Прощайте, пан Лем

[b]На сорока языках мира[/b]Польша – страна четырех лауреатов Нобелевской премии в области литературы. Однако главным полпредом польской литературы в мире всю вторую половину ХХ века был переведенный на сорок языков Станислав Лем, награжденный целым рядом польских и международных премий, но нобелиатом так и не ставший.60 лет назад, в 1946 году, Лем дебютировал повестью «Человек с Марса», и с тех пор его фантастические романы и повести украшают книжные полки всего мира. Самые знаменитые – «Магелланово облако», «Возвращение со звезд», «Звездные дневники Иона Тихого» и, конечно же, «Солярис». Благодаря экранизации Андрея Тарковского эта вещь Лема стала не просто популярной, но популярной оглушительно. Все последующие годы Лем продолжал писать, но все меньше как писатель, все больше и больше как философ и публицист.[b]История одного интервью[/b]В конце августа 2001 года в газете, где я тогда работала, спохватились: 12 сентября Станиславу Лему 80 лет, надо что-то предпринять. Мне удалось добыть телефон и договориться с его ассистентом о времени интервью. Юбилей подразумевает подарок… Особого времени на раздумья не было, я купила в приличном магазине грузинское вино в глиняном кувшине.И вот я в Кракове. Пытаюсь узнать, где же находится улица Норвик, но никто ничего не знает. Наконец, решаюсь спросить в крупном книжном магазине: где живет писатель Станислав Лем? И мне везет.Оказывается, это за городом. Я добралась на трамвае до автобусной станции, затем какое-то время ехала на автобусе, а потом довольно долго шла пешком. Дом находился в глубине сада и был по нынешним меркам весьма скромен на вид.Пан Лем, хоть и не без труда, спустился ко мне со второго этажа, принял мою курточку и поднялся обратно, но теперь уже вместе со мной. Там, в библиотеке, мы и беседовали. Разговор шел по-русски. Тщеславно похвастаюсь: пану Лему было интересно, и мы проговорили куда больше заранее оговоренного времени.Когда я шла обратно, почему-то решила послушать, как записалось. Включила диктофон и услышала… музыку. И вспомнила, как металась, собирая вещи, и, видимо, взяла какую-то левую кассету.Но даже это мало что объясняло: обычно новая запись прекрасно накладывается на старую, без следа ту заменяя, а тут почему-то записалось параллельно. Фантастика! После того как меня чуть не хватила кондрашка, все же удалось, пусть и с трудом, услышать довольно громкий собственный голос и, увы, куда более тихий голос Лема.Времени на расшифровку в Москве у меня было очень мало, но 11 сентября утром интервью стояло в номере. Оно начиналось с первой полосы, а продолжение занимало чуть ли не всю «Культуру».Меня просто распирало от гордости – к интервью поставили одну из моих фотографий, сделанную старенькой «мыльницей»: пан Лем на фоне своей библиотеки.А днем… Все, конечно, помнят, что именно случилось днем 11 сентября 2001 года. После этого, понятно, газету переверстали почти полностью. Но интервью все-таки удержалось. Ни о какой первой полосе речь уже, конечно, не шла. Все вместе предстояло запихнуть на «Культуру». Нужны были серьезные сокращения. Но сокращать было что: Лем позволил себе несколько довольно крутых антиамериканских пассажей, что днем 11 сентября показалось неуместным.Так называемый региональный номер вышел во всей прежней красе, с началом на первой полосе. Москва же и Питер удовольствовались вторым, траурным вариантом.Конечно же, в моей личной коллекции имеются оба номера. Хочу привести из того, почти пятилетней давности, интервью ответы Станислава Лема на первый и последний вопросы.[b]– Стал ли окружающий вас мир лучше, чем был в веке минувшем?[/b]– Боюсь, что не стал. Во времена Советского Союза Польша была чемто вроде его протектората. И это было плохо. Но сегодня она существует в обстановке полной анархии, как будто на дворе не ХХI, а ХVIII век. Огромное количество политических сил, ни одна из которых не знает, куда вести страну. Мы как будто находимся в поезде, который с огромным ускорением движется в неизвестном направлении. И каждый месяц приносит новые неприятные сюрпризы. В мире сегодня жить не легче, не мирнее, чем это было в то время, когда он был биполярным. Центр тяжести передвигается на Восток. Очень усилился Китай, а вот экономика Японии, наоборот, упала. И вообще, слишком много людей живет сегодня на Земле – 6 миллиардов 100 миллионов, из них почти полтора миллиарда – китайцы, которые, судя по публикациям в прессе, уже начали умерщвлять новорожденных девочек.[b]– Что бы вы изменили, будь на то ваша воля?[/b]– Я родился во Львове, прожил 16 лет своей жизни в довоенной Польше, потом, никуда из Львова не уезжая, в Советском Союзе, потом пришли немцы, и мы с родителями переехали в Краков. Здесь я познакомился с будущей женой, которая тоже оказалась в Кракове из-за войны. У нас родился сын, теперь есть внучка.И можно сказать: да, война была ужасна, она уничтожила миллионы людей, но если бы не она, не было бы нашего брака, сына, внучки. Таким образом, всякая вещь имеет свою положительную и отрицательную стороны. Жизнь человека зависит от огромной массы случайностей. Вот сейчас я случайно узнал, что тот краковский католический еженедельник, в котором я пишу свои фельетоны, купили какие-то швейцарцы и хотят перенести его издание в Варшаву. Я, конечно, там сотрудничать перестану. Поневоле вспомнишь о временах реального социализма. Хотя, конечно же, никакой ностальгии по тем временам я не чувствую.