[i]И согласился. Главная роль канатоходца Алиджана открыла большеглазому Рустаму заветную дверь из маленького узбекского в большое советское кино.Потом были десятки картин. Но главных – три. «Нежность». «Влюбленные». «В бой идут одни старики». После них актер узнал звук медных труб: вошел в пятерку самых популярных героев-любовников страны и получил на всю жизнь романтический псевдоним «Ромео». Сейчас на экраны выходит картина Ильера Ишмухамедова «Влюбленные. Фильм второй», в которой мы встречаем его героя, тоже Рустама, спустя 35 лет.[/i][b]– Не так давно еще ваш родной Ташкент, Рустам, называли «городом хлебным»…[/b] – И фестивальным. В 89-м году состоялся последний Международный ташкентский кинофестиваль, на котором Евгений Матвеев взял приз за лучшую мужскую роль. Возможно, фестиваль еще возродится – есть такое желание у многих. Тогда смогу угостить вас настоящим пловом и самсой.[b]– А город сильно изменился с советских времен?[/b] – Красавцем стал! Вы Ташкент не узнаете! Более двух миллионов жителей, шикарные гостиницы, машины, аквапарки, Диснейленды… Правда, жаль, старый город убрали, когда прокладывали новые дороги. А его можно было сохранить – сделать музеем под открытым небом, с красивыми куполами, орнаментом, чисто узбекским колоритом.[b]– Правда, что студия «Узбекфильм» приказала долго жить?[/b] – Нет, студия работает нормально. Она называется сейчас «Узбеккино». Это государственная акционерная компания. Кино снимается вовсю. У нас даже специалистов не хватает: гримеров, костюмеров, художников. Каждый год выделяются из бюджета средства на 5–6 фильмов – от 200 тысяч долларов и выше. В этом году – аж на восемь. Просто до российского зрителя эти картины не доходят. Хотя они и дублируются на русский язык – как правило, двумя актерами, которые читают закадровый текст… [b]– Русский язык у вас не в загоне, как в других бывших республиках?[/b] – Что вы! У нас ведь сейчас и Государственный русский драматический театр, бывший имени Горького, не пустует. Аншлаги каждый день! Как и в Фергане, где остался Театр имени Пушкина. К нам часто приезжают российские артисты. Например, Василий Лановой, который прекрасно читает Омара Хайама и Алишера Навои – даже лучше, чем некоторые наши чтецы. А телевидение? Мы же смотрим все ваши каналы – кроме REN-TV, ТВЦ и «Домашнего».[b]– Какие фильмы сейчас снимают в Узбекистане?[/b] – Чтобы государство дало деньги, нужна история с современным героем или героиней. Например, симпатичная узбечка уезжает на заработки в Стамбул и попадает там во всяческие передряги. Герой ее спасает, и они возвращаются на родину. Социальная мелодрама с обязательным хэппи-эндом.[b]– Как в индийском кино? [/b]– Да, оно у нас резко пошло на убыль. Ведь фильмы Болливуда в основномсняты на пленке. Они не доходят до нас.[b]– Вы были безумно популярны когда-то. Как переживали свою всенародную славу?[/b] – Напасть звездной болезни меня миновала. Зато другая – нет. Было время – сильно закладывал. Кругом же соблазны. Сейчас не до того. Все надо делать самому – от поиска сюжета до продвижения фильма. Признания на фестивалях мало – картину надо показать зрителям. А значит – вкладываться в рекламу.[b]– Рустам, а все-таки почему вы, актер, решили поменять профессию и стать режиссером? [/b]– Если честно – актерская профессия очень зависимая. И, хотя я много снимался, с 95-го по 98-й год практически ничего не делал. Начал писать сценарии, ездить на фестивали. Мой режиссерский дебют – фильм «Останься», сделанный еще в 93-м году. Я попробовал себя режиссером – и это была адская работа.[b]– А теперь у вас своя студия…[/b] – Да, с 2000 года, «Ровшанфильм». Назвал в честь сына. Ровшан по-узбекски – «светлый». Моя студия возникла под проект «Слепые». Восемь серий на русском языке. У меня там снялись Николай Олялин, Юрий Чернов, Михаил Светин. А сам я сыграл главную роль – слепого офицера. Основная проблема фильма – подростковая наркомания, с которой надо всем миром бороться. В Узбекистане это очень серьезная беда.[b]– История реальная?[/b] – Да, у меня был хороший знакомый – полутатарин, полуузбек, военный медик, капитан. Он потерял зрение в Афганистане. Но не демобилизовался. На слух, другими органами чувств определял раненых и помогал им. Затем начал работать как энерготерапевт.[b]– Почему – «Слепые»?[/b] – Это метафора. Мой герой совсем не слепой. Он чувствует и видит лучше, чем зрячие, бесчувственные и алчные люди, которые делают вид, что у нас нет проблемы подростковой наркомании.[b]– Государство помогло поднять столь больную тему?[/b] – У государства я не взял ни копейки. Моим генеральным спонсором стал Тимур Петрович Крюк (кинематографисты знают это имя) и Рустам Ибрагимбеков.[b]– Насколько часто снимаетесь в последнее время? [/b]– «Дронго», «Ангелы на дорогах», «Пассажирка из Сан-Франциско». Сейчас есть предложения. Но главное, конечно, «Влюбленные-2».[b]– Не страшно было? Ведь сиквелы практически обречены…[/b] – Мне было интересно. Прошло 35 лет. Но герои – те же, только более взрослые. Согласитесь: очень мало сейчас картин, которые несут в себе чистый позитив. Я не буду говорить, что лента получила призы на фестивалях «Южные ночи» в Геленджике и «Амурская осень» в Благовещенске. Люди плачут во время просмотров. Прямо как в индийском кино. И кстати, все мы, кто играл в первых «Влюбленных», – действительно до сих пор дружим.[b]– Вспоминаются съемки первых «Влюбленных»? [/b]– Я приходил на площадку – и мне давали листок с моим текстом. И все. Я не знал, что будет дальше. Практически я тогда играл самого себя… Конечно, во «Влюбленных-2» мы делали уже все обдуманно, головы были не такими горячими. Огельша Агишев пять раз переписывал сценарий! Мне было интересно посмотреть, как возмужали наши герои. Вот героиня Вертинской – она ухаживает за Родиным уже не из-за любви, а из человеческого сострадания. Столько воды утекло – а мы все равно плывем. И поем нашу песню. Кстати, снимали в том же моем дворе, что и в первом фильме. Мы уходим – а земля, река остаются… [b]– Почему отказалась сниматься Анастасия Вертинская?[/b]– Не знаю. Наверное, захотела остаться в памяти зрителей такой же красивой, как в первой части.… [b]– А вам не кажется, что это уже слишком – когда герой Нахапетова, безногий инвалид, лихо сигает через забор и угоняет джип, а ваш герой жертвует и домом, и машиной, чтобы помочь умирающему другу? [/b]– В первом случае – согласен. Через забор – это перебор. Но в кино и не такое возможно. А во втором… Я знаю людей, которые жертвовали многим ради друзей.[b]– Возможны ли «Влюбленные-3»?[/b] – Нет, думаю, это будет уже искусственное продолжение.[b]– Вы много ездите по кинофестивалям. Некоторые считают это потерей времени.[/b]– Какая потеря? В наше время надо премировать тех, кто их создает! Можно общаться с коллегами со всех концов когда-то огромной страны. Тем более столько режиссеров сейчас появилось. Хотя много и сериалов, высосанных из пальца. Но есть и хорошие.[b]– Неужели смотрите? [/b]– Мне «Бригада» понравилась. Очень хороши «Сармат», «Талисман любви», «Бедная Настя». Особенно на фоне американских боевиков. Там ведь если героиня идет по улице – рядом никого нет! А стреляют из гранатомета – полиция приезжает через полчаса… И наши сериалы копируют эти бездарные боевики.[b]– Но, согласитесь, советское кино уже не вернешь…[/b] – Да, оно ушло. Но мы почему-то смотрим на экран со слезами на глазах – такая ностальгия. У нас даже взгляд на экране уже другой. Может, поэтому «Влюбленные2» оказались очень кстати – добрый, трогательный, мирный фильм. Хотя там и обозначен Афганистан… Вообще военная тема – вещь очень тонкая. Хочется, чтобы появились такие фильмы, как «Солдат Иван Бровкин», «Максим Перепелица».[b]– Или «В бой идут одни старики»?[/b] – Намек понял. В прошлом году отмечали юбилей фильма – ездили в Киев, Харьков, Донецк. Как горячо принимал нас зритель – цветами, поцелуями… Ведь картина о войне получилась такой светлой, что война ушла на второй план. Там играли потрясающие актеры – Леонид Быков, Алексей Смирнов, Сергей Подгорный, Сергей Иванов, Владимир Талашко… Жаль, многие ушли из жизни – как ни странно, именно те, кто выжил по фильму. А кто погиб – все остались живы. Такой парадокс.[b]– Наше время для художника более плодотворное, чем раньше? [/b]– Для художника времени вообще не должно существовать. Он должен быть готов мгновенно ловить импульс, нерв, тему дня. Сейчас надо знать конъюнктуру рынка, постоянно смотреть кино – чтобы быстро хватать и воплощать.[b]– А возможностей больше сейчас?[/b] – Возможностей сниматься у меня как актера больше было тогда. Но я уже прошел стадию, когда хотелось сниматься во что бы то ни стало. Долгое время я играл таких пай-мальчиков, героев-романтиков… И в 90-х умолял режиссеров – дайте мне сыграть подлеца! Хочу попробовать – я же актер! А мне не давали. И вот недавно буквально выпросил для себя в «Дронго» роль полковника Амира Караева – человека с тройным дном. Играть его мне было необыкновенно интересно – потому что я убежден: нет плохих людей, есть плохие поступки. Это в индийском кино по лицу актера сразу скажешь, кто он – герой или злодей. В жизни же зачастую это сразу не поймешь.[b]– Вы можете представить себя в другой профессии?[/b] – Нет другого дела для меня. Скоро будет 42 года моей карьере. В «Канатоходцах» моим партнером был народный артист СССР Раззак Хамраев. Он мне тогда сказал: хочешь связать себя с кино – смотри, запоминай мимику людей, их жесты. Нюансы в кино – потрясающая вещь.[b]– Но наше время очень прагматичное.[/b]– Да, сейчас эпоха продюсеровинвесторов. Смешно: я столько лет думал, что главное – хороший сценарий. А теперь понимаю, что главное – как раз деньги. Сценарии у нас кипами на студии лежат.А если нет денег – кому они нужны? Но я оптимист и верю, что все будет нормально. Прожили пятнадцать лет в новом мире, не погибли и дальше пойдем.[b]– Не зря-таки в Геленджике нынешней осенью вам вручили приз как «самому влюбленному и обаятельному романтику». Потому под занавес спрошу у «дважды влюбленного» – кем у него сердце успокоилось?[/b] – Я поздно женился. Моя супруга – художник Марина Владимировна Сагдуллаева. Кстати, она работала у нас на «Слепых». Мой дочке Наврузе (что значит «равноденствие» или «весна») 12 лет, Ровшану – 9. Кстати, Навруза снялась в эпизодике «Слепых», сказала там пару слов. И сейчас требует в моем новом проекте серьезную роль. Я обещаю подумать. А Ровшан – ни в какую. В кино его коврижками не заманишь.