Пиво должно быть крепкое, а золото — сусальное

[i]Сегодня в столице пишут иконы около трехсот человек.Согласитесь, ничтожная цифра для такого мегаполиса, как Москва, тем более для такой страны, как Россия.После 80 лет советской власти нынешние иконописцы имеют лишь скудные сведения об этом уникальном искусстве, да кучу икон в ужасном состоянии с чердаков деревенских домов.[/i][b]-Сергей Леонидович, с чего началось ваше увлечение иконописью? [/b]— Я занимаюсь этим около двадцати лет. Начинал постепенно, прошло какое-то время, прежде чем я сам понял, что уже всерьез занимаюсь иконописью.Нельзя просто прийти домой и самому себе сказать: «Так, с завтрашнего дня начинаю писать иконы!» Я учился еще в художественном институте, когда повстречал человека, который познакомил меня с этим удивительным искусством. Начинать вообще всегда трудно, а начинать писать иконы в семидесятых и подавно. Это сейчас появилось очень много специальной литературы, можно легко приобрести замечательные альбомы, а тогда на все это было наложено табу.[b]— Вы помните свою первую икону? [/b]— Конечно! Это было изображение ангела, обыкновенного ангела-хранителя...[b]— А сейчас, по прошествии столь долгого времени, работы много? [/b]— Господь жалует, без заказов почти не сижу, постоянно что-то делаю, много командировок, реставрационных заказов... Вот, например, недавно получил огромный заказ от настоятеля храма Ильи Пророка в Черкизове, думаю, работа затянется года на три.[b]— Если не секрет, расскажите немного о самом процессе.[/b]— Секретов никаких нет! О конкуренции в нашем деле говорить еще очень рано. Я даже буду рад, если кто-нибудь решит воспользоваться моими рецептами.Для начала нужно подготовить доску. Я предпочитаю липу или сосну, однако сосна должна быть как можно лучше высушена от смолы. Вообще, в разных регионах используют разное дерево, иногда по доске можно узнать, где была сделана икона. Например, на юге доски делают из кипариса, а на севере предпочитают дуб или хорошо высушенную березу. Когда доска готова, на обратной стороне делаются шпонки, чтобы избежать прогиба древесины, и тут нужно проявить столярное умение. Шпонки всегда делаются из более крепкого дерева — из дуба или бука. Хотя доски прогибаются и с отлично сделанными шпонками, все зависит от условий хранения — доска может прогнуться и через десять лет, если постоянно будет находиться в сырости.Затем вырезается ковчег — это такое углубление, в котором непосредственно и будет изображен лик. И конечный этап приготовления доски — грунтовка. Грунт, используемый в иконописи, называется левкас. Он состоит из мела и клея, причем клей используется обязательно животный. Я, например, предпочитаю осетровый.[b]— Где же вы его берете? [/b]— Где-то достаю... (смеется), его же почти никто не выпускает, так как он практически нигде не используется.[b]— То есть вы испытываете проблемы с приобретением некоторых компонентов? [/b]— Да, не без этого. Однако краски я не покупаю, делаю их сам старым дедовским способом. Знакомые геологи привозят мне разные камни, которые затем вместе с сухой глиной перетираются в пыль. Именно из этой цветной пыли и готовятся краски. Дело в том, что такие краски намного дольше сохраняют свою цветность, они как бы окаменевают. Закрепитель, на котором я пишу, тоже самодельный — яичный желток, хорошо отделенный от белка, смешивается либо с уксусом, либо с крепким пивом.[b]— Получается, что особых материальных затрат иконопись не требует? [/b]— Я покупаю сусальное золото. Только из него можно изготовить нимб на иконах. Оно продается в виде книжечек по шестьдесят листов. Золотые пластины 9х9 переложены пергаментными страничками, стоит это довольно дорого.После того как на доску перенесен карандашный рисунок, первым делом вырезается и укладывается золотой нимб. Золото сажается на особые смеси глины и клея, затем аккуратно и тщательно протирается агатом, этот камень не царапает и не оставляет на пластине складок. Некоторые мастера делают золотой фон, но я считаю, что это слишком. После того как все приготовления закончены, начинается работа с красками.[b]— Сколько вы работаете в день? [/b]— Рабочий день у меня, конечно, ненормированный... (смеется). Обычно я работаю по утрам, перед работой обязательно произношу молитву, специальную молитву иконописцев, ее нет в обычных молитвословах.[b]— А как оплачивается работа иконописца? [/b]— По-разному. Когда я пишу на заказ для частного лица — цена зависит от его возможностей. В среднем небольшая икона стоит около трехсот долларов.[b]— Бывали в вашей практике случаи, когда приходилось сталкиваться с подделкой икон под старину? [/b]— Лично я с этим не сталкивался, однако технически это возможно. На доску от абсолютно испорченной иконы можно нанести и краску, и лак, можно особыми химическими составами добиться «устаревания», скажем, нанести лаковые трещинки... Но как бы искусно не была исполнена работа, мастеру достаточно «вооружиться» лупой, чтобы распознать подделку.[b]— Сергей Леонидович, а как простой обыватель сможет отличить икону от «самопала»? [/b]— Никак! Человек, не посвященный во все тонкости этого ремесла, ни за что не отличит подделку от оригинала. Да это и незачем. Старая икона — не водка, которую, подделав, можно пустить в розничную продажу в какой-нибудь привокзальной палатке.