Как закалялась сталь, показали в Камергерском

[i]Европейская традиция так называемых уличных шоу и анимаций, а по-нашему – ярмарок и балаганов, докатилась и до Москвы. Раньше сталь закалялась на глазах почтенной бюргерской публики где-нибудь в немецком Ростоке или в чешской Праге, а в прошедший уикенд шоу народных ремесел лицезрел весь Камергерский.[/i][b]И только царь в одиночестве[/b]Я решительно двинулась к ларьку с куклами «от кутюр». Раньше игрушечных девиц в кринолинах обходила стороной, но уличный прилавок – не витрина на Арбате. Тут тебе Натали Гончарова – в бальном платье 1825 года, с фарфоровым личиком, кружевами, панталончиками и прочими женскими финтифлюшками – предлагалась всего за 600 рублей, вдвое дешевле, чем в художественных салонах. В фаворе была кукла Софья из гостиной Зинаиды Гиппиус. Кичилась «французским задом» Дама с собачкой.– Какие у вас дома обои? – допытывалась у явно небедной мадемуазели хозяйка игрушек.– Атласные, белые – тогда давайте платье сошьем голубое.Под цвет обоев и занавесок, как выяснилось, самые продвинутые сейчас выбирают не кресла, а интерьерных кукол, и ставят их вместо ваз. Исторические персоны вроде Николая II в цене кусаются: их императорского величества вылеплено всего двенадцать штук, посему приписан он к полку дорогих коллекционных кукол. На ярмарке статистом стоял и усами сложной постижерной работы дразнил.Люди скучают по настоящим русским игрушкам. Вот девушка купила двух тряпичных крестьянок с вышитым гладью румянцем – сестре в Америку. Матрешки, говорит, уже не так котируются, за границу сейчас вывозят кукол в костюмах – точных копиях нарядов XVI-XIX веков.[b]В бересте и молоко не киснет[/b]Казалось бы, шкатулки и туески не куклы, такого добра на каждом блошином рынке полно, а народу набежало – не протиснешься.– Нате, примерьте, – на мою голову водрузили берестяной козырек. – Не диадема из брюликов, конечно, но зато антисептик, – уверила меня мастерица и тут же предупредила попытку смахнуть «корону»: берестяной ободок снимает головную боль, а браслет – давление. Недаром пращуры носили.Мне же пращуровы кружки на душу легли: правда, что из них даже квас и вино пить можно? – Не только квас, но и пиво, – обрадовалахозяйка, – и горячий чай, только не кипяток, иначе дерево расслоится. И не всякая кружка годится: вон та, бочонком, монолитная, плотная, из березовых сколов, пойдет, а эта, с клеевым швом и тоненькая, – только для воды. Зато в «бочонке», по ее словам, и молоко месяцами не киснет, и огурцы с грибами в Сибири до сих пор солят.Сосед из древесной палатки зазывать начал: дескать, идите, девушка, роскошь вам покажу. «Роскошь» – двухметровые кресты, иконы метр на метр, панно на охотничью тематику, медвежьи оскалы и дубовые столы в духе французского барокко – смутила церетелеивскими габаритами. У толстосумов, способных это купить, вкусы отнюдь не бонтонные.То ли дело простой люд: накупил тут же, в Камергерском, по дешевке липовых болванов и под чутким руководством художников по дереву разукрасил их под матрешек.[b]Гильдия черной розы[/b]На шоу ремесел приехали и кузнецы. Скоморохи и петрушки, они же студенты Школы-студии МХТ, затеяли спектакль «Блоха» по пьесе Замятина, в котором, собственно, и выразили основной посыл кузнечного экспромта, прямо по тексту: «Наши мастера супротив аглицких не хуже, и блоху подкуют».Англичанам, разумеется, утерли нос, выведя их на сцену в весьма сатирическом виде – в фартуках и водолазных очках. А потом уж современные Левши взялись доказывать право на звание «не хуже». Ковали, правда, не блоху, а чугунную розу. И все по-честному – не с газовой горелкой и штамповочным аппаратом, а в натуральном горне с реальными угольками, по технологии двухсотлетней давности.Так что задали жару не только москвичам, но и проходившим мимо немцам. Розу, как и блоху у классика, выковали в натуральную величину.Обычные граждане в очередь стояли, чтобы выковать своими руками оружие или стокилограммового кабана – такого же, какого привезли в Камергерский. Некоторые, среди них даже девушка, на моих глазах просились в ученики кузнецам.Шоу народных ремесел и мастер-классы в режиме нон-стоп, хоть и западное веяние, а в столице прижилось не хуже Чехова.Тот, весь изможденный, отвернулся от сцены, но все-таки не мог отрицать: споров вокруг его железной, тоже, кстати, кованой, персоны в Камергерском было куда больше, чем о кузнечных горнах в центре города. Смотрел Антон Павлович явно в сторону Тверской, где, по замыслу организаторов, возможно, когда-нибудь пройдет целый народно-ремесленный карнавал.