишье, и опять успех в постановке Фокина по Достоевскому «Карамазовы и ад» (пьеса Н. Климонтовича), где он сыграл Незаконного Смердякова… Сегодня Василий Мищенко не ждет милости от непостоянной актерской судьбы, а разворачивает свою биографию собственными силами – он занялся режиссурой.[/i][b]– Василий Константинович, насколько я знаю, вы совсем не из актерской семьи, из мест, где театром даже не пахло. Как ваши родители отнеслись к решению сына стать актером?[/b]– Они у меня люди очень простые. Папа всю жизнь проработал на стройке каменщиком, а мама – уборщицей. Я до четвертого класса хотел быть летчиком, а с пятого класса уже знал точно, что буду заниматься только актерской профессией. Откуда такая уверенность была, не знаю. Наверное, откуда-то сверху. Просто по-другому быть не могло. Мама меня поддержала, а отца больше устраивало, чтобы я пошел на шахту – я же из Ростовской области, у нас весь поселок был шахтерский.Кстати, когда я поехал поступать в Москву, весь поселок за меня болел. Правда, еще до поездки в столицу я успел провалить экзамены в театральное в Краснодаре.[b]– Как дома восприняли известие, что вы поступили?[/b]– Когда они узнали, что я учусь и мой руководитель курса Олег Павлович Табаков, они стали поглядывать на меня со значением. Со мной на курсе оказались Андрей Смоляков, Миша Хомяков, Лариса Кузнецова, Игорь Нефедов, Леночка Майорова, Леша Селиверстов, Алексей Якубов… Тройку лет с нами учился Витя Шендерович. Эта был первый легендарный курс, с которого началась «Табакерка».[b]– И тем не менее после окончания ГИТИСа вы были приняты в «Современник»…[/b]– С 81-го года и по сей день – я в «Современнике». Правда, сейчас бываю в театре очень редко, потому что мои основные спектакли сняты с репертуара. Я даже видел, как выбрасывали декорации «Ревизора», где я играл Хлестакова. Так долго, как я играл эту роль в России, в Советском Союзе никто не играл. Играл ее 18 лет. Играл дольше, чем Михаил Чехов, Андрей Миронов… Думаю, мое временное пребывание в этой роли можно записать в Книгу рекордов. Снят с репертуара и спектакль «Карамазовы и ад», где я играл Смердякова. Эти две роли были очень важны для меня. Два очень разных автора, очень интересны для актерской работы.[b]– Рассказывают, чтобы посмотреть спектакль «Ревизор», люди прилетали даже из других городов…[/b]– Молодым актером я даже не мог себе представить, что я когда-то буду играть Хлестакова с такими звездами нашей страны, как Волчек, Гафт, Неелова… А судьба распорядилась именно так, что Валерию Фокину нужен был именно такой Хлестаков. И Городничий ему был нужен именно Гафт. Это был умный, все знающий Городничий, но он не ожидал такого поворота, не ожидал такой простоты, которая была в моем Хлестакове… Кстати, у нас был очень простой грим, мы не наклеивали никакие бороды и носы. Там все оправдано самими характерами. Спектакль постоянно имел аншлаг. А что может быть приятнее для актера?[b]– Но у вас также были интересные работы и в спектаклях Романа Виктюка.[/b]– Да, в спектаклях «Стена», «Мелкий бес». Я очень рад, что судьба меня с ним свела. Виктюк знает, чего хочет, но при этом дает тебе возможность попробовать твои собственные варианты. Он идет от тебя. Он потрясающий мистификатор, в том смысле, что манипулирует тобой незаметно, так, что ты думаешь: мол, я сам до всего дошел, сам все сделал. Потом ты понимаешь, что если бы он так не работал с тобой, не ломал, то ты к этому и не пришел. Может быть, я многому научился у него и у Валерия Фокина. Жесткости, требовательности в работе. Они очень разные и как режиссеры, и как люди. Но они заставляют тебя чувствовать причастность к этой работе, а не просто, что ты какая-то фигура, которую двигают другие.[b]– Сейчас какие-то театральные проекты у вас есть?[/b]– Если честно, что будет дальше у меня с театром, не знаю. Близится мой юбилей. Есть задумка. Успею реализовать или нет? Хочу пригласить режиссера и сделать на себя спектакль в жанре трагикомедии. И сыграть его на сцене «Современника». Это будет специально написанная на меня пьеса. Одну из ролей сыграет моя дочь Дарья Мищенко.[b]– Василий Константинович, когда ваша дочь заявила, что собирается в актрисы, вы не попытались сдержать ее порыв?[/b]– Пытался. Но ей жить. Я не могу ей препятствовать, как в свое время препятствовали мне мои родители. Буду рад, если у нее сложится актерская судьба, и буду огорчен, если не сложится.[b]– Вас не пугает, что она может остаться без работы?[/b]– Конечно, пугает. Чем могу, стараюсь помочь. А в актерской профессии очень существенно слово «вдруг». Важны и случай, и везение.[b]– А чем занимается ваша супруга?[/b]– Ольга работает на телевидении. Она оставила свою девичью фамилию, поэтому скажу так: Ольга Вихоркова много снимала художественные фильмы, телевизионные спектакли, но сейчас ее больше волнует почему-то документальное кино. Делает портреты актеров и режиссеров на канале «Культура». Это интересный жанр, мне нравится смотреть ее программы.[b]– Ваша первая роль в кино была у Сергея Соловьева в фильме «Спасатель», который был отмечен на Венецианском кинофестивале. Как вам сейчас вспоминается этот дебют?[/b]– Люблю эту картину, как первую любовь. Может быть, сейчас она кажется наивной, но там есть что-то такое, из-за чего она имела сильный резонанс и у нашей публики, и на фестивале в Венеции. Мы как-то недавно встретились с Сергеем Александровичем в Доме кино, и я ему в шутку говорю: «А ты не подумал снять «Спасатель-2»? У тебя же там материал позволяет. Прошло время, и было бы интересно посмотреть, кем он стал». Соловьев мне отвечает: «Замечательная идея. Ты сыграешь Шойгу, главного спасателя». ([i]Смеется[/i].)[b]– Василий Константинович, несколько лет тому назад вы попробовали себя в кино уже в качестве режиссера-постановщика.[/b]– Сначала мы вместе с Игорем Шавлаком сделали фильм «Крутые». Я благодарен ему, что он пригласил меня сорежиссером. Но мне все время хотелось сделать самостоятельную работу… Снимаясь в сериале «Красная площадь», я познакомился в Владиленом Арсеньевым. Я обмолвился, что, если когда-нибудь вдруг понадобится моя помощь в качестве режиссера-постановщика, то буду очень счастлив.[b]– И спустя время вам был предложен сценарий «Атамана». Это совпадение, что действие картины происходит в Ростове, откуда вы родом[/b]?– Поэтому-то сценарий и был мне предложен. Арсеньев – человек дальновидный, хотя он рисковал, доверяя мне эту работу. И, признаться, я думал, что когда-нибудь сниму телефильм в пять или восемь серий, но никак не в 16. И не с таким количеством актеров. Основных ролей – восемьдесят персонажей, и второго плана – около ста восьмидесяти. Массовки прошло через картину более 8 тысяч человек. Когда мне назвали эти цифры, я сказал: «Я что, снимаю ремейк «Войны и мира»?» А мне шутя отвечают: «Да нет. Это «Тихий Дон-2».[b]– В «Атамане» одну из ролей сыграла ваша дочь. Это первая ваша совместная работа?[/b]– Первая наша совместная работа была в «Крутых», у нее была роль в эпизоде. Она тогда не училась в театральном. Она окончила Школу-студию МХАТ два года назад. У нее одна из основных ролей. Она совпала и по возрасту, и по типажу, по своему характеру с персонажем, которого она играет. Почему нет. Я понимаю, что возникнут разговоры: мол, отец – режиссер, конечно же, решил пристроить дочку-актрису… Но Дарье доставалось от меня гораздо больше, чем другим актерам, и тому есть свидетели. Я не давал ей спуску. Хотя в душе я понимал, что можно было на нее не кричать, можно было быть и помягче. Но самодурства в моих требованиях не было. Очень важно в начале карьеры заработать себе имя.[b]– Насколько первая, актерская профессия помогала вам как режиссеру?[/b]– Я, когда снимаю, как режиссер сам в себе переигрываю все роли, даже за массовку: женские, мужские, молодых, старых. Я считаю, что надо уметь показать актеру, как ты это видишь, направить его. Показать, чего ты добиваешься и как это будет выглядеть после монтажа на экране. И когда рядом единомышленники, такие, как Евгений Леонов-Гладышев, Витя Сухоруков, Коля Добрынин, Лев Борисов, то работать очень интересно. Надеюсь, и им не в тягость было работать со мной. Все мы делали с душой, с любовью. Я сжигал себя и не давал покоя окружающим. Может, кто-то обиделся на меня за излишнюю жесткость во время работы, тогда пусть коллеги простят. А вообще я человек покладистый…[b]– А вы сами не хотели сыграть главную роль?[/b]– Наверное, смог бы, но тогда не снял бы качественное кино. Прав был Арсеньев, не дав мне уйти в этот соблазн – сыграть главную роль. А соблазн был. Мне показалось сначала, что мне самому сыграть будет проще. Но его мудрость была в том, что он сумел меня убедить отказаться от этого. И я не жалею. А когда у меня появился Гладышев, я понял, какое это счастье – не сидеть на двух стульях… Зато сейчас у меня нет никаких приглашений сниматься у других режиссеров. Вот уже год, как у меня умер телефон. Актера Василия Мищенко не существует.