Максим Пежемский: Офигительная штука

[i]Те, кто уже видел фильм «Мама, не горюй!», называют его русским «Криминальным чтивом». Бандитские отношения, жаргон и даже такая мрачная тема, как заказные убийства, осмеяны режиссером Максимом Пежемским окончательно и бесповоротно. Он вообще наш самый свежий комедиограф. По сути, «Мама...» это почти экранизация анекдота. Один морячок на своей свадьбе обидел случайно одного пахана. Пахан посылает подчиненных морячка наказать. В результате морячка ищут весь фильм — прохожие, коррумпированная милиция, киллеры.Ищут и не могут найти. А когда найдут — отпустят: такой он симпатяга. Но по ходу поисков зрителям очень смешно. О языке же этой картины вообще можно слагать оды — на той же фене, на которой общаются герои фильма.В общем, «Мама, не горюй!» — из тех фильмов, которые захочется пересмотреть. А его режиссер [b]Максим Пежемский [/b]— из тех людей, с которыми хочется поговорить. Что и сделала корреспондент ТV-Текста. Разговор получился замороченный, но Максим продемонстрировал свою художническую гармоничность: говорит, как снимает.[/i][b]ТТ: Макс, ты продолжение «Мамы...» снимать не собираешься? [/b]М. П.: Нет, мне уже не так это интересно. Мне каждый раз хочется закрыть тему. Сталинскую тему в нашем кино я закрыл «Переходом товарища Чкалова через Северный полюс» — после этого было уже смешно делать про Сталина что-то серьезное. Сейчас хочу героическую тему отработать. «Будет повод — станем героями». Героизм — он ведь в сознании народном, и в пьяной бесшабашности, и в количестве несчастных случаев подшофе. Но вот в «Маме...» меня очень порадовала мелодраматичность и слезливость. Я не ожидал, что будет так приятно снимать мелодраматические сцены. Когда двое друг к другу приближаются — это так здорово... Я снял бы, конечно, мелодраму, но не просто о мужчине и женщине, а что-то свое. Она должна быть непростая, и не шибко камерная, а глобальная.Чтобы закрыть тему (смеется).[b]ТТ: (недоверчиво улыбается) М. П.: [/b]Но это единственная возможность делать фильм по-настоящему. Иначе получится безделица. Амбиции надо реализовывать. Я бы и детский фильм снял, и что-то музыкальное... И снял бы пародию на «Особенности национальной охоты», молодежную такую... У меня есть история про то, как людей за грибами отправили...[b]ТТ: Не снимай только сцен, где нюхают кокаин через купюру в сто долларов, а то надоело! М. П.: [/b]Я знаю, почему так снимают. Кокаин не прилипает к долларам, а к другим деньгам прилипает. Нет, я когда-то многие вещи пробовал — должен же я знать, про что снимаю. Но я очень здоровый человек. Не курю, пью мало, а отец мой — сибирский охотник.Гены хорошие. А что касается наркотиков, то они не смертельны для сильного человека и смертельны для слабого. Ощущения счастья надо достигать самой жизнью, такое бывает. «Достигнем кайфа без наркотиков!» — хороший лозунг. В тот год, когда объявили сухой закон, мы в экспедиции так хотели выпить, что напились вусмерть кока-колой.[b]ТТ: Как ты относишься к тому, что на съезде кинематографистов фильм «Мама, не горюй!» заклеймили как аморальный? М. П.: [/b]А в кино есть только понятие таланта, а он может быть аморален. Вот Пазолини — веселый мужичок был... А какой талант! У первобытного человека не было морали, это все пришло с культурой. А искусство ближе к первобытному человеку, потому что эмоция сама по себе не связана формально ни с чем. Художники старой формации сами были в оппозиции к прежнему режиму, а сейчас они начинают преследовать все, что движется. Хоть как-то движется.[b]ТТ: А куда стоит двигаться? М. П.: [/b]Сейчас надо делать необычные картины. Фильмы, подстроенные под публику, — неправильный ход. Надо делать фильмы, под которые публика сама будет подстраиваться, как произошло с «Титаником». Ведь обыкновенная сопливая мелодрама, а все на нее побежали.[b]ТТ: А при небольшом количестве денег? М. П.: [/b]Должна быть боевая идея. Ты рассказываешь: фильм про то-то и про то-то... А у людей уже глаза горят: ух ты! И еще в фильме должна быть истина, и обязательно — это свойство хорошего фильма — спорная. «Негры лучше белых». Убедительно расскажешь — и белые зачесали в затылках и почувствовали себя неполноценными. Спайк Ли это делает очень здорово. А вообще есть отличный способ для того, чтобы режиссеры хорошо снимали. Режиссер снимает отличный фильм, получает колоссальные деньги, покупает автомобиль «Бентли», приходит в компанию режиссеров, забирает всех красивых девушек и уходит. Все. Остальные поняли, как надо делать кино.[b]ТТ: А как же народные чаяния? М. П.: [/b]А народ не любит, когда ему разжевывают. И обман чувствует.[b]ТТ: Ты мог бы поработать со сценаристом предыдущего поколения? М. П.: [/b]Я поработал бы с композитором старой формации, с оператором, с художником. То есть с людьми, у которых культуры больше, чем у меня. В своей области. А сценарист — очень связанная со временем профессия. Они, из того поколения, не понимают мотивации нынешнего. Вот мы с тобой сейчас сидим и так запросто о наркотиках разговариваем. Как им такой ужас понять? [b]ТТ: А как в такое время работать? М. П.: [/b]Надо просто делать вещи, которые не уступают реальности. Жизнь — такая офигительная штука. Часто потуги ее зарисовать бледнеют перед ней. И поэтому фильмы должны быть не слабее жизни.