Гвардейцы рождаются по приказу

[b]«Принял присягу — от нее ни шагу» (плакат на плацу) [/b]— Товарищ гвардии старший лейтенант, разрешите обратиться? — в дверях стоял здоровенный детина нового призыва, переминался с ноги на ногу.— Ну что там у тебя? Выкладывай, — не отрываясь от бумаг, поинтересовался офицер.— Я хотел бы проходить службу в вашей разведроте.Лейтенант взглянул на молодого бойца.— Тебя как зовут? — Алексей.— Леша, ты должен понимать, что в разведке нужны не только мышцы, но и мозги. Понимаешь ты это? — Так точно.— Ну хорошо. Я задам тебе несколько сложных вопросов на сообразительность, и, если ты на них ответишь, будем разговаривать дальше.Детина кивнул тумбообразной головой.— Итак, вопрос первый. Какого цвета медведь на севере? Потрескавшиеся губы воина расплылись в улыбке. Он знал ответ на эту задачу, а соответственно, понимал, что разведчиком ему быть. Однако командир был другого мнения по этому поводу.— Сейчас мы проверим силу твоего воображения. Сможешь ты головой пробить шкаф? — и прежде чем офицер успел сказать, что это была шутка, раздался грохот...— После этого случая двери того шкафа открываются вовнутрь, — закончил свой рассказ командир роты материального обеспечения Борис Квак.На территории рязанского 137-го Гвардейского парашютно-десантного полка не очень людно, постоянные ротации дают о себе знать — Югославия, Босния, Абхазия. Полк принимал и продолжает принимать участие во многих силовых конфликтах на территории бывшего СССР и за его пределами.— Мы и сейчас находимся в положении полной боевой готовности, весь полк по первому приказу готов выполнить любую поставленную задачу.— Так уж и весь? — Нет, конечно, молодые, неопытные солдаты останутся...— В бой идут одни старики? — Старики тоже не воюют. Когда до дембеля остается несколько месяцев, ни о каком Косове и речи быть не может.— Кстати, о Косове. Много было желающих? — Полно! Но брали только отслуживших год-полтора.— А вообще молодежь охотно идет служить в ВДВ? — Да, боятся, думают, что здесь одни убийцы, но вот, помню случай, парнишка один, как же его фамилиято была?.. Евграфов! Рвался только в десант, у него брат-десантник в Чечне погиб, ну и он вроде как его место в строю занять хотел.— Занял? — Занял. Он один из первых в Косово попал.— Извините, а чего это у вас на столе стекло разбито? — Это вчера во время воспитательной работы с личным составом старшина в пылу беседы поставил все точки над «i».[b]«Они позорят роту» (стенд в спортивном зале) [/b]В этот же момент в комнату вошел рядовой, вскинул руку к берету.— Това...гва...старш...тенант, — и уже более внятно. — Можно получить зарплату? — Заходи. Слышал уже, что по тридцать пять? — Угу, — солдат расписался и получил деньги, — разрешите идти? — Ступай.— Да, не густо, — сказал я, когда за бойцом закрылась дверь.— Вообще-то они по сорок восемь рублей получают, — пояснил офицер. — Но мы с них собираем на благоустройство роты.— Охотно с деньгами-то расстаются? — Ну да, как же! Когда отдают, злые, как черти, выйдут отсюда и матерятся на чем свет стоит. Но сами-то понимают, что бюджетных денег не хватает.— А офицеры? — Разумеется, и офицеры сдают деньги. А так как зарплата у нас больше, то и сдаем больше. Зато у нас, сами видите, почти евроремонт.И действительно, я ни за что не ожидал увидеть подвесные потолки, дубовые двери с зеркалами, да чего там, даже розетки и выключатели в казарме лучше, чем у меня дома.— Нравится?— спросил меня довольный офицер. — Но ты не думай, так не всегда было. Это года три назад, когда командиром полка стал гвардии полковник Крымский Владимир Яковлевич, начались перемены с бюджетных денег и кончая внутренней дисциплиной. Вы поднимитесь на этаж выше, в роту десантного обеспечения, у них там лучший в полку спортивный зал.За столом сидел замкомроты Валерий Раев, перед ним стоял рядовой и кивал.— Перво-наперво петли купи, понял? Иглы, расчески, платки, обувные щетки, бумаги туалетной возьми рулонов шесть. Почем она сейчас? — Два с половиной.— Вот тебе двести рублей и увольнительная до четырнадцати тридцати, понял? — Так точно! — Так точно, ты в полтретьего здесь должен быть, а не на КПП! Уразумел? И еще, в увольнении форму не нарушать, честь старшим по званию отдавать, стареньким бабушкам место уступать, и вообще я тебе запрещаю сидеть в автобусе. Дорогу переходить только в положенном месте и на соответствующий сигнал светофора. В драки не влезать, девушек, смотря каких, правда, защищать. Понял? — Так точно! — Тебе когда увольнительную выписывают, у тебя глаза как-то странно блестят... Смотри и насморк пропал, ну ты перец! — Разрешите идти? — Свободен.Когда Валера закончил с делами, он показал нам спортивный зал.— Сейчас «грушу» набивают, завтра повесим. Сюда два тренажера «Кеттлер» поставим, в общем, будет все в лучшем виде...— А это что? — я указал на стенды с надписями «Лучшие спортсмены роты» и «Они позорят роту».— Здесь будут фотографии, лучшие спортсмены уже готовы, осталось только оформить.— А на втором стенде тоже будут снимки? — Надеюсь, что нет! [b]«Десантник, не надейся на прибор — выдерни кольцо» (надпись на макете самолета Ил-76) [/b]Воздушно-десантный комплекс (ВДК) — сердце всего полка, туда мы отправились поснимать гвардейцев, что называется, в деле.Валера оказался еще и инструктором воздушно-десантной подготовки. До тренировок было еще долго, мы курили. Подопечные нашего нового знакомого в это время убирали территорию.— Кобелев, хочешь попасть в газету? Знаю, что хочешь! Давай, зови остальных, будете прыгать с вышки! Через двадцать минут вышка была готова к эксплуатации. Мы с лейтенантом поднялись наверх, внизу курили бойцы.— Ну и чего сидим, давай живо, надели системы, шлемы и наверх! Поляков, оглох, что ли? — Товарищ лейтенант, я боюсь...На вышку тем временем поднялись два парашютиста.— Ну что, Султангариев, приехал из далекой Удмуртии, чтобы прыгнуть в Рязани с парашютом? Ну ладно, все помнишь? Сгруппироваться, ноги вместе... Готов? Пошел! — и уже на полпути его догнал последний приказ. — Смотреть на фотографа!!! Один из десантников все еще стоял внизу.— Поляков, ну чего ты там копаешься? — Сейчас, товарищ лейтенант, подтяну...— Иди сюда, я те ща здесь подтяну! — Валер, — я вдруг вспомнил, что я журналист, — а сколько прыжков из самолета совершает в среднем гвардеец за время службы? — В среднем прыжков 10—12.— А есть какие-нибудь традиции относительно парашютистов-новичков? — А как же, запаской по заднице.— Не понял...— А чего тут понимать, каждому бойцу после первого прыжка бьют запасным парашютом по заднице — вот и вся традиция.Ребята собирали парашют, а мы с Валерой отправились в УТП-76 — огромный макет самолета Ил-76, на втором этаже которого расположена боевая техника, готовая к десантированию. Пока мы разглядывали технику, замкомроты продолжал выполнять свою непосредственную работу.— Кобелев, тебя сколько раз видели спящим в макете? — Ни разу, товарищ лейтенант! — Ни разу? Кобелев, можешь забыть про выходные.— Товарищ лейтенант...— Все! [b]«Контрольное блюдо» (табличка в столовой) [/b]— У нас бойцы питаются так, как нигде не питаются, — заверил меня старший лейтенант Николай Москвичев. — Каждый день мясо, каждый день...Мы сидели за офицерским столиком и ждали своих порций, рядом сидел дежурный по кухне: — Красной икры, ребята нет, крысы стащили, но белого хлеба достанем.Время от времени к нему подходили за разрешением приступить к приему пищи, он привычно желал всем приятного аппетита.— Дима, сбегай на кухню, скажи, что обеда уже не надо, пусть принесут цветы. Мы все давно умерли от голода.Наконец-то долгожданная солдатская пайка: бульон с картофелем и крупой, указанный в меню как суп крестьянский, гречка и порезанное кусочками отварное мясо, кабачковая икра, свежие огурцы, хлеб и компот из сухофруктов, который немного смахивает на чай. Довольно прилично и вполне съедобно...[b]Часовня [/b]Все началось летом девяносто пятого, когда в полк привезли из Чечни кусок брони и плиту с дворца Дудаева. Приехал местный священнослужитель, освятил место рядом с казармой 3-го батальона. Деньги на строительство собирали около года, давали спонсоры, были пожертвования...Хотели отстроить куполов пять, но денег, как всегда, не хватило. Купол получился только один. 2 августа девяносто шестого состоялось открытие скромной часовни. Внутри на мраморных плитах имена двадцати восьми гвардейцев, которые навсегда занесены в списки полка. Там постоянно лежат свежие цветы, все больше красные гвоздики.Мы постояли немного и пошли, боялись опоздать на электричку. По плацу шел военный строитель, размахивая ножом-бабочкой. Дежурный с безразличным лицом открыл ворота.— Всего доброго! — попрощался я.Он удивленно улыбнулся.— Заходите еще...