Москва-река — как много в этом звуке...

[i]Кто-то хлещет пиво, заставляя работать на износ печень, почки и поджелудочную железу. Кто-то сидит в кондиционированном офисе, если таковой имеется.Кто-то при помощи вентилятора обдувает себя горячим воздухом. Кто-то сидит по шею в ванне и поливает голову нарзаном из морозильника... У каждого человека свой метод, зачастую противоречащий здравому смыслу. Мы же решили испробовать проверенный отцами и дедами способ прогулки по Москве-реке на речном трамвайчике. И надо отдать ему должное: даже в самое пекло освежает до такой степени, что в голове появляется способность к восприятию окружающей действительности. И как следствие: пальцы просятся к перу, чтобы записать некие путевые заметки, небесполезные для тех, кто давненько не видел столицу с водной глади воспетой многими поэтами реки. Ракурс, надо сказать, довольно неожиданный.[/i][b]Человек за бортом! [/b]И вот у Киевского вокзала мы садимся на борт теплоходика, принадлежащего столичной судоходной компании. Справа — «РэдиссонСлавянская», слева на берегу из непонятного материала выложен знакомый до боли профиль с бакенбардами и подписью внизу: «Айда, Пушкин!» Однако по мере освежения речным ветерком буквы начинают складываться по-иному: «Ай да Пушкин!..» Но при этом ни слова про сукиного сына, экое целомудрие...Затариваемся в буфете пивом, слышим рокот двигателя, видим вскипевшие за кормой буруны и начинаем полуторачасовое путешествие по петляющей, словно от налоговых инспекторов, Москве-матушке-реке.Капитан, отнюдь не обветренный, как скалы, пока еще не заматеревший до состояния лондоновских персонажей, а вполне молодой, как говорили в старину, комсомольского возраста, с готовностью отвечает на вопросы сухопутных дилетантов.Оказывается, в последние годы путешественников все больше и больше терзают алкогольные бесы.Допившись, люди на полном ходу прыгают за борт, чтобы, значит, таким образом искупнуться. Матросы просто с ног сбились, вытаскивая таких из опасных пучин. По ночам им снится капитан, орущий: «Человек за бортом, мать-перемать!» Еще гуляки любят от скуки бросать в реку спасательные круги, искренне не понимая, что таким образом совершают хулиганские поступки, подпадающие под соответствующую статью УК.Хорошо, когда напиваются люди из одной компании. Когда же встречаются два пьяных коллектива, то между ними частенько возгорается пламя взаимной вражды, перерастающее в коллективный мордобой. До перестрелок, к счастью, дело не доходило. Поскольку профессиональные бандиты предпочитают другой вид отдыха на водах. Однако и от дерущихся любителей — масса неприятностей. Приходится вызывать речную милицию, которая приезжает не так уж и скоро, поскольку вода — стихия, предназначенная для медленного передвижения.И еще одна сложность нелегкого труда речников заключается в том, что, дойдя до конечного пункта, загулявшие начинают ломиться в рубку: «Шеф, вот тебе денег сколько хочешь, гони за город до упора!» Опасливо осматриваемся по сторонам, отыскивая среди пассажиров потенциальных хулиганов. Однако вскоре успокаиваемся: по причине дневного времени на борту все мамаши с детьми, да добропорядочные обыватели мужского пола, да парочки влюбленные, да юноши с осмысленными глазами. Так что дорогую фотокамеру никто не вырвет и за борт не выкинет.[b]Самый демократичный пляж [/b]Справа и слева начинают проплывать городские пейзажи. То переделанная в ресторан баржа на вечном приколе, нос которой украшает аляповатый дракон, то выкрашенные фасады старых домов, с вкраплениями шикарных новоделов с зеркальными стенами, то никоим образом не ласкающие взор промзоны, то купола Новодевичьего в густых зарослях всяческих деревьев...И вдруг ловишь себя на мысли: со стороны реки практически не видно никакой рекламы, которая нагло лезет в глаза на суше. Видать, мы, водные пассажиры, не представляем никакого интереса для производителей и продавцов всяких там крылышкующих прокладок со свежим фруктовым вкусом, который не даст тебе засохнуть, поскольку — два в одном, как сказала тетя Ася, ставя чашку кофе на встроенный в компьютер 32-скоростной CD-ROM.Справа начинают вздыбливаться Воробьевы горы, излюбленное место культурного отдыха бездачных москвичей. Густая зелень, относительно чистая вода, отсутствие выхлопных газов и промышленного задымления. Что еще надо в тридцатиградусную жару? Да еще и красивейшие виды здания МГУ и большого лыжного трамплина, который напоминает о том, что все пройдет и наступят деньки с ядреным морозцем и искрящимся снежком. И хоть повсеместно стоят щиты, запрещающие купание, на них никто не обращает ни малейшего внимания.Нравы здесь простые — кто в купальнике и плавках, а кто и в футбольных трусах послевоенного покроя и шестиведерных бюстгальтерах романтичного голубого цвета.Некоторые отменные пловцы достигают середины реки, которая хоть и не Днепр, но представляет реальную угрозу для жизни смельчаков за счет довольно оживленного судоходства.Внимательно всматриваемся в лица купальщиков и загоральщиков и обнаруживаем на некоторых из них печать бездомности, неприкаянности и абсолютной свободы. Это бомжи с Киевского, которые по вечерам харчуются на облюбованном вокзале, а днем совершают гигиенические помывки на лоне природы.Эх, Горький, Алексей Максимыч, знали бы вы о новой актуальности ваших художественных произведений, так писали бы не про мать, а исключительно про нравы деклассированной прослойки, которая ищет забвенья на дне Москвы-реки, фигурально, конечно, выражаясь. И заработали бы вы своими трудами много долларов! А по левому борту уж выплывает Лужниковская низменность, некогда заболоченная, а теперь дарящая людям прекрасные спортивные зрелища. Вот и Большая арена, накрытая новенькой крышей.Чем не элемент города будущего? За будущее выпиваем по второй «Золотой бочке».Задрав головы, смотрим на перманентно восстанавливаемый метромост. Какие-то люди с отбойными молотками что-то там долбят. Кричим: «Когда восстановите, лодыри?!» Не удостаивают даже поворотом головы.А вот место, где прежде стоял Андреевский мост. Обилие бульдозеров по берегам. Рабочие вместо того, чтобы разгребать груды строительных останков, плавают вдоль берега туда-сюда. Есть ли среди них прораб, неизвестно, по трусам не различишь.Доплываем и до места нового базирования моста. Уже, можно сказать, стоит, поддерживаемый понтонами и кранами. По бокам что-то варят и бетонируют. Когда все сделают, то люди из старого серомрачного здания Генштаба, украшенного на фронтоне бесчисленными каменными знаменами, будут ходить на прогулку в Нескучный сад.[b]Был ли Петр I кентавром? [/b]Нескучный сад плавно переходит в ЦПКиО им. Горького, где люди визжат на заморских аттракционах, сладостно щекочущих вестибулярный аппарат. Тут же, рядом с ними, стоит космический летательный аппарат «Буран». Какое-то глумление над трудом наших доблестных ученых и инженеров космической отрасли. Словно убеленный сединами академик, который вынужден зарабатывать на жизнь стриптизом в компании белокурых задастых оторв.Еще один мост, Крымский, при виде которого я неизменно вспоминаю строку поэта Павла Митюшева: «Утеплим Крымский мост горбылем». Хоть об утеплении думать пока еще рановато. Тут же и ЦДХ, где я некогда был счастлив, пребывая в статусе художественного обозревателя. Но теперича из всех искусств для нас важнейшее TV.А вот и Петр Алексеевич в исполнении Зураба Церетели. Если вдруг рухнет в реку, то ее воды выйдут из берегов. Кстати, с борта теплохода выясняется, что Зураб Константинович привнес в образ русского царя античные мотивы. С одной точки он представляется кентавром, чей круп покрыт обширной попоной. Этот эффект дает развевающийся на ветру плащ.[b]Нудизм у кремлевских стен [/b]Наконец-то и сердце нашей Родины — Кремль. Точнее, сердце — это Москва, а Кремль — желудочек. Кремль стоит как живой. Напротив — английское посольство. И рядом с ним, стало быть, аккурат напротив Кремля, символа государственности и порядка, трое разнополых бомжей устроили постирушку всего своего белья, в том числе и нижнего. Короче, полощут в водах былинной реки свои гардеробы, будучи абсолютно голыми! Мечтали ли мы о таком разгуле демократии в прежние годы, когда полчища гэбэшников и ментов пеклись о нашей нравственности?! У Котельнической набережной после четвертой бутылки «Золотой бочки» в голову лезет преступная мысль: а не попросить ли капитана, чтобы он завернул в устье Яузы? Но гоним ее прочь. К тому же на горизонте замаячили отрезвляющие Красные холмы — ярчайший образец новомосковского архитектурного китча. Такое ощущение, что богатая братва стояла у архитекторов за спиной и при помощи мощного башляния и пальцовки объясняла, как сделать покрасивее, чтобы у братвы из Питера, Екатеринбурга и Чикаго от зависти челюсти отвисли. Но все хорошее когда-нибудь кончается.Вот и Новоспасский мост, конечный пункт нашего маршрута. Посвежевшие от прохладного дыхания реки погружаемся в городское пекло, вдавливая ботинки в размягченный асфальт.